Евгений Сартинов - Золото на крови

— Ты знаешь, я как-то раньше не подсчитывал, — признался Андрей. — А сейчас действительно жуть берет. Трупы, трупы…

Он уселся на свою рюкзак, тяжело вздохнул, поднял вверх голову, свет фонарика на шлеме резанул мне по глазам.

— Все равно мне нужно это золото. Понимаешь, весь последний год снится мне Дарья, и все тут. Чуть ли не каждую ночь. А я ведь было забыл ее! Такие женщины встречались на пути, с ума сойти. А тут как наваждение, ее лицо и эти глаза. Я таблетки даже пробовал пить, чтобы спать без снов, — бесполезно! До того реально. Проснусь — и лежу как дурак, уснуть не могу. Так в конце концов и привела она меня обратно в Россию. Хочу организовать небольшую экспедицию в те места. За золотом, ну и… в скит завернуть.

— За каким золотом? — не понял я.

— Ну, деда Игната! Там там, по моим прикидкам, тонна была, а то и больше.

— Судя по всплеску, ниже там была вода, — напомнил я.

— В шахте? Ну и что. Возьмем водолазный костюм, простейший насос, ручной. В чем дело?

— Значит, тебе за этим нужно золото?

— Да, и снаряжение купить, и заинтересовать компаньонов. Первым я надеюсь завербовать тебя.

Я отчаянно замотал головой:

— Нет, ни за какие коврижки! Еще раз пережить этот ужас? Ни за что.

— Да пойми ты, все будет гораздо проще. Берем вертолет от Баланино, подлетаем как можно ближе к заимке деда Игната, добываем золотом и проторенным путем через скит и Обрыв-скалу выходим к Байде. Все просто.

— Андрей! Там, где золото, просто не бывает.

— Нет, ну как же я без тебя-то? Юрка, ты что говоришь? Был бы жив Павел, я бы и его сблатовал. На тебя я могу надеяться, как на себя. Понял?

Я почувствовал, что таким методом он может меня уговорить, и начал торопить его.

— Давай-давай, забирай золото, и пошли. Все бери, не нужно оно мне.

— Тебе не нужно, так о дочери подумай. Мало ли что в жизни может произойти. Я сказал, десять килограммов, значит, десять.

Он пересыпал часть золота в принесенный с собой мешок, прикинув в руке и буркнул:

— Хватит. А остальное прячь.

Я положил рюкзак на место, в принесенном с собой пластмассовом тазике развел раствор и аккуратно заделал тайник.

— Ленка-то знает, где оно находится? — спросил Андрей.

— Показывал пару раз. Только не уверен, что она этот зал найдет. Запомни на всякий случай, он называется Грустный.

— Почему Грустный? — удивился Лейтенант.

— Потому что есть еще и Веселый. Не знаю, не я его так назвал.

Разогнувшись, я полюбовался трудом своих рук и удовлетворенно кивнул.

— Ну вот, подсохнет, и ничего не будет видно.

Андрей собирался идти обратно налегке, только с золотом, но я сложил к нему же в рюкзак обломки старого бетона, прикрывавшего раньше тайник.

— А это ты зачем берешь с собой? — удивился он.

— Чтобы не привлекать внимания, — пояснил я.

— Ну хотя бы к себе в рюкзак положи! — возмутился Лейтенант.

Но я уже напялил на него поклажу и только усмехнулся:

— Тебе же надо тренироваться. Ты же в тайгу собрался, а не я. Поди тяжелей графини ничего за этот год не поднимал, да и то одним интересным местом.

Уже когда мы выбрались на белый свет и спустились к темной воде лимана, я продолжил наш разговор.

— Поздно что-то ты со скитом хватился. Сколько уж лет прошло. Мясо они твое давно подъели.

— Я вообще боюсь, как бы эта фанатичка Пелагея не убила собственную дочь, — устало признался Андрей, закуривая первую после нашего путешествия в пещеру сигарету. — Вдруг та забеременела после меня, представляешь?

— С чего это она ее убьет? — удивился я. — Она же сама ее привела к нам в дом.

— А ты откуда знаешь? — спросил Лейтенант.

— Да я видел, как они шли от дома. Ты в окошко не догадался выглянуть, а я с печки видел. Пока вы там удовольствие получали, Пелагея на крыльце мерзла.

— Что ж ты раньше мне этого не сказал?! Балбес! — закричал Андрей, вскакивая на ноги. В возбуждении он начал ходить вдоль кромки воды, а я спокойно заметил:

— Ну и что бы от этого изменилось? Ну, скажи?

Лейтенант остановился, из него словно выпустили пар. Чуть подумав, он кивнул головой:

— Да, ты прав. Наверное, ничего.

И опять усевшись на рюкзак, он с восхищением в голосе заметил:

— Но, какова старуха, а?! Через все переступила, поняла, что надо влить свежую кровь. Кремень бабка! Ты знаешь, я в Израиле познакомился с одним нашим бывшим врачом, вместе в порту работали. Так вот, он знаешь что мне сказал? Все их беды, скитовцев, от воды. Раньше они воду носили из реки, она у них считалась святой, чистой. А после того, как нужда вынудила их выкопать колодцы, они и стали болеть. Помнишь, бабка про проклятие-то все твердила?

— Да, вода у них какая-то странная была, — подтвердил я.

— Вот! Он и говорит, с повышенным содержанием… — Он нахмурился, пытаясь вспомнить, потом плюнул разочарованно. — Вот не дал мне Бог твоей памяти. Ну не важно. Главное, что происходит быстрое отложение солей в суставах, понял? Их надо оттуда переселять. Юрка, пошли со мной!

Я подхватил свой полупустой рюкзак и отправился к дому. А Лейтенант все шел следом и канючил, канючил, как нищий у церкви в святую Пасху. Как он мне надоел за эту дорогу!

Ленка тоже встал на дыбы, узнав о планах Андрея.

— Да ты что, посмотри на него, какой из него таежник! Да он помрет на первом же переходе!

— Не помрет, а вернется худеньким, как прежде. Вылитый Аполлон.

— Ага, и будут его опять за поваренка принимать! Нет уж, — она даже чмокнула меня в щечку. — Он меня и такой устраивает, кругленький!

— Худые живут дольше полных, — попробовал зайти с другого конца Лейтеант. — Ты, как врач, должна это знать.

— Врут они все, — отмахнулась Ленка. — Черчилль прожил девяносто с лишним, куря сигары и выпивая литр коньяка в день.

— И вообще, — подвел итоги я. — Пока толстый сохнет, худой сдохнет.

Со временем он бы меня, может, и уговорил. Но судьба решила все иначе. На следующий день, от души прожарившись у печей нашего ресторана, я буквально на минутку вышел на улицу охладиться, а к утру температура у меня подскочила до сорока градусов.

В больницу класть меня Елена не стала, все процедуры делала сама. Взяла даже по этому случаю отпуск.

— Давно он так не болел, — жаловалась она Андрею. — В первый год он еще раз переболел бронхитом, и все. Море, все-таки, большое дело. А тут смотри, как серьезно.

— Это все та желтая дрянь действует, — прохрипел я обескураженному лейтенанту.

Убедившись, что на меня теперь ему рассчитывать не приходится, он уехал. В конце июня от него пришло письмо. Андрею все-таки удалось сколотить некую компанию авантюристов, вскоре они должны были вылететь в тайгу.

Прошло лето, осень. Лейтенант появился у нас уже в ноябре, невероятно худой и изможденный. На его щеках снова появилась борода, и по глазам не было заметно, чтобы Андрей был сильно собой доволен.