Леонид Матюхин - Удар в спину

— Тогда мне очень жаль, что скоро наступит лето, когда пальто уже не носят… Шучу.

— Ты, Витка, очень добрый и хороший человек, — поднимаясь, заметил Антон, — Очень. И вспоминать тебя я конечно же буду независимо от того, одет я в пальто, или нет. — Он помолчал немного. — И в отличие от тебя я не шучу.

— Не нужно… — и девушка вновь низко склонилась над своей работой, будто ещё раз проверяя её качество.

Вита сидела перед ним в кресле, механически продолжая гладить на колене ладонью шелк подкладки. Лицо её было несколько растерянным. Можно было подумать, что последние слова Антона вызвали у неё смятение.

— Давай пальто, — протянул руку Антон. — Пойду… Думаю, твоему супругу не доставит особого удовольствия застать у себя в это время незнакомого ему мужика.

— Какое это имеет значение…

— И все-таки.

Пока Антон одевался, Вита молча стояла рядом.

— Запиши мои рабочие телефоны, — выпрямляясь, предложил Антон.

— Они у меня есть, — покачала головой девушка. — Я как-то хотела позвонить тебе, и узнала номера у Игоря.

— А он мне не рассказывал, что разговаривал с тобой.

— Да. Он обещал не говорить тебе, — кивнула девушка.

— Хорош друг…

— Может быть, ты запишешь мои телефоны?

— Ну конечно же. Диктуй, — и Антон извлек из кармана блокнот и ручку.

Следующая их встреча состоялась почти через два месяца. На сей раз было воскресенье. Ника с утра несколько куксилась, как это иногда с нею бывало в преддверии болезни. Запланированную заранее поездку на дачу пришлось отложить, и Антон с утра читал дочери сказки. Лида тихо занималась на кухне приготовлением обеда. Казалось, ничто не предвещало каких-либо обид и конфликтов.

В начале первого семейная идиллия была прервана появлением в комнате Лиды с подносом, на котором стояла чашка смеси теплого молока с боржоми.

— Это нужно выпить, — сказала она, подсаживаясь к кушетке, на которой устроились Антон с Никой.

— Я не буду, — заглядывая в чашку, объявила Ника. — Это не вкусно.

— И все-таки постарайся, — покачала головой Лида. — Выпей, чтобы не заболеть.

— А я хочу заболеть. Хочу, — заявила девочка. — Когда я болею, папка читает мне книжки. И раньше приходит домой. Он тогда почти все время со мной.

— Не говори глупостей, — целуя дочку в висок, попросил Антон. — Когда человек болеет, у него что-нибудь сильно болит. И ему плохо. А потому сейчас ты быстренько выпьешь этого молока.

— Оно противное.

— Но очень полезное, — напомнил Антон.

— Молоко с малиновым варением тоже полезное, — возразила девочка. Или молоко с медом.

— Вначале выпьешь с минералкой, а потом получишь с медом, — пообещала Лида.

— С малиновым варением, — поправила Вероника.

— Пусть будет с малиновым варением. А теперь давай-ка попьем вот этого, — и Лида поднесла к губам дочери чашку.

Девочка сделала пару глотков и закашлялась.

— Я больше не хочу этого, — решительно отстраняясь, объявила она. — Я не могу.

— Может быть, пусть действительно вначале попьет с малиной? заступился Антон. — А потом выпьет с нарзаном.

— Ты что говоришь? — искоса бросила на мужа сердитый взгляд Лида. Совсем не соображаешь? Ребенок уже начинает кашлять, а он… Кстати, ничего этого и не было бы, если бы ты вчера одел Нику на прогулку потеплее.

— Слышишь, детка, что говорит мама? Эту чашку нужно обязательно выпить до дна. А потом ты будешь пить сладкое молочко.

Ника надула губки, но все-таки сделала ещё несколько глотков.

— Вот умница, — похвалил её отец.

— Чего не скажешь о её папаше, — зло хмыкнула Лида и передразнила, «Мама говорит, что нужно выпить». «Мама говорит»… А отцу, видимо, все равно, выздоровеет ли его ребенок, или нет. И получается, если нужно принимать горькое лекарство, значит — «говорит мама». А папа предлагает попить «сладенького молочка». Конечно — мама у вас изверг.

— Ну зачем ты так… — укоризненно покачал головой Антон. — Никто ничего подобного не говорил.

— Но так получается. У тебя. — Лида кажется уже забыла о остающейся заполненной более чем наполовину чашке. — Нет, тебе решительно нельзя было иметь детей. Решительно!

— Лида!

— Что Лида? Что Лида? Мне уже осточертело все это. Ты понимаешь?

— Успокойся, — глядя жене в глаза, с ударением произнес Антон. Успокойся. Ника сейчас выпьет остатки этого молока, чтобы наша мама больше не сердилась.

Девочка беспокойно переводила глаза с папы на маму и обратно. Она видела, что родители готовы поссориться, а потому уже собиралась расплакаться.

— Ну, миленький, — беря из рук Лидии чашку, наклонился к дочери Антон, — Давай постараемся, допьем это молоко, и папа снова будет читать тебе книжку.

Давясь, Вероника сделала ещё несколько глотков и закашлялась.

— Можно подумать, что дома больше и делать нечего, — неприязненно наблюдая за супругом, заметила Лида. — Почитать книжку я тоже могу.

— Нет, пусть читает папка, — заступилась за отца девочка. — Пусть папка.

— Я же тебя спрашивал, что нужно сделать, — напомнил жене Антон.

— А ты бы не спрашивал, а просто делал… У нас кончился хлеб. Нужно сходить в булочную, — уже более миролюбиво распорядилась Лида.

Настроение у Антона было далеко не самое лучшее. Купив хлеба, он вышел на улицу и направился домой, думая о том, что в последнее время Лида стала «срываться» существенно чаще. К счастью, вскоре ей предстоял отпуск, и можно было надеяться, что пара недель отдыха хотя бы на время исправят ей характер. Во всяком случае — периоды «вселенской скорби» должны были по его расчетам если не прекратиться, то по крайней мере существенно сократиться. Да и проявляться они после отпуска скорее всего будут существенно реже.

Подходя к дому, Антон вдруг увидел идущую ему навстречу… Виту. Молодой человек даже уже слегка приподнял в приветствии руку, как вдруг понял, что ошибся, и что помимо роста и цвета волос прохожая ничем более Виту не напоминала. Пройдя мимо удивленно взглянувшей на него женщины, Антон вдруг неожиданно для самого себя нырнул под козырек ближайшего телефона-автомата. Он извлек из кармана записную книжку, нашел нужный номер и набрал его. Через несколько секунд в трубке прозвучал знакомый голос: «Да?»

— Здравствуй. Это я.

— Здравствуй.

— Ты можешь сейчас говорить? — поинтересовался Антон.

— Да, конечно. И я очень рада, что ты позвонил.

Антону показалось, будто Вита с трудом удержалась от того, чтобы не добавить «Наконец-то позвонил».

— Как ты? — после короткой паузы спросил молодой человек. — Чем занимаешься?

— Сегодня же воскресенье, — напомнила девушка. — Так что позволяю себе разлагаться. Валяюсь на диване с книжкой… А как ты?

— Возвращаюсь из булочной с хлебом. А в общем все ничего. Только вот Ника, кажется, собирается заболеть.