Леонид Матюхин - Круг следующий

— Ну не скажи. — возразил Леха, — А сколько было людей самоотверженных, почти жертвенных? Возьми хотя бы Александра Невского, Ивана Грозного… Да того же Горбачева, в конце концов. Человек имел практически неограниченную власть. Но ощущал веление времени, стал проводить соответствующие реформы и в конечном итоге лишился этой власти. Так что были, как видишь, и исключения.

— …которые только подтверждают правило. — подхватил Костя, — А Горбачева, уверен, ты зря упомянул в связи с самоотверженностью и жертвенностью власть придержащих. Не тот это случай.

— Не хочу спорить. — поморщился Леха, усаживаясь на свой ящик и открывая бутылку, — Если вспомнить моего любимого де Ларошфуко, ты может быть даже и прав. Хотя я в этом сомневаюсь.

— А причем тут Ларошфуко? Что ты имеешь в виду? — решил уточнить Костя.

— У него есть очень глубокая мысль — «Мы редко до конца понимаем, чего мы в действительности хотим»…

— С этим трудно не согласиться. — заметил Сергей, — Думается мне, большинство из тех, кто затевал в России какие-либо серьезные преобразования, даже отдаленно не представлял, к чему они в конечном итоге приведут страну.

— Точно. — разливая водку, согласился Леха, — Вот вам, ребята, никогда не приходило на ум, что в истории России много чего прямо-таки мистического? Да и вообще, наша страна для западной цивилизации почти что то же самое, что Христос для человечества… Вы наверное думаете, что я пьян? Может быть. Пускай. Но я все равно поделюсь с вами своей теорией. Она у меня сейчас как-то особенно четко выкристал… Фу ты, выкристаллизовалась четко.

— Давай, излагай, — поощрил Леху Володя.

— Как Христос некогда пролил свою кровь во искупление грехов человечества, так и Россия проливала свою кровь во имя будущего. Вспомните, в основном благодаря чьей крови и каким жертвам монгольские кони в годы оны не дошли до Ламанша? А кто внес основной вклад в разгром фашизма?… Вот сейчас модно рассуждать о том, на сколько лет назад Россию отбросили большевики. Пусть. Давайте забудем об индустриализации. Давайте не будем спорить о том, что было бы, не приди большевики к власти. Все равно эти споры беспочвенны. Но мир-то в целом от большевистского переворота только выиграл!

— Это как это? — скептически повел подбородком Володя.

— А очень просто. На Западе перед опасностью «большевистской заразы» профсоюзам стало существенно проще выбивать из предпринимателей и сокращение рабочего дня, и гарантированный отпуск, и прочие социальные блага. Противостояние с надвигающейся с Востока опасностью заставляло вкладывать средства в перспективные разработки и думать о будущем. Общество там постепенно… гармонизировалось, что ли. А у нас были концлагеря, царил произвол, уничтожались люди. Свирепствовала доморощенная инквизиция. И все это во имя высокой идеи. И идеи действительно прекрасной, созвучной христианству. Поэтому, отдавая наверное должное «первоисточнику» и учитывая традиции, у нас даже принялись канонизировать своих собственных коммунистических святых. И свою троицу придумали. Помните, в старой кинохронике, над президиумом обязательно красовались три профиля — Маркс, Ленин, Сталин? Или — Маркс, Энгельс, Ленин. Но при этом сами правители, говоря о благе человечества, плевали на человека. Создали ад, а называли его раем. И прекрасную идею почему-то пытались воплотить в жизнь руками, по локоть испачканными кровью.

— Это был исторический эксперимент. Общество, человек ещё не созрели для воплощения этой идеи. Наши коммунисты, говоря о научности своего подхода, в то же время выдавали желаемое за действительное. Они никак не хотели признать преждевременности проводимого ими эксперимента. И сама история поставила на нем точку. — заметил Сергей.

— Но польза-то этого эксперимента для других стран несомненна. наконец-то со стуком ставя бутылку на стол, продолжил Леха, — Вот я и говорю, что Россия — как Христос. Наш народ во имя будущего и на благо другим пролил столько крови, что страшно даже подумать. Мы показали людям всю опасность творения идолов, всю опасность преклонения различным «измам», и предостерегли таким образом весь мир от повторения наших ошибок. С этой точки зрения польза Великой Октябрьской неоспорима. Вот только жаль, что сами мы до сих пор не можем воспользоваться теми уроками, которые преподали другим. Жаль, что именно своим несчастьем, а ничем иным мы принесли пользу другим…

— Да-а. — протянул Костя, — Вот и приходи к такому в гости. Да он же своей философией до смерти замучает! В гроб вгонит! Я всегда говорил, что образование хорошо в меру. Некоторым — не будем показывать пальцами — оно просто противопоказано… Но за Россию, за наших предков я охотно выпью. Друзья согласно чокнулись. В это время зазвонил телефон. Опрокинув в рот рюмку, Леха поднялся. При этом с грохотом упал ящик, на котором он сидел. Чертыхнувшись, молодой человек поспешил к телефону. Через несколько секунд он позвал Володю.

— Кто-то тебя домогается, майор.

— А кто? — поинтересовался тот.

— Не знаю. — пожал плечами Леха, — Но можешь не радоваться. Не девушка… Вспомни, кому ты мог сообщить, что будешь по этому телефону.

— А-а, понятно. — и Коренков взял трубку. Оказывается, в доме номер 53/63 по Бутырской, где по рекомендации «Перегудова» через Бабиса двухкомнатная квартира сдавалась некой Веселых, один из жильцов подъезда, ознакомившись с предложенными ему фотографиями, опознал в своей соседке Валерию Осадчую. Кроме того, он якобы встречал тут и Рубца.

Тамара уже около недели работала на складе, где в её обязанности входило проверять документы и следить за количеством отправляемых отдельным продавцам упаковок. Если ещё совсем недавно она сама стояла за прилавком и торговала яйцами, то теперь ей приходилось отпускать в отдельные точки те же яйца, куриные ножки и окорочка, упаковки рагу из индюшки и свиные ребрышки. В её распоряжении было несколько человек — в основном ребята с Северного Кавказа, которые доставляли машинами товар в палатки и к переносным прилавкам. Отношения с ребятами-экспедиторами установились ровными и приятельскими. Никаких ухаживаний, никакой назойливости. Они относились к «Тамаре» с почтением и, судя по всему, их не особенно смущало то обстоятельство, что они находятся как бы в подчинении у женщины. Более того, ни один из них не пытался оказывать ей особого внимания как представительнице прекрасного пола. По всей видимости, от Адалата им стало известно об её умении постоять за себя, а потому никому не хотелось оказаться в двусмысленном положении. Первое время Леру либо провожали до дороги и ждали, пока она не уедет на попутке, два здоровых дагестанца, либо подвозил до дома на своем «0Фольксвагене» Адалат. Тех «левых» рекетиров, которые пытались завоевать себе на оптовой ярмарке «место под солнцем», Лера более не встречала. Скоре всего, вся их группа состояла как раз из четырех человек, которые поджидали её тем вечером. И полученный урок оказался очевидно столь наглядным и поучительным, что теперь они опасались приближаться к территории ярмарки. И все-таки вот уже несколько дней, как Леру не покидало смутное ощущение, будто она находится под наблюдением. Она и сама не могла бы объяснить, откуда было это неприятное чувство надвигающейся опасности. По крайней мере каких-либо признаков ведущейся за ней слежки она не обнаруживала, хотя и была теперь чрезвычайно осторожна и внимательна. Но несмотря на это, интуиция подсказывала ей, что опасность близко. Адалат большей частью отсутствовал, появляясь обычно по утрам и под вечер. Иногда он вообще пропадал на несколько дней. Тогда его замещал суровый и молчаливый Альберт. У Адалата было много дел. Он с раннего утра мотался, заключая различные сделки, проверяя торговые точки и организуя нормальную работу своей «фирмы». А в условиях пока ещё нестабильного рынка и продолжающейся острой борьбы за «местом под солнцем» это было совсем не просто… Если с продавцами Адалат рассчитывался ежедневно, то расчет с Лерой — как с заведующей складом — должен был произво — диться теперь лишь раз в неделю. Учитывая ответственность, которую взяла на себя молодая женщина, Адалат существенно увеличил её заработную плату. И Лера делала вид, что искренне радуется новой работе и обещанной зарплате.