Галия Мавлютова - Королева сыска

— Вы знаете, Илья Петрович, почему вас пригласили?

— Хорошее приглашение, — ухмыльнулся Илья Петрович. — Если б в натуре пригласили б, пришел бы, не сомневайтесь. За мной ничего нет — чего бояться?

— Значит, никаких предположений не имеете?

Зимин пожимает плечами.

— Я ж сидел. Теперь до гроба таскать будут, когда чего случится.

— И когда в последний раз притаскивали?

— Да не помню. Давно уже…

— И вдруг сегодня вас приводят, и допрашивает вас, заметьте, не рядовой опер из отделения, а майор с Литейного. («Ведь была же я когда-то майором с Литейного», — рассмеялась про себя Юмашева).

Не удивляет?

Он снова пожал плечами.

— Значит, так надо. Вам виднее.

Гюрза достала пачку «Салем» и закурила первую за этот допрос сигарету. Сколько их будет?

Обычно до фига. Даже страшно подсчитывать.

— Можно и мне закурить? — поинтересовался Зимин, извлекая из кармана твердую пачку «Союз-Аполлон».

Юмашева кивнула. Интересно, доходы ему не позволяют курить подороже и покачественней или вкус такой?

Похлопав по брючным карманам, Зимин вытащил спички. Чиркнул, закурил…

Гюрза невольно усмехнулась. Ладно, перекуром отмечаем конец первого раунда. Ничья. Собственно, она ни на что и не надеялась. Идет обыкновенное прощупывание противника. До решающего момента еще далеко. Впрочем, второй раунд, может, и принесет ей кое-какие очки.

— Вы знаете Тенгиза Бужанидзе?

— Да, конечно, — не задумываясь, ответил Зимин. Ответил как ни в чем не бывало. — Хороший мужик, хоть и черный. Я на него иногда халтурю.

— И как же вы на него халтурите?

— Да шабашу по маленькой. То его тачку подправляю, то он дружкам своим меня сосватает.

Я неслабо секу в автоделе, вот и зовут. Я и не устраиваюсь на работу, потому что с халтур нормально перебиваюсь.

Молодец Зимин, предвосхитил вопрос о том, на какие шиши он живет. М-да, вот так-то. Значит, этот вариант — то есть возможный допрос в «ментовке» — вы там у себя прокручивали. Выходит, гражданина Зимина подготовили и к расспросам о Тенгизе. Или сам приготовился? Heт, по-другому бы ответил. Была бы пауза, случилась бы крохотная, но задержка. Именно Тенгиз (вряд ли кто другой) проработал с ним вариант допроса. Зимин, конечно, сейчас нервничает, но только из-за самого факта задержания. Наверное, опасается, что Тенгиз теперь перестанет доверять, возможно, отстранит от дел.

— А почему я вдруг у вас про Тенгиза спросила — не удивляет?

«Сейчас вспомнит о Чечне», — промелькнуло у Юмашевой.

— Так черных нынче со всех сторон просвечивают. Террористы… все такое. Не, я за Тенгизом ничего не замечал.

— А чем Тенгиз занимается?

— По машинам что-то, точно не знаю. Торгует чем-то, наверное.

— Дома у него не бывали?

— Нет. Не кореша.

— Он никогда не просил вас разбирать машины?

— И перебивать номера на двигателях тоже не просил. Я что, не понимаю, что к чему? Вы ж знаете, Гюзель Аркадьевна, я свое отсидел и больше туда не хочу. Мне на воле нравится. Поэтому в темное не полезу. Я автослесарем всегда свою копейку заработаю.

— И где вы чинили ему машину?

— Иногда, очень редко, перед его домом, а так в гараже. У него гараж на Гагарина. Там же и друзьям его тачки ремонтирую. Они их туда пригоняют, и я туда подъезжаю.

«Торопишься, Зимин, с предвосхищением моих вопросов, ох, торопишься. Про друзей Тенгиза я ведь могла и не спросить. Спешишь отработать отрепетированную программу».

— А кого-нибудь из его друзей вы не запомнили по имени? Может быть, сможете описать внешность кого-нибудь из них? Не запомнили номера их машин, хотя бы одной?

Вроде бы наивные вопросы… Но ничего — пускай расслабится, успокоится. Он и так уже заметно успокоился. Даже поза его изменилась. Больше ногой не покачивает, и руки обрели покой. Да, похоже, Зимин уже совсем ничего не боится.

— Да мне как-то ни к чему ни рожи ихние, ни номера, — проговорил он с усмешкой. — Копался себе в моторах и думал о бабках, что получу за это.

Очень жаль, что не могу ничем помочь.

Кажется, допрос зашел в тупик? Что бы ты, Виктор, интересно, предложил? Навалиться с угрозами? Прессануть? Или попробовать «взять на понт»?

Дескать, видели тебя люди, когда ты крутился у машины, которую потом угнали. Можно сразу сказать, чем закончится каждый из этих вариантов.

В любом случае — не тем, что нам нужно. И вот каменной стеной встает вопрос: а что дальше? Неужто задний ход? Неужто Гюрза извинится за причиненное беспокойство и отпустит гражданина, так ничего от него и не добившись? А вот так думать не надо… И на «дальше» есть свои премудрости, приемчики, методы…

— Я же, Гюзель Аркадьевна, как откинулся, в дела больше не лезу, хватило по самую крышку, — разговорился гражданин Зимин. И тотчас же, очевидно, для убедительности — провел ребром ладони по горлу. — Все, в окончательной завязке.

— Возможно. Похоже на то. Вы ведь где только не работали после освобождения. — Гюзель постучала ногтем по папке. — «Красный треугольник», цементный завод, грузчиком там да сям. Обычный трудовой путь бывшего заключенного. Могли сорваться, вернуться к старому, как это частенько случается. Однако же — нет. Или просто повезло и не попались? Впрочем, не столь важно, дело давнее. Вы ведь поняли: после того как удалось устроиться автослесарем в мастерскую, лезть в криминал нет смысла. Работаете по специальности, деньги зарабатываете хорошие… Еще лучше зажилось, когда перешли в вольные автослесари. Теперь уже все деньги от клиента оставляли себе, не делясь даже с налоговой инспекцией. Ну, это к слову, не пугайтесь. Налоги меня не интересуют, у меня своих забот полон рот. Значит, у вас есть клиентура, не переводятся заказы и не переведутся — машин в городе все больше и больше становится…

Гюрза отодвинула от себя папку и, закурив очередную сигарету, откинулась на спинку стула. Она явно давала понять, что и сама не прочь поскорее покончить с формальностями.

— Однако знакомства ваши… — Гюрза пристально посмотрела на Зимина, надо бы поосторожнее с такими знакомствами.

Зимин раскрыл рот, очевидно, собираясь то ли возразить, то ли согласиться, но Юмашева продолжила:

— Знаете, что меня еще убеждает? — она перешла на доверительный тон. Жалобы от соседей.

Местные опера тут подвинули про вас кое-что.

Пьянки, дебоши, дружки, бытовые разборки…

И вдруг — как отрезало. Как раз в то время, когда вы подались в частники. Правильно, пьяный слесарь вряд ли может набрать клиентуру. Чувствуется, что был сделан выбор в пользу трудового заработка. Шальные деньги пропивались бы и дальше, а трудовые все-таки жаль.

В очередной раз взглянув в глаза Зимина, Гюрза поняла, что он поверил в искренность. Значит, теперь можно было ставить точку.