Андрей Воронин - Последний аргумент закона

Галкин-младший отряхнул руки. Лиля зябко повела плечами, ей было холодно. Она уже готова была вскинуть руку, когда увидела свет фар, но Аркаша злобно цыкнул на нее:

— Пошли отсюда, дура! Нельзя здесь машины останавливать!

Аркаша даже не взял у нее сумку, бежал по обочине налегке. Лиля еле поспевала за ним. Страх остаться одной подстегивал ее. Тяжело дышавшие, уставшие, они оказались на автобусной остановке, на которой не было видно ни одного человека — маршрутный автобус недавно ушел.

— Что делать? — шептала Лиля. А потом тряхнула головой:

— Какого черта я переживаю? Ты же за рулем сидел, я ни при чем.

— Ладно тебе, — усмехнулся Аркаша, — я тебя не встречал, ты меня не видела.

— Как это не встречал? Как это не видел?

— А вот так. Я вообще сегодня из дому не выходил, за руль не садился.

— Но я же прилетела в Шереметьево! Кто-то же меня вез.

— Твои проблемы. Придумай, чем могла домой добираться.

— Для кого я должна придумывать?

— Может и не придется врать, — Аркаша соскочил с бордюра и взмахнул рукой, завидев микроавтобус. — Останавливается, — пробормотал он, — иногда везет все-таки.

Он отодвинул дверцу в сторону и пропустил Лилю вперед. Сам же, прячась за ней, забрался в темный салон. Толкнул девушку локтем в бок, мол, сама обо всем договаривайся, и тут же свесил голову, словно задремал на заднем сиденье.

— Вам куда? В район ВДНХ еду, могу у станции метро высадить.

Лиле, конечно же, хотелось, чтобы ее завезли к самому дому, но от ВДНХ до проспекта Мира оставалось совсем недалеко. Можно взять такси и через пять минут оказаться дома. Она протянула водителю деньги — пятидесятидолларовую банкноту — более мелких дензнаков из понятных русскому человеку у нее при себе не было. Не станешь же расплачиваться франками?

— У меня сдачи нет, — быстро нашелся водитель, завладев бумажкой, — разве что, русских дам немного. Я вас к дому заброшу.

— Не надо.

Водитель решил не продолжать щекотливую тему, спрятал бумажку во внутренний карман и довольный тем, что неплохо заработал, решил развлечь пассажиров.

— Там, километрах в двенадцати, такая авария случилась! Три трупа, «Скорая», гаишники. Не видели?

— Мы с дачи возвращаемся.

— Ясненько. Говорили, проституток кто-то сбил. Может, не угодили кому-то, а может, просто дуры, сами под колеса лезут, заработать им хочется.

Дальше насчет проституток шофер не стал распространяться. Он не знал, кем является его пассажирка, может и она проститутка, только очень дорогая? Сказал и забыл. Дорога требует внимания, особенно, если подъезжаешь к большому городу.

Перед постом ГАИ уже собралась пробка. Машины проезжали его очень медленно, милиционеры с автоматами пристально рассматривали пассажиров и водителей. Микроавтобус проехал рядом с худощавым гаишником в бронежилете. Тот даже не остановил его, лишь мельком глянул в стекла и махнул рукой, мол, проезжай быстрей, не задерживай других.

— Он что, с дороги съехал? — сказал один гаишник другому.

— Вроде бы некуда ему деться. Мы здесь, ребята там, по времени должен уже был появиться.

— Я бы на его месте тоже не спешил к посту ехать, — усмехнулся в усы пожилой сержант. — Может, по Кольцевой рванул или на Химки свернул? Но и там его остановят!

Машины останавливали на постах до самого утра, уже не надеясь на успех, но команду никто не отменял. Джип обнаружили на рассвете, таксист остановился у поста ГАИ и сообщил, что видел машину в кювете, в которой никого нет. Номер и марка совпадали, машина принадлежала Аркадию Галкину.

— Галкин, Галкин, — проговорил гаишник. — Фамилия больно знакомая. Может, сынок, а может, племянник Бориса Аркадьевича Галкина.

— Точно, зовут его Аркадий Борисович, компьютер врать не может!

— Да ты посмотри, сколько Галкиных в Москве на машинах разъезжает.

— Но новый джип только у одного, у Борисовича Галкина, да и зовут его Аркадий, как отчество у папашки-олигарха.

— Точно! У них традиция по деду называть?

— Наверное. Да и у нас, у славян, такая же.

— Скажешь тоже! У нас сплошные Анжелы да Марианы, Артуры и Хосе, гаишники засмеялись, хоть дело выглядело не очень весело.

Галкин-младший выбрался с Лилей из микроавтобуса неподалеку от метро ВДНХ. Он выходил, втянув голову в плечи, заправив волосы под куртку. Водитель особо не разглядывал своих пассажиров, единственное, что запомнил, так это букет и то, что женщина очень привлекательная.

Аркадий схватил Лилю за плечи, тряхнул и заставил посмотреть себе в глаза.

Та испуганно кивнула в ответ:

— Я тебя не видела, из аэропорта добралась на попутке, на частнике. Номер не помню, даже марки не запомнила.

— Вот и молодец, вот и умница. Деньги у тебя, надеюсь, есть?

— Нет, — сказала Лиля.

— Тогда на, — Аркадий наполовину опустошил свой бумажник и сунул в руки Лиле шестьсот долларов. Затем из кармана куртки вынул пачку российских и тоже отдал Лиле. — Доберешься до дома сама. Смотри, если к тебе приедут и что-то будут спрашивать, не отвечай, скажи, без адвоката разговаривать не станешь. Позвони мне, — и тут же осекся. — А лучше папашке, пусть он расхлебывает.

«Скотина!» — подумала Лиля, но в ответ лишь вымученно улыбнулась.

— Ну вот, видишь, ты все поняла. Сообразительная. А теперь ступай на такси. Пока, красотка, надеюсь, встретимся. Жаль, вечер сегодня испорчен, придется не своими делами заниматься.

— Ты куда? — спросила Лиля.

— Не твое дело.

Лиля села в такси и даже не взглянула, куда направился Аркаша после того, как распрощался с ней. Придя домой, она твердо решила, что ни на звонки в дверь, ни на телефонные отвечать не станет. Для всех она еще не вернулась из Парижа.

Если уж коснется вплотную, придется признаться, что вернулась сегодня. А так, удобнее всего и безопаснее разыгрывать из себя еще не приехавшую. Даже свет в квартире она не включала, вполне хватало ярких фонарей, горевших на проспекте Мира.

Лиля налила себе высокий, узкий стакан мартини, бухнула туда три кубика льда и выдавила половинку лимона. Мартини всегда успокаивал ее. Другие пьют валерьянку, а Лиля предпочитала аперитив.

Аркадий Галкин минут двадцать ходил кругами по двору дома, где находилась одна из отцовских квартир. Он знал, отец сейчас там, но надо было собраться с силами, сосредоточиться.

«Какого черта я выпил полстакана виски в баре? Думал, легче станет. Но легче не становится. Пусть теперь не только у меня, пусть и у него голова болит».

Аркадий вошел в квартиру как побитый пес. Отец был в кабинете и по виду сына сразу понял, нужны либо очень большие деньги, либо тот что-то натворил.

— Садись, Аркаша, — сказал Галкин-старший, указывая на кресло для посетителей. Это был плохой знак.