Акиф Пиринчи - Дуэль

Я услышал жужжание и почувствовал, как стрела впилась мне в бедро правой задней лапы. Меня пронзила боль, я потерял равновесие и упал на паркет. Немного придя в себя, я изловчился и вытащил иглу.

Однако слишком поздно! Снотворное уже начало действовать. Доза была небольшой и не могла усыпить меня, но ее было достаточно, чтобы парализовать мои члены. К тому же я был сильно возбужден, и кровь быстро циркулировала по моему телу, разнося снотворное.

В следующий момент я почувствовал сильное головокружение. Перед глазами все плыло, в ушах стоял звон. Я предпринял слабую попытку встать, но мне это не удалось. Тело не слушалось меня. Снотворное превратило меня в беспомощного зрителя. Оставалось только лежать и смотреть, как врачи будут по очереди отправлять на тот свет моих собратьев. А потом возьмутся и за меня.

Я слышал, как вопли моих собратьев на время стихли, а затем возобновились с новой силой. Я видел, как Адриан, несмотря на безвыходную ситуацию, улыбнулся мне, а потом покачал головой, как Фабулус остановилась перед клеткой и бросила на меня печальный взгляд. Врачи, стоявшие за операционным столом, ухмылялись, и мне показалось, что я вижу их отражения в кривом зеркале, так искажены были их лица.

Их насмешила моя попытка напасть на них. Легко справившись со мной, они снова принялись за свое дело. Один из врачей вскрыл ампулу и набрал яд в шприц. Тот, который держал абиссинца, поместил его в специальный станок, и теперь мой собрат не мог пошевелиться. Его голова была повернута ко мне, и я видел его испуганный взгляд в тот момент, когда в его брюхо вошла игла шприца и из нее в его тело впрыснули смертоносный яд. После этого глаза его начали медленно мутнеть и стекленеть, жизнь покидала их. Тело перестало дрожать, веки опустились, из пасти вырвался глубокий вздох, и абиссинец умер.

В помещении стало тихо, мои собратья замерли, затаив дыхание. Фабулус сидела у ножки операционного стола, беззвучно рыдая. В гробовой тишине, установившейся в комнате, было слышно лишь звяканье столовых приборов о тарелку Максимилиана. У этого человека был отличный желудок! Врачи вынули покойного из станка и бросили его безжизненное тело на пустой операционный стол. Я знал, что скоро там возникнет целая гора трупов. В том полубессознательном состоянии, в котором я находился, все происходившее на моих глазах казалось мне фильмом ужасов. Но глубокая скорбь, которую я испытывал, возвращала меня к реальности, в тот мир, где текли настоящие слезы. Мои обреченные на смерть собратья больше не стенали вслух. Они молча беззвучно плакали.

Не теряя времени даром — возможно, убийцы были на сдельщине, — один из врачей склонился над второй клеткой. В ней сидел Адриан. Наступила его очередь! Этот хлыщ попытался оказать сопротивление, когда его бесцеремонно схватили и стали вынимать из клетки. Вместе с тем было заметно, что он с мужеством и достоинством принимает этот удар судьбы. По направленному на меня взгляду я понял, что теперь он соглашается со мной. Действительно, лучше наслаждаться жизнью, чем со страхом ждать ее скорого конца. Мы поняли друг друга без слов. Сделав над собой усилие, я кивнул ему, прощаясь. Заметив это, Адриан улыбнулся. А затем один из убийц положил его на операционный стол.

Руки в резиновых хирургических перчатках вскрыли новую ампулу и набрали в шприц новую порцию яда. При этом врачи переговаривались, обсуждая итоги какого-то баскетбольного матча. Какой цинизм! Рука со шприцем опустилась на покрытый рыжеватой волнистой шерстью живот Адриана, игла вошла в плоть и…

Внезапно раздался странный шум. Впрочем, нет, это был не просто шум, а скорее пение. Кто-то громко пел, и его голос резонировал. Однако могло быть и так, что это обман слуха. Ведь я находился в полуобморочном состоянии. У меня звенело в ушах. Вероятно, от пережитых ужасов я просто сошел с ума, и у меня начался бред. Голос был ирреальным, так, наверное, поют ангелы в небесном хоре. Причем звучала моя любимая песня.

Мне показалось, что я теряю чувство реальности. Наверное, у меня от горя помутилось сознание. Неужели только я один слышу это пение?

Я посмотрел на врачей. Они замерли, прислушиваясь, а потом начали вертеть головами из стороны в сторону. Значит, они тоже услышали этот странный чарующий голос! Максимилиан уронил нож и вилку на тарелку и вскочил со стула с таким видом, как будто подавился салатом. Мои собратья в клетках тоже оцепенели, а потом начали искать взглядом того, кто так громко пел.

В конце концов взоры и палачей, и жертв сосредоточились на трубе большого сечения, по которой я пришел сюда. Голос доносился из ее жерла. Парень в белом халате, который уже вонзил иглу в брюшко Адриана, был до того изумлен, что снова вытащил шприц, так и не сделав инъекцию. Все присутствующие, затаив дыхание, смотрели на отверстие трубы. Пение вдруг прекратилось, и из темноты на нас взглянули чьи-то очень светлые горящие глаза.

— Приветствую вас! — крикнул Макс, обращаясь ко всем присутствующим, и бросил такой испепеляющий взгляд на Максимилиана, что тот попятился от страха и опрокинул стул. — Мой особый привет Господу Богу!

И из трубы вылезло причудливое существо. Макс самым странным образом унаследовал черты отца и матери. У него была длинная шелковистая молочно-кофейная шерсть, как у Фабулус, закругленные ушки, пушистый хвост и мускулистое тело. Ростом он был с молодого мужчину, глаза такие же колючие и голубые, как у отца. Причем белки этих человеческих глаз отличались яркой белизной. Так обычно блестит снег на солнце. У этого существа была заостренная вытянутая мордочка, имевшая некоторое сходство с человеческой физиономией. Губы походили на человеческие, а вот челюсти были кошачьими. Белые усы переходили в элегантную бородку. Конечности представляли собой нечто среднее между руками, ногами и кошачьими лапами. Пальцы существа заканчивались огромными когтями. Это фантастическое существо стояло на задних конечностях, но передвигалось на четвереньках.

Несмотря на химеричность своего облика, Макс был удивительно хорош собой. Его внешность была приятна человеческому глазу. В этом существе воплотился идеал красоты домашнего животного. Он выглядел таким, каким человек хотел видеть своего питомца. Однако поведение и взгляд Макса выдавали его дерзость. Наверное, поэтому для него была заготовлена огромная клетка с золотой табличкой. Врачи медленно пятились к полкам, на которых лежали духовые ружья, готовясь напасть на Макса. Я понял, что они хотят усыпить его зарядом со снотворным.