Анна Данилова - Древний инстинкт

– Тогда вопрос номер один и очень важный. Между вашей невестой и этим самым Константиновым ничего прежде не было? Только давай, Дмитрий, отвечай как есть. Ведь девушку эту только что на «Скорой» увезли – ей щеки разрезали и зашили, понял? Я-то думал, что все вокруг тебя крутится или, наоборот, вокруг нее, Репиной твоей, а тут, оказывается, Константинов! Неожиданный поворот, я бы так сказал!

– Она нравилась ему…

Дмитрий говорил через силу, так ему было неприятно это вспоминать. Меньше всего предполагал он, что будет говорить о Лене с посторонним человеком, да к тому же со следователем прокуратуры. А ведь еще сегодня утром он говорил о Лене с самим Константиновым. Весь их красивый, чудесный роман всплыл наружу и стал предметом обсуждения сотрудников константиновской фирмы, а теперь еще и следственных органов… Как такое могло случиться? Альбом. Интересный альбом, ничего не скажешь.

– Нравилась, это понятно, Репина твоя красивая девушка была… Ладно, не злись, просто так выразился… И что же? Нравилась, значит, Константинов оказывал ей знаки внимания… Они были любовниками?

– Нет! – вспыхнул Бессонов. – Они никогда не были любовниками.

– Но за что-то ее порезали! И Татьяну Иранову порезали! На фотографиях видно, елки-палки, что они ладят между собой, вон, она у него на коленях сидит, счастливая… Смеется-то как! Наверно, преступница (я теперь просто уверен, что орудует женщина) видела эти фотографии или саму Татьяну в обществе Константинова. Может, подобная фотография есть и у твоей Репиной?

– Между ними никогда ничего не было, и я не собираюсь это обсуждать.

– Ладно, не кипятись, мы вообще ничего не знаем о наших женщинах. Что на самом деле между ними было – ты и понятия не имеешь… Но я поговорю с Константиновым, он-то признается, когда я расскажу ему про Иранову…

Бессонов едва сдерживался, чтобы не наброситься на Свиридова. Такой самоуверенный, наглый тип! Да что он мог знать о Лене?! Надо срочно позвонить Константинову, предупредить, чтобы тот молчал о деньгах, тем более что Кабалинов уже должен был привезти ему эти проклятые сорок тысяч.

– Да, кстати, я понимаю, Репина скрывается от тебя, потому что не хочет, чтобы ты видел ее такую… Думаю, что ей уже сделали операцию… Но деньги-то она где взяла? В банке? Ночью? Ведь она ночью исчезла. Понятно, что с помощью этой самой квартирантки, Ольги. Ты говорил с ней? Виделся с ней? Не молчи, это же важно.

– Да, я виделся с ней, хотел хоть что-то узнать, но она говорит, что Лена села в такси и уехала, сказав, что сама будет ей звонить…

– Не знает, значит, адреса клиники?

– Говорит, что не знает. Может, и правду говорит.

– А что про деньги сказать можешь? Могли быть у твоей подружки деньги на операцию? Да к тому же наличные?

– Не знаю. Мы про деньги с ней не говорили. – Он сказал чистую правду. Тему денег они всячески избегали. Временами Дмитрий как будто даже стыдился того, что у него много денег, поэтому старался не говорить о тех возможностях, которые были ему доступны в связи с его материальным положением; что же касается Лены, то она испытывала, вероятно, чувство неловкости оттого, что ее состоятельный друг может подумать, будто она встречается с ним лишь из-за денег. Но если бы ей понадобились деньги в какой-нибудь другой ситуации, не связанной с пластической операцией, Лена, он был уверен в этом, непременно бы попросила их у него.

– Думаю, что деньги она заняла. Позвонила кому-то из друзей и заняла. Уж слишком крупная сумма для простого менеджера. – Бессонов старался делать вид, что ничего не знает.

– И у кого же из ее друзей может быть такая сумма? Уж не у Константинова ли?

– Не думаю, что они друзья, – вспыхнул Дмитрий.

– Тем не менее он ее шеф. Ну да ладно, этим вопросом я займусь сам, может, мне он что и расскажет. Во всяком случае, если она постеснялась обратиться к тебе, Бессонов, то к другим своим приятелям, с которыми ее связывали не такие высокие отношения, – он сделал ударение на предпоследнем слове, – она могла обратиться запросто. Наверно, Константинов и был как раз таким мужчиной в ее жизни…

– Не понимаю, почему вам, Свиридов, доставляет такое удовольствие копаться в моей личной жизни?

– Да уж какое тут удовольствие, просто мне надо, чтобы люди говорили правду. Понимаю, тебе неприятно говорить о своей девушке в связи с другими мужиками, но, поверь, найти ночью крупную сумму денег… Она взяла их у какого-то своего знакомого. Может, ты и не знаешь, у кого именно, но уж больно подходящая кандидатура вырисовывается! Константинов!

Дмитрий вдруг с ужасом подумал, что даже если сам Константинов и будет молчать про украденные – или одолженные – у него Леной деньги, то как он может заставить молчать о них своих сотрудников? Наверняка утром, обнаружив пропажу, он всех поставил на уши и, возможно, показал оставленную Леной записку…

Дмитрий распрощался со Свиридовым и почти выбежал на свежий воздух, подальше от казенных стен, от самого следователя, от всех его домыслов о личной жизни Лены.

Первым делом он позвонил Константинову:

– Валера, деньги у тебя?

– А, привет, все нормально, старик, не переживай…

– Слушай, к тебе сейчас приедет следователь прокуратуры Свиридов. У него дело к тебе, ранили твою подружку, или жену, или не знаю, кем она тебе приходится, такая шатенка, красивая, ты с ней снимался на пляже, она на фото в купальнике…

– Татьяна! Иранова! И что?..

– Прошу тебя, ни слова о деньгах, которые одолжила у тебя Лена, и сотрудниц своих предупреди, чтобы не болтали лишнего. Скажи им, что это опасно и чтобы они не совали нос в чужие дела… Или пообещай им премию, за мой счет, разумеется… Свиридов, этот следователь, пытается узнать, где Лена взяла деньги на операцию…

– Старик, я ничего не понимаю, какая операция… И что с моей Татьяной?

Бессонов в двух словах рассказал о Лене и о том, что стало с его, как выразился Константинов, Татьяной.

– Так вот зачем ей понадобились деньги… Рот разрезали… Ты что-нибудь предпринял, подключил людей, поднял на ноги прокуратуру?

– Ты мне лучше ответь, кем тебе приходится Татьяна? Разве ты еще не понял, что вся эта карусель вертится вокруг тебя? Лена моя работает у тебя, Татьяна – твоя…

– Любовница. Бывшая, – убитым голосом сообщил Константинов. – Но мы перезваниваемся, изредка встречаемся, чего уж там…

– Значит, кто-то сильно ревнует тебя к ней и, как это ни странно, к моей Лене…

– К Татьяне – да, это понятно, я вообще с ней пару дней тому назад виделся, в ресторан сводил, потом мы с ней за город съездили, так хорошо провели время… Думаешь, Алка?

– А что у вас было с Леной? Говори, я должен знать…

– А с Леной ничего, старик. Правду говорю. Не было ничего, но Алка всегда ее жутко ревновала. Она и сама этого не скрывала. Да нет, Алка не могла, она только с виду злая, а в душе у нее цветы цветут… Где Татьяна?