Анна Данилова - Комната смеха

– Ей было плохо, – она имела в виду Анну, – она чуть не упала с крыльца… Что, она и на этот раз опознала свою сестру?

Но Вадим ее не слышал. По мобильному телефону он уже звонил Лизе Гусаровой. Официальным тоном, жестко и со скрытой угрозой в голосе он потребовал, чтобы она сейчас же, немедленно прибыла в Институт судебной медицины, в морг, для опознания Эммы Майер. Видимо, Гусарова была столь ошеломлена звонком, в особенности известием о вторичной смерти своей бывшей, пусть и скандальной клиентки, что пообещала тотчас же вызвать такси и приехать.

– Так что Анна? Ты не ответил мне на вопрос, – напомнила ему о своем существовании Валентина. – Она опознала свою сестру?

– Представь себе, нет! – развел руками Вадим. – Ни она, ни Алексей, муж. Странное, запутанное дело. Мотив убийства Эммы Майер неясен, как неясна причина такой разительной перемены в поведении ее сестры Анны. С ней что-то произошло с тех пор, как мы виделись последний раз…

– Вы – любовники? – вдруг спросила Валентина, и лицо ее порозовело. Но не от стыда, как понял вдруг Вадим, и не от смущения, а от злости. Даже капли пота выступили на ее покрасневшем лбу.

– С чего ты взяла?

– Да видно же! Она всю дорогу в машине молчала, и ты тоже молчал. Вы вели себя неестественно. Да и Алексей тоже. Я-то ни при делах, поэтому все вижу и понимаю. Она нравится тебе?

– Мне никто не нравится, – занервничал он. – Поняла? Может, ты нравишься, но тебе сейчас не до меня, у тебя свои проблемы, которые я должен решить… Слушай, ты это серьезно насчет помады… там.. часов моей жены?

Он говорил это просто так, чтобы отвлечь и ее, и себя от дурных мыслей, от ревности, от бросавшегося, оказывается, в глаза желания. Да, он испытывал к Анне влечение, и Валентина это поняла, почувствовала. А раз поняла она, значит, понял и Алексей. И если между ними что-то было, есть или, возможно, будет, то он, Вадим Гарманов, будет для Анны острым, пикантным блюдом среди пресной каждодневной еды, соусом чили среди кефирного моря. Для разнообразия, для остроты ощущений. А жизнь она будет делить с Алексеем. Как и постель. Как и все остальное. Но тогда зачем же она приходила к нему после смерти сестры? Зачем подняла так много шума вокруг испорченного платья Эммы, вокруг этих дичайших посылок? Какой-то смысл должен быть во всем этом?!

– Послушай, – ушла от прямого ответа Валентина, – а что, если это они, Алексей с Анной, укокошили Эмму, чтобы остаться вместе, а потом стали разыгрывать из себя невинных, придумали историю про платье, посылки, чтобы никому и в голову не пришло их заподозрить?

– Да я и сам об этом думал, но уж слишком бездарная и бессмысленная игра получается. Не приди Анна ко мне со своей странной историей о платье и не расскажи она мне о еще более странных посылках, никто бы вообще не вспомнил о смерти Эммы Майер. Ну, погибла женщина, с кем не бывает…

– Значит, в этой истории есть третье лицо. Заинтересованное.

– Об этом я тоже думал, но так ничего умного и не придумал.

Ему была неприятна мысль, что Анна уехала на такси с Алексеем, даже не предупредив его и не сказав ни слова по поводу мертвой женщины, обнаруженной в загородном доме своего зятя. А ведь она была удивительно похожа (если верить фотографиям) на Эмму. И первой реакцией Анны на эту схожесть должны были быть какие-то простые, но весьма понятные слова, возглас, плач над телом; ведь если она так любила свою сестру, то не могла не отреагировать на это убийство, не вспомнить дорогого и близкого ей человека. А она вместо этого лишь несколько мгновений смотрела на покойницу, после чего прошептала: «Похожа, но не она… У Эммы был не такой лоб… Да и волосы не такие…» Как будто дело в волосах, тем более что и волос-то никаких почти не осталось. Кто-то безжалостной рукой срезал их, причем грубо, неровно, оставил клочки…

Его мысли были прерваны телефонным звонком. Он был почему-то уверен, что это Анна, и очень удивился, услышав совершенно незнакомый ему женский голос.

– Вадим Александрович?

– Да, я слушаю.

– Это Тамара. Тамара Седова, соседка Эммы Майер по даче. Представляете, я все проспала, не слышала даже, как к нам сюда, в тупик, понаехало машин… В доме нашли труп женщины… Какой ужас! Когда тело уже увезли, – говорила она сбивчиво, волнуясь, – я к тому времени проснулась, понимаете, я принимаю снотворное, поэтому так крепко спала, даже стука не слышала, мне сказали, что ко мне стучались… Вадим Александрович, я не знаю, кого именно обнаружили в доме Эммы, у меня в голове не укладывается, что вокруг этой семьи разворачиваются такие страшные события, но я должна поговорить с вами. Не по телефону, нет. Хотя… Понимаете, вчера на нашей улице появилась незнакомая мне машина. Старый, разбитый, видавший виды «Мерседес» белого цвета. Он остановился как раз напротив ворот дома Тарасовых. Постоял немного и уехал. Никто из него не выходил. Я даже удивилась…

– В машине был один человек?

– Да, за рулем был один человек, но мне из окна было трудно разглядеть, мужчина это или женщина. Создавалось такое впечатление, словно человек в машине поджидал кого-то. Снаружи видно, что дом заперт и внутри никого нет, ворота, калитка на запорах. Но нормальный человек все равно вышел бы, чтобы проверить, а вдруг в доме все же кто-то есть. И вот пока я думала об этом, машина исчезла. Словно призрак. Я в это время готовила на кухне, пошла взбивать яйца в комнату, села перед телевизором, а у меня из головы не идет эта машина… Когда я взбила яйца и вернулась в кухню, то опять увидела в окне белый «Мерседес». И снова за рулем кто-то сидел. Я довольно долго простояла за занавеской, ожидая каких-то действий, но потом мне это надоело, и я села обедать. В комнате, перед телевизором. И вскоре до меня донесся довольно странный звук. Я подошла к окну и увидела, как какой-то мужчина, которого я раньше здесь никогда не видела, тащит по дорожке от крыльца дома к воротам большую картонную коробку. Явно пустую, видно, что легкую и уже мокрую от снега… Я бы запаниковала, если бы поняла, что в коробке что-то есть, если бы она была тяжелая, тогда бы я приняла этого человека за вора. Но коробка была пустая, это точно…

– Тамара, вы извините меня, но я сейчас не могу говорить… Вы сегодня будете там, на даче?

– Да, конечно.

– Я приеду к вам, и вы мне все расскажете, хорошо?

Возле крыльца морга притормозила машина, и из нее показалась девушка в шубке и пестром платке. Гарманов узнал Лизу Гусарову, поэтому так быстро свернул разговор с заинтересовавшей его Тамарой Седовой. Он понимал, что Тамара все равно никуда не денется и он сможет поговорить с ней позже, после того как пройдет опознание трупа Лизой Гусаровой.

– Послушайте, – подбежала к Вадиму Лиза, на ходу запахивая рыжую лисью шубу и пыхтя сигареткой. – Что вы такое сказали мне по телефону? Опознать тело Эммы Майер? Вы что, издеваетесь надо мной или решили посмеяться напоследок? Что я вам такого сделала?