Анна Данилова - Ледяное ложе для брачной ночи

– Да, скорее всего, так оно и было. Но ей что-то или кто-то помешал. Звонок в дверь, по телефону… Получается, что она успела лишь помыть и спрятать посуду и… сбежать.

– Знаешь, какой-то легкомысленной эта Фрида получается. И преступления у нее сляпаны кое-как. Словно задумав, предположим, настоящие, имеющие под собой серьезную причину убийства, она не могла совершить их в более безопасном для нее месте. Да на природе, к примеру! Зачем было так рисковать? Правильно твой Караваев говорит: Фрида – ненормальная. А поскольку мы с тобой нормальные и пытаемся объяснить себе ее преступления с точки зрения нормальных женщин, у нас с тобой ничего не получится. Здесь действительно не обойтись без психиатра.

– Но я не могу сидеть и ждать, пока какой-то там психиатр составит хотя бы поверхностный портрет Фриды. Надо действовать!

– Согласна, – сказала Рита. – Давай набросаем план. Итак. Сколько у нас трупов?

– Много. Слишком много даже для одной разъяренной женщины.

– Четыре. Припомним: Прусаков Андрей Васильевич – тридцать три года, менеджер по продажам, фирма «Антей плюс». Марку удалось поговорить с подружкой жены, женщиной по имени Наташа. С ее слов получается, что Прусаков был бабником, у него были любовницы, его жена уже измучилась с ним и собиралась разводиться. Вернее, подумывала об этом, но никак не могла решиться. Красивый мужчина, которому все легко сходит с рук.

– Понятно. Уверена, что и эта самая Наташа была с ним. Враг в доме – самая близкая подруга.

– Вот и Марк тоже так считает. Дальше. Илья Карлов. Это уже мой знакомый. Я была знакома с ним лично, он даже пытался ухаживать за моей родной сестрой. Не сказать, чтобы он был красавцем, вовсе нет, но обаятельный, немного странноватый, еще – талантливый, общительный, яркий, большой оригинал.

– И тоже бабник?

– Вот этого я бы не сказала. Безусловно, ему нравились женщины, но он никогда не был сердцеедом. Скорее наоборот – женщины его использовали. Тянули с него деньги, обманывали, подчас даже смеялись над ним. Мне всегда казалось: для того чтобы Карлуша женился, он должен кого-нибудь полюбить по-настоящему.

– Так, может, он и полюбил нашу Фриду?

– Судя по тому, что она натворила, личность она, безусловно, неординарная, но и нездоровая… не знаю. Ничего не могу сказать. Но уверена: я должна встретиться с теми, кто общался с Карлушей в последнее время, кто знал, с кем из женщин у него были близкие отношения.

– Уже двое. Кто третий?

– Поэт – Виктор Пьянков. Тоже вроде бы творческая личность, но о нем, я уверена, никто в городе толком и не слышал. Так, писал какие-то стихи, рассказы – и все это со слов матери. Марк сказал, что он вообще был маменькиным сыночком, в основном жил с ней за городом, на даче, но время от времени посещал городскую квартиру, которую они, кстати, люди небогатые, почему-то не сдавали.

– Из чего можно сделать вывод, что этой квартирой поэт пользовался в своих личных целях.

– Вот и я тоже так думаю. Его и нашли рядом с домом, во дворе. Марк говорит, что он тоже внешне довольно интересный мужчина, хотя совершенно не похож по типу ни на одного из своих, мягко говоря, предшественников. Они, получается, все разные, но одинаково привлекательные для женщин.

– И Концовник, – напомнила Мира. – Доктор. Муж женщины, являющейся любовницей Бобровицкого. Красивая молодая стерва с замашками террористки. Нервная, злая и в то же самое время какая-то испуганная, затравленная, что ли. Вполне допускаю мысль, что она не любит Боровицкого и встречается с ним исключительно для того, чтобы отомстить мужу. Но это как вариант.

– Может быть. Значит, так. Ты продолжаешь работать у Концовников, вот и попытайся выяснить имена любовниц любвеобильного доктора. Можешь также заняться менеджером Прусаковым, если, конечно, у тебя будет возможность изредка выходить из дома, чтобы встретиться, к примеру, с подружкой жены менеджера. А уж Пьянкова, проживавшего в основном за городом, и Карлушу я возьму на себя.

– Я могу отправиться погулять с ребенком вроде бы в парк, а на самом деле – встретиться с подругой жены и расспросить ее о Прусакове. Мне бы только ее имя и адрес узнать. Постараюсь с ней познакомиться.

– Будем искать Фриду, не совсем здоровую женщину, которой кто-то из этих мужчин сильно отравил жизнь. Так отравил, что она решила наказать за это целую компанию своих потенциальных – или реальных – любовников. Хотя, Мира, не следует исключать и того, что убийцей мог быть все-таки мужчина. Мало ли чего не бывает на свете! Может, этот мужчина-убийца мстил за поруганную честь невесты, предположим. Помнишь, был один фильм? Про групповое изнасилование. И потом брат или жених этой изнасилованной девушки положил жизнь на то, чтобы разыскать участников этой оргии и наказать их: всех убить.

– Да, таких фильмов много. И книг об этом тоже достаточно написано. Но это совсем неинтересно.

– Согласна. Мира, знаешь, я ужасно рада, что познакомилась с тобой. С самого начала, когда мне Марк рассказал, кого мы ждем в гости, я представила себе зареванную женщину с трагическим выражением лица. Ты понимаешь, о чем я? И вдруг я увидела совершенно нормальную, с активной позицией женщину, да еще и такую красавицу! Надеюсь, ты когда-нибудь попозируешь мне?

– Обязательно. Только после того, как мы найдем Фриду.

– Интересно, сколько пройдет времени, прежде чем мы узнаем ее настоящее имя?..

Она довольно быстро нашла тот район, где несчастный случай свел ее с Караваевым. Узнала она и дом, и дорогу, по которой мчалась тогда, ослепленная обрушившимися на нее несчастьями, когда наехала на Караваева. Если бы ее остановили в ту минуту и спросили, чего она ищет, чего хочет, она ответила бы не задумываясь: смерти. Это была своеобразная рулетка: стакан коньяка – и за руль, туда, где на каждом шагу, за каждым поворотом, на каждом перекрестке, при каждом обгоне ее может поджидать злобная дама с косой. Ты – эгоистка, эгоистка, твердила она себе потом, когда обмякшее тело мужчины, которого она сбила на темной дороге позади дома, было уложено на заднее сиденье ее машины и прикрыто пледом. Эгоистка, потому что в погоне за собственной смертью она чуть не лишила жизни совершенно невинного, случайного человека. Он-то в чем виноват? Он не имеет никакого отношения к тем изменам, которые разрушали жизнь Гули, Гортензии, Грейс… К тому же этот случай отрезвил ее, и вместо спасительной могилки на кладбище (которую она рисовала в своем воображении много раз) она увидела вдруг решетку на окнах, тюремную камеру и мрачного вида надзирательницу с золотыми зубами. Она не могла понять, откуда вдруг взялась эта четкая цветная картинка, ведь она никогда не была в тюрьме и видела весь этот кошмар только по телевизору, как и все нормальные люди. Оказаться на тюремных нарах, когда ты так молода и красива, когда впереди тебя ждет, быть может, радость, показалось ей настоящей глупостью – бо́льшей глупостью, чем умереть во цвете лет. Однако если этот мужчина, которого она сбила своей машиной, умрет и если кто-то узнает о том, что именно она наехала на него, то тюрьмы ей уже не избежать. Но мужчина, слава богу, дышал и даже постанывал, находясь в каком-то бессознательном провале, а это уже давало надежду. Мысль о том, чтобы привезти раненого в больницу, она отмела сразу – это было слишком опасно. Оставалось надеяться на то, что он травмирован все же несерьезно, чисто внешне он даже как будто не пострадал – нигде не было видно ни капли крови, ни царапины, – и что стоит ему отлежаться и выспаться, как он восстановится, придет в себя, и можно будет уговорить его не заявлять в милицию. Лишь только почувствовав реальную опасность, Гуля стала ценить ту степень свободы, которой она располагала и которую могла потерять в любую минуту.