Анна Данилова - Персиковый мед Матильды

Но как же с ней было легко! Она была естественна, не ломалась, была, что называется, своим парнем, и это при том, что была самой женственной и нежной девушкой на свете. Стоило только чуть перестараться и надавить на ее кожу, как на следующий день в этом месте проступал синяк. Синяки оставались и на ее шее – от чрезмерно страстных поцелуев. Михаэль не раз говорил ей о своей любви, одно время он был в нее по-настоящему влюблен, считал, что она – воплощение его мечты. Особенно ему нравилась ее грудь, эти огромные спелые полушария, словно налитые свежим соком. Когда Михаэль припадал к ним, целовал соски, возбуждение его перехлестывало через край, он чувствовал себя самым сильным мужчиной. Что еще нравилось ему в Мати – она никогда не смеялась над мужчиной, даже если он в любви оказывался слабым, как ребенок. И еще – благодаря своему опыту и интуиции, какому-то радостному восприятию мира, она словно наполняла мужчин мощной силой и заставляла их чувствовать себя полноценными. Эти ее качества отмечали все, знавшие Мати.

Еще она любила посмеяться. Михаэль с особым чувством вспоминал их последнюю встречу, свою неудачную шутку, о которой он наверняка будет жалеть всю оставшуюся жизнь.

Она пришла в этом платье, оно ей очень шло. Чисто вымытые волосы ее блестели при свете электрической лампы. Они заперлись в садовом домике, где у Михаэля уже были припасены вино, груши, сливы. Мати принесла испеченный ею бисквит. Они пили вино из замковых погребов, быстро пьянели и пили еще, закусывая сладкими сливами, сочными зелеными грушами и мягким, душистым, с корицей бисквитом. Они смеялись, стараясь не разбудить сторожа, щекотали друг друга, валялись на ровной, податливой, как пляжный песок, софе, покрытой мягким клетчатым пледом, и чувствовали себя самыми счастливыми из смертных. В тот вечер Михаэль даже представил себе, как он живет с Мати в замке. Она – его жена, и они развлекаются таким образом каждый вечер. За хозяйством присматривает его мать, Лора Бор, за детьми ухаживают няньки, еду им готовят в кухне. Райская жизнь с Мати… Но стоило ему подумать о том, что ей бывает так же весело и с другими, – и становилось не по себе, почему-то хотелось заплакать, обняв Матильду за талию и уткнувшись лицом в ее теплый живот.

Так и случилось. В разгар веселья ему вдруг представилось, что ей под платье лезет кто-то другой – целует ее округлую грудь, мнет ее, как тесто. Он раздел Мати и, хохоча ей в лицо, сказал, что не отдаст ей одежду. Что она будет делать? Но Мати было не так-то легко смутить или заставить всерьез переживать. Она тоже расхохоталась, больше того, ему показалось, что эта затея понравилась ей. И она, голая, метнувшись к двери, сорвала с крюка желтый дождевик садовника, обулась в теплые старые меховые ботинки Ганса и принялась отплясывать, напевая что-то веселое и романтичное себе под нос. А потом, словно мстя ему в шутку, выбежала из домика. Он бросился за ней. Она побежала к калитке, откуда вилась тропинка к лесу.

В дверь постучали.

– Михаэль, открой, это я.

Лора Бор. Мама. Прятать платье было бессмысленно. Он открыл дверь. Лора, увидев платье и валявшуюся на полу бело-розовую туфлю, машинально приложила ладонь к груди в том месте, где билось ее сердце. Потом, опомнившись, повернулась и тщательно заперла двери. Села напротив сына.

– Они прочесали лес, кажется, больше ничего не нашли. Но дело возобновили: они ищут убийцу Матильды.

– Я знаю. – Михаэль медленно повернул голову, чтобы увидеть свое отражение. Ему было важно понять, что в комнате, помимо них двоих, больше никого нет. Мати ему просто пригрезилась. Как и в прошлый раз.

– Надо что-то решать, Михаэль. Что-то делать! Я понимаю, нервы твои расшатаны, но алкоголь еще никому не помогал. Больше того, Курт рассказал мне, в каком состоянии он вытаскивал тебя из машины. Ты мог погибнуть.

– Я хорошо ориентировался. Но мне надо было напиться, понимаешь? Мне так было легче.

– Да все я понимаю, но боюсь потерять тебя! Михаэль…

– Мама, что же делать?

– Надо все хорошенько обдумать или же… или совсем не думать. Словно ничего и не было, понимаешь? Ведь никто ничего не знает, никто ни о чем не догадывается. Но как ты мог, Михаэль, как мог?!

Лора обняла сына и прижала его голову к своей груди.

Саша не отрываясь смотрел на площадку перед замком: незнакомый ему человек довольно церемонно усаживал в новенький «ВМW» Татьяну. Оба были одеты нарядно, словно собирались не в туристическую поездку по достопримечательностям старой Баварии, а в какое-то хорошее и вполне конкретное заведение – шикарный ресторан, к примеру. А может, в театр. Хотя для Татьяны пределом мечтаний был бы все же ресторан с хорошей кухней и первоклассным обслуживанием. Интересно, кто этот господин и чего он хочет от нее? И куда только смотрит Лора Бор? Она разве не знает, что уборщица отправляется куда-то в вечернем платье, уж точно не в «Красную башню», и наверняка сегодня не вернется? Переночуют с дружком в отеле. Хотя когда это Лора Бор следила за нравственностью работников замка?

Они уехали. Все. Уехали. Это было для Саши сигналом к действию. Теперь он сможет спокойно осмотреть комнату Татьяны!

Саша подошел к двери и повернул ручку. Конечно, она была не заперта. Это могло означать лишь одно: там нет ничего ценного. Иначе никакие инструкции не заставили бы Татьяну оставить дверь открытой. Стало быть, он не совершит ничего криминального, если проникнет к ней и осмотрит вещи этой русской.

В комнате было чисто, повсюду царил порядок, чувствовалась рука женщины, знавшей профессиональный толк в уборке. Никакого живописного хаоса. Даже домашние туфли на мягкой войлочной подошве чинно стоят рядышком под кроватью, параллельно геометрическому узору на коврике. И занавески плотно задернуты таким образом, что складки лежат ровно, плотно. На комоде – ничего, кроме вышитой салфетки и флакона духов, даже щетка для волос наверняка убрана в ящик туалетного столика. Постель заправлена идеально, без единой складочки или неровности. Подушки взбиты, деревянные полированные спинки кровати протерты – нигде ни пылинки. Должно быть, скучновато иметь дело с такой аккуратисткой!

Саша осматривал комнату, открывал ящики туалетного столика, створки гардероба, узкого шкафчика для белья, пока не нашел-таки то, что искал. Маленькая, внешне скромная брошь с синим камнем: червонное золото с настоящим сапфиром, между прочим! Документы. Паспорт на имя Полозовой Татьяны Георгиевны. Среди белья – пакет, в нем – перевязанная зеленой атласной лентой пачка писем, переписка Татьяны Полозовой с Дитрихом Шнелленбергом. Там же – пачка денег. Так, значит, наличные у нее все же имелись. И тем не менее эта русская не запирает дверь. Значит, не боится, что ее ограбят, знает, что в замке работают только проверенные люди. Но разве среди туристов не может быть воров? Вот он, Саша, вошел же к ней.