Анна Данилова - Первая жена Иуды

– А что, если там не деньги? А простое письмо? Может, кто-то пришел к тебе с повинной? А в письме – объяснение…

– С повинной приходят официально, это намного выгоднее, тогда и срок скостят…

Марк прямо на глазах превращался в следователя прокуратуры, и Рита уже в который раз пожалела, что вообще открыла дверь. Но винила в этом она только Марка, это на него так подействовал звонок, можно было спокойно оставаться на своих местах и продолжать начатое…

– Теперь ты понимаешь, что значит быть женой следователя? – Марк взял ее за плечи и обнял. – Ты извини, что я был так резок, но ты не должна открывать дверь, пока не убедишься, что это не опасно…

– Марк, да что с тобой? Ты ведешь себя так, словно знаешь, что мне грозит реальная опасность…

– Нет, Рита, дело вовсе не в этом, просто я никогда не любил и ужасно боюсь тебя потерять… Но веду я себя действительно странно… Ты прости меня… Еще этот конверт…

– Тебе дать перчатку?

– Достаточно носового платка…

Марк тщательно вытер конверт, объясняя по ходу дела Рите, что на нем остались отпечатки ее пальцев, после чего выбросил его из окна подъезда во двор. Вернулся домой и запер дверь на все три замка.

– Ну вот и все. Я не хочу даже и думать о том, что там могло быть…

– И не думай. Жаль, что так получилось. Мы не должны были вообще реагировать на звонок. Мало ли где мы можем быть? Нас нет дома, и все.

– Так тоже нельзя. У тебя есть семья – мама, сестра… Да и подружки твои… проблемные…

– А что с Вероникой, ее уже отпустили?

– В восемь часов должны были… А сколько сейчас?

– Половина девятого… Значит, она сейчас дома… Марк, пожалуйста, позволь мне пойти к ней… Она сейчас в таком состоянии… и совершенно одна…

– Рита, я же только что говорил тебе о том, что ты должна быть осторожна, и ты тут же просишься к Веронике, в дом, где прошлой ночью было совершено убийство!

– Но я же не могу теперь сидеть в четырех стенах и никуда не выходить! Веронике нужна моя помощь!

– Так пригласи ее сюда. Уверен, она согласится, тем более что и ей сейчас будет неприятно находиться в собственной квартире… Ей наверняка вернули телефон, и, если он не успел разрядиться, ты сумеешь до нее дозвониться прежде, чем она доедет до дома… Звони.

– Ты не против, если она останется здесь ночевать?

– Нет. К тому же у меня есть кое-какая работа, и я поработаю у себя дома…

Рита набрала номер Вероники.

– Ты где?

– Рита? Я в магазине. Понимаю, тебе Марк сказал, что меня отпустили… Но домой ехать не могу, я хожу по супермаркету уже минут двадцать… Мне страшно, нервы на пределе…

– Приезжай ко мне, я тебя жду. Успокоишься, придешь в себя… Видишь, как все хорошо сложилось: тебя отпустили…

– Я приеду. Спасибо тебе, Рита…

Саша Райкова готовилась к свиданию с вечера. Привела в порядок квартиру, все вычистила до блеска, сменила постельное белье, купила и поставила в гостиной вазу с букетом темно-желтых красивейших и душистых роз (нисколько не беспокоясь о том, что ее любовник воспримет желтый цвет как символ разлуки, – она была уверена в том, что теперь-то в ее личной жизни произойдут существенные перемены и разлука им не грозит, а как раз наоборот) и даже спальню украсила новыми розовыми шторами. Утром приготовила мясной пирог, салат и бисквит. Сбегала на рынок за копченой рыбой. Она отлично знала вкус своего любовника, потому что наблюдала его семейную жизнь несколько лет со стороны и имела возможность изучать процесс изнутри: Георгий был мужем ее родной сестры. Но если раньше их отношения ограничивались лишь внешними проявлениями симпатии друг к другу и воспринимались окружающими как родственные, то с недавних пор все изменилось: Георгий признался Саше в своих чувствах и сказал, что только неуверенность в себе и природная робость мешали ему сделать это раньше. Саша, одинокая, разведенная (первый и последний брак продлился три дня, о нем даже не вспоминалось) тридцативосьмилетняя женщина, восприняла это признание как знак свыше и стала мысленно готовиться к настоящей борьбе за любимого. Конечно, Тамара была красивой женщиной, яркой, умной, властной, а потому Саша понимала, что отбить у нее мужа будет нелегко. Но даже сама мысль о том, что она, Саша, теперь будет иметь отношение к семье Тамары, к ее личной жизни, к мужу, наконец, грела ее выстуженную одиночеством душу и давала надежду на собственное счастье. Сколько можно было наблюдать за замужней жизнью благополучной и удачливой сестры, пора устраивать свою личную жизнь.

Саша и сама не поняла, как все это началось. Возможно, со взглядов, каких-то отдельных реплик, намеков, и вот Георгий позвонил ей домой, сказал, что ему нужно с ней поговорить, но что Тамара об этом ничего не должна знать. Заинтриговал настолько, что Саша всю ночь не спала. Сидела в своей узкой и длинной, до полу, ночной рубашке в кухне и гадала, раскладывала пасьянс. Зачем он придет? Что за тайны у него от Тамары? И почему своим доверенным лицом он выбрал именно ее, Сашу?

Бледная, с тусклыми серыми волосами, но стройным телом, Саша уже давно привыкла к мысли, что не интересна мужчинам. Она не умела себя с ними вести, не знала, о чем говорить и как привлечь к себе внимание. Несла всякую чушь о своей школе, в которой преподавала английский, об учениках, о политике и всегда терялась, когда мужчина вдруг начинал за ней ухаживать. По непонятным причинам становилась вдруг дерзкой и даже злой, старалась высмеять потенциального любовника, хотя и дрожала при мысли, что он может прикоснуться к ней. Тамара называла ее просто дурой, давала советы, как себя вести с мужчинами, и всякий раз удивлялась, когда узнавала, что от Саши сбежал очередной наметившийся кавалер.

Георгий нравился ей давно, но она и мечтать не могла о том, что между ними когда-нибудь что-либо произойдет. Вот с ним-то как раз она чувствовала себя спокойно, уверенно и не задумывалась, о чем говорить и как сесть, куда посмотреть… Он был мужем ее сестры, почти родным человеком, и с ним она чувствовала себя свободно.

…Карты показывали марьяжную постель, пасьянс же складывался все три раза моментально, как по маслу. Загаданное ею желание должно было исполниться во что бы то ни стало. Быть может, поэтому Саша и не удивилась, и тем более не стала сопротивляться, когда Гоша, заявившись после обеда в ее тихую, пахнущую кипяченым молоком и ромашками комнату, без лишних слов затащил ее в спальню, повалил на кровать и не выпускал из своих объятий почти до вечера. Саша, имевшая скромный опыт сексуального общения с мужчинами, восприняла такой поток страсти за настоящую любовь и после ухода Георгия не хотела даже идти в ванную, смывать с себя следы своего неожиданного (или долгожданного) любовника. Она лежала под тонкой простыней и приходила в себя после всего того, что с ней произошло. Мужчины в ней уже давно не было, но ей казалось, что он все еще сотрясает ее тело, пульсирует в ней и что толчки его сродни биению сердца. Взмокшая, растрепанная, пахнущая мужчиной, она пролежала так достаточно долго, чувствуя себя много выше той, которую всегда считала самой счастливой, удачливой, любимой, благополучной… Позже, стоя перед зеркалом обнаженной, она изучала свое тело и спрашивала себя, как могло случиться, что оно так долго томилось без мужчины, лишало себя такого удовольствия. Постепенно она припомнила и те слова, что говорил ей Георгий, и, к своему стыду, поняла, что он не обещал ей жениться, не говорил о любви, словом, ничего высокого. «Не могу оторваться от тебя», – это была самая яркая и емкая фраза, выражающая, очевидно, все те чувства, что заставляли его держать ее в своих объятиях так долго. Это могло означать одно: он желал ее как женщину, а разве этого мало? Это был самый важный и дорогой комплимент за всю ее жизнь.