Анна Данилова - Страна кривого зазеркалья

– Рассказали?

– Сначала я спросил, приглядывает ли кто за ее квартирой? Как видите, я начал издалека… И тут она совершенно спокойно отвечает мне, что там сейчас живет ее подружка Маша Рубина. Маша, по ее словам, была разведена и сама себе зарабатывала на жизнь, работала на дому… Почему-то я сразу подумал, что она бухгалтер или что ее работа связана с компьютером. Я никак не мог предположить, да мне это было ни к чему, что у этой Маши-психолога (ведь они учились вместе с Ларисой) открылся вдруг талант кондитера, что она стала печь какие-то невообразимые торты… Да и что мне за дело было до Маши, когда я волновался лишь за жизнь моей Ларисы.

– Как вы сообщили Ларисе о том, что в ее квартире была убита ее подруга?

– Во-первых, я не был уверен, что убита Маша… Признаться, я немного напоил ее вином и только потом сказал, что в тот день, когда она переехала ко мне, в ее квартире случилось несчастье… Она сразу спросила: пожар? Я ответил, что нет, не пожар. Что в дверь ее квартиры кто-то позвонил, и та девушка, что находилась там, открыла дверь и была убита выстрелом из пистолета… Несколько минут Лариса смотрела куда-то мимо меня, я понимал, что она находится в шоке. А потом она сказала то, чего я боялся услышать больше всего: «Это меня должны были убить». И тогда я понял, что поступил правильно, когда увез ее на дачу. Думаю, что и она это оценила. Затем у нее началась истерика. Она просила у меня прощения за то, что переехала ко мне, тем самым подвергнув и меня риску… Сказала, что она вляпалась в историю, что испугалась и поэтому, когда я предложил ей переехать ко мне, согласилась. Она очень боялась, что я подумаю, будто она переехала ко мне лишь из-за страха. Нет, я так никогда бы и не подумал. Ведь мы были с ней знакомы и до этого… Кроме того, если бы там, возле пляжа, оказался не я, а кто-то другой, она ни за что бы не согласилась на такое предложение… Все сложилось идеально. Но вместо нее, получается, была застрелена Маша. В своих отношениях мы разобрались, она немного успокоилась, да и мне стало легче разговаривать с ней на эту тему. Первое, что надо было сделать, это выяснить в морге, кого же на самом деле застрелили. И я отвез Ларису в морг. Не скрою, мы подкупили человека, с которым уже была предварительная договоренность, и Лариса опознала в покойнице свою подружку Машу Рубину. Она так и сказала в присутствии этого судмедэксперта: «Да, это она». Мы хотели, чтобы все продолжали думать, будто бы убита Лариса. Ведь тогда настоящая Лариса была бы в относительной безопасности, а вы продолжали бы работать. Хотя не скрою, меня сильно напугал Минкин, когда сказал, будто бы в морге труп вовсе и не Ларисы, а другой женщины, со шрамами… Потом, когда я поговорил с Ларисой, то мы поняли, о каких шрамах шла речь… Муж Маши избивал ее, и шрамы эти – после косметических операций… А потом убили Ларисину подружку, Катю Монастырскую. Здесь уже я не выдержал и попросил ее рассказать, что же произошло в пансионате. Но она упрямо продолжала повторять, что ничего не случилось. Бормотала что-то о профессиональной этике…

– И так ничего и не рассказала?

– Нет! А сегодня утром – исчезла…

– Как это – исчезла?

– Сбежала. Поэтому-то я к вам и приехал. Думаю, она хочет теперь сама во всем разобраться.

– А она точно сбежала утром?

– Теперь уже и не знаю… Может, и ночью… Она могла вызвать такси… Я уже об этом думал… Пожалуйста, найдите ее. Ведь, если тот, кто стрелял, узнает, что убил не ту, Ларисе грозит смерть…

– Шубин, – подал голос Крымов, – может, позвонить в «Сосновый бор» и предупредить Алису, пока не произошло нового несчастья?

Лариса подъехала к воротам пансионата в два часа ночи на такси. Заплатила водителю вдвое, чтобы тот помалкивал даже в том случае, если на него выйдет милиция. «Скажете, в крайнем случае, если ваш диспетчер что-то там фиксирует, что отвезли пассажира с дачи по такому-то городскому адресу… Я же, когда вызывала вас, не говорила, что мне надо ехать за город и тем более в „Сосновый бор“…»

Приблизительно представляя себе, в каком состоянии сейчас находится Алиса после всех потрясений, которые ей пришлось испытать в связи с убийствами двух ее сотрудниц, нетрудно было догадаться, что и эту ночь, как и многие другие ночи, она проводит со своим постоянным любовником, охранником Андреем. А это означает, что либо на посту нет ни одного охранника, либо другой спит. Пробраться в пансионат, равно как и выйти оттуда, несложно. «„Сосновый бор“ – это не тюрьма, – любила повторять сама Алиса своим гостям. – Но здесь вы находитесь в полной безопасности…»

Вспомнив мертвое лицо Маши Рубиной, несчастной Машки, которой всегда так не везло в жизни, Ларисе стало снова не по себе, как тогда, в морге… Ведь это ее, Ларису, хотели убить… Почему за всех расплачивается Машка? Что же это за судьба у нее такая? И почему именно ее выбрала Лариса для своих откровений? Просто потому, что она хороший и надежный человек? Потому что она никогда и никому не в состоянии причинить зла? Вот и муж о ней так думал, когда избивал ее, бедняжку, спьяну, кулаками по лицу, скотина…

Лариса за своими мыслями и не заметила, как легко прошла сонный пост и оказалась на территории пансионата. Все спали. Алиса могла быть как в медицинском кабинете с Андреем, так и совершенно одна в своей комнате. А может, и не одна… Ей, может быть, страшно спать одной. Тем более что убили еще одну ее сотрудницу, Катю.

Поскольку пансионат располагался в лесу, да еще и недалеко от воды, то было прохладно. Лариса была в джинсах, свитере и джинсовой куртке, и все равно холод пробирал ее до костей. Она дрожала всем телом, медленно продвигаясь по аллее. Выйдет ли она отсюда живой сегодня утром или же ее вынесут, как вынесли из ее квартиры тело Маши или как увезли на машине завернутую в клеенку мертвую Катю… Единственное, в чем она не сомневалась, так это в том, что преступник должен быть разоблачен, он должен сам во всем сознаться… А вдруг это не он убил Машу и Катю? А какой-нибудь маньяк, который подкараулил их в тот день, когда они собирали позднюю землянику на полянке неподалеку от пансионата? Вычислил их и убил по очереди? Может, Зинченко здесь и ни при чем?

В здание пансионата она проникла через окно своей комнаты. Она знала, что шпингалетов там давно нет, а потому, если надавить хорошенько на раму, окно откроется. И оно открылось. Так она оказалась в своей комнате. Включила свет, чтобы убедиться, что она пуста, что туда еще никого не заселили. Отпереть дверь изнутри было тоже делом легким – достаточно было провернуть рукой круглый простой замок. Она разулась, оставшись в носках, взяла в руки легкие кожаные ботинки и выскользнула в темный коридор, почти бегом добежала до двери, ведущей в номер Зинченко, и остановилась, чтобы собраться с духом и мыслями. Обулась. Рука ее дрожала, когда она тихонько постучала в дверь. Подождав немного, она постучала еще раз. Послышалось какое-то движение, шорох, затем она услышала голос своего последнего клиента: «Кто там?»