Джеймс Суэйн - Фартовые деньги

– Что?

– Ты не должна извиняться передо мной за то, как живешь.

Она наклонилась и поцеловала его. Так же сладко, как в первый раз. Это ощущение не покидало его до тех пор, пока они не поднялись на крыльцо и Кэт не закричала.

Входная дверь была выбита и стояла, прислоненная к косяку. Отодвинув Кэт за себя, Валентайн достал пистолет и вошел.

Комнаты оказались маленькими, но чистыми. Нигде не было видно выдвинутых ящиков, перевернутой мебели или других следов пребывания вандалов. В воздухе чувствовался странный запах, напомнивший ему жженый сахар.

Вернувшись на крыльцо, он сказал:

– Вроде все в порядке.

Кэт кинулась в спальню, через несколько секунд появилась с ящиком-сейфом в руках и вытряхнула его содержимое на диван. Посыпались деньги, в основном двадцатки.

Валентайн помог пересчитать их. Двести сорок долларов. Тревога постепенно покидала ее лицо.

– Все цело, – выдохнула Кэт.

– А твои драгоценности?

– Они на мне, – сказала она. – Телевизор тоже на месте, и видеомагнитофон, и компьютер. – Кэт стала складывать деньги в ящик. – Ничего не понимаю. Почему они ничего не взяли?

– Понятия не имею. А что это за запах, кстати?

– Я думала, это от тебя пахнет.

– От меня?

– Ты не курил?

Валентайн покачал головой. У него осталось две сигареты, и он принял решение, что они будут последними. Валентайн снова обошел дом, который был полон старомодных безделушек, прямо как его дом во Флориде.

Он принюхивался к цветочным горшкам и другим вещам, которые способны плохо пахнуть. Сильнее всего тянуло из кухни, поэтому Валентайн проверил все приборы, которые могут загореться.

Плита была выключена, так же как кофеварка и тостер. Озадаченный, он осмотрел мусорное ведро. В кухню вошла Кэт.

– Ты зачем радио выключил?

– Я его не трогал.

Старенький белый приемник «Сони» стоял на стойке рядом с книгой кулинарных рецептов. Валентайн отодвинул его от стены и заметил дыру размером с монету в одном из динамиков. Прищурившись, он увидел, где пуля пробила стену, оставив отверстие, через которое был виден задний двор.

– Оно у меня всегда играет, – объяснила Кэт, выглядывая из-за его плеча. – Есть одна джазовая станция, которая мне очень нравится.

– «WQRX»?

– Она самая.

– Выбираешь Синатру?

– Как и все.

Вот теперь он в самом деле влюбился в нее. Валентайн поставил радио на место.

– Ну, мистер детектив, – начала она, – и зачем же грабитель прострелил мой приемник?

«Грабитель не стал бы стрелять в радио», – подумал он. Грабители влезают через окна или задние двери. А если не находят ничего ценного, оставляют следы своего визита – например, стянут бутылку пива из холодильника или облегчатся на женское нижнее белье. Такой уж склад ума у людей, которые грабят дома. Их действия предсказуемы, как погода.

Грабители не вламываются в дома с пистолетом наголо, как это сделали те, кто проник в дом Кэт. Войдя в кухню, они испугались голоса, доносившегося из радиоприемника, и машинально выстрелили.

– Погоди-ка, – сказала она через минуту, садясь за руль своей машины. – Не хочешь ли ты сказать, что эти грабители собирались убить меня?

– Хочу.

– Почему?

Ему в голову пришло лишь одно логичное объяснение:

– Потому что ты знакома со мной.

– Господи, Тони.

Валентайн подумал о других своих близких, которые могут оказаться мишенями. Достав телефон, он включил его и увидел, что батарейка совсем разрядилась.

– Где ближайший телефон-автомат?

Кэт довезла его до «Севен-илевен» [54] «Севен-илевен» («С семи до одиннадцати») – сеть однотипных продовольственных магазинов шагового доступа. в соседнем квартале. Телефон обнаружился в конце магазина у туалета. Бросив четвертаки в щель, он набрал номер сотового Дэвиса.

– Алло, – сказал инспектор.

– Привет, Эдди.

Дэвис съехал на обочину, преследуемый воплями клаксонов.

– Кто это еще?

– Тони Валентайн.

Последовало неловкое молчание. Потом Валентайн вспомнил: его же считают мертвым.

– Это Ричард Раундтри, если не ошибаюсь?

– Валентайн! Вы живы?

– Более чем.

– А в морге лежат три тела…

– Это длинная история. Послушайте, хочу задать вам вопрос. Вы дома давно не были?

– Что? – изумился инспектор.

– Да или нет?

– Да, но это не ваше…

– Сейчас же поезжайте домой и посмотрите, не было ли взлома.

– Что?

– Что слышали. – Валентайн продиктовал Дэвису номер телефона-автомата, выбитый на корпусе. – Перезвоните мне, посмотрим, ошибся ли я.

Кэт вошла в магазин, купила бутылку воды и завела разговор с чудаком-кассиром. Выглядел он жутковато: все лицо утыкано черными булавками, волосы – мешанина кричащих цветов. Но ее это не смущало. Она весело болтала с ним.

Валентайн торчал около автомата. Через десять минут телефон зазвонил.

– Ну, я был прав? – спросил он, сняв трубку.

– Они застрелили моего пса, – кипятился Дэвис.

– Что?

– Он у меня еще со времен учебы в колледже. Они вышибли заднюю дверь, а Бруно, видимо, на них бросился.

– Соседи ничего не видели?

– Видели. По описанию – Коулман и Маркони. – Дэвис помолчал. – Но вы и так это знали, да?

– Их я подозревал в первую очередь. Соседи позвонили девять-одиннадцать?

– Девять-одиннадцать? Тони, я живу в районе черных. Что бы ни сказали Коулман и Маркони, полиция бы всему поверила. – Он снова умолк. – Вы не объяснили, почему они сели вам на хвост.

– Они думают, что я организовал аферу в «Бомбее», а потом рассказал вам.

– То есть я попал, – резюмировал инспектор.

– Да, можно так сказать.

Валентайн почти слышал, как крутятся мысли в голове Дэвиса.

– Может, позвонить на работу и сказать, что приболел? А самому поехать к подружке.

– На вашем месте я так и сделал бы, – согласился Валентайн.

Дэвис продиктовал номер подружки. Валентайн записал его на ладони и повесил трубку.

Чудак за прилавком успел снять рубашку и демонстрировал разноцветное множество татуировок, красуясь своим торсом.

Каждая татуировка представляла знаменитого борца – Громила, Скала, Непробиваемый Стив Остин. Кассир играл мышцами, чтобы картинки двигались. Кэт охала и ахала в нужный момент. Валентайн взял ее под руку и вытащил из магазина.

– Дай-ка угадаю, – сказала она, когда они сели в машину. – Не любишь татуировки.

– Разве ты видела, чтобы я щеголял татуировками?

– Да я и не приглядывалась, если честно.

– Грубиянка. Некоторые религии считают, что это богохульство.

– Какие, например?

– Скажем, иудаизм. Знал я одного еврея с татуировкой. Когда он умер, его жена хотела похоронить его на еврейском кладбище. Так ему пришлось руку отрезать.

Кэт поморщилась.

– А я вот подумываю сделать себе татушку. У многих женщин-борцов они есть.