Анна Данилова - Танцующая на волнах

– Может, прикажешь еще и познакомиться с ним?

– А почему бы и нет? Если увидишь его в саду, спросишь, не продаются ли поблизости дома или что-нибудь в этом роде… А я подожду тебя в лесу…

– В том самом лесу?.. – Маше стало как-то не по себе. – Там, где произошла дуэль?

Телефонный звонок удивил ее. Звонил не ее телефон, а Женин. Судорожным движением руки Маша схватила аппарат.

– Слушаю…

– Вы – Женя? – услышала она низкий мужской голос.

– Да… – пролепетала она. – А вы кто?

– А я Дмитрий, друг Саши. Вы не знаете, где он?

…Звонок, раздавшийся внизу, в холле, эхом прокатился по всему дому. Семен поспешил к стеклянным дверям, в душе радуясь тому, что к нему снова решил заглянуть тот симпатичный русский, с которым он познакомился в день своего приезда в Гренобль. То, что это именно он, Роман Григорьевич Ария, Семен не сомневался – больше во всем городе никому не было до него дела. Семен догадывался, что Роман, так же, как и он, скрывался от кого-то в Гренобле, а потому они, словно чувствуя похожесть своих ситуаций, старались не задавать друг другу лишних вопросов, а просто мирно беседовали, пили, а иногда душевно ужинали вместе. Конечно, прорывались откровения то у Романа (он начинал рассказывать о том, что оставил в России жену и сына и теперь не представляет себе, как вернуться к ним, чтобы его не прибили), то у Семена – он говорил, что к нему должна приехать молодая жена, которую он ждет с нетерпением, и что она раскрасавица… Разве что они не показывали фотографии своих близких друг другу. Видимо, какой-то процент здравомыслия у обоих еще оставался, поэтому и не раскрывались полностью. Роман снимал дом на окраине города, но практически все свое время проводил в кафешках, заводил какие-то совершенно ненужные знакомства, пытался даже устроиться трубачом в один ресторан. Однако Семен ни разу не видел, чтобы он держал в руках трубу или хотя бы футляр от нее. Однажды Семен, чувствуя, как мается бедолага-соотечественник от одиночества, не зная, куда деть себя от скуки, пригласил его к себе в гости. Женщина, которую Семен нанял в кухарки и уборщицы, приготовила им ужин и оставила вдвоем. «Послушай, все в городе подумают, что мы педрилы какие, – шутил Роман, опрокидывая в себя рюмку водки и закусывая маринованным огурцом, – а ведь мы нормальные русские мужики, скажи, Семен? И баб любим…» Иногда он бывал навязчив, и тогда Семен ругал себя за то, что вообще связался с ним. Он ему кого-то напоминал, Семен сколько раз внимательно рассматривал его лицо, чтобы отыскать там знакомые черты, но потом понимал, что он просто похож на всех тех русских евреев, с которыми его сталкивала в России жизнь и которые, видимо, просто чем-то очень похожи друг на друга.

На этот раз приятели напились до неприличия. Семен даже выпроводил, не дав войти в дом, кухарку Жанну, чтобы расслабиться без свидетелей. Они сидели, развалясь на большом кожаном желтом диване, пили, курили, и каждый говорил о чем-то своем. Роман – о том, что сто лет не видел сына и что, когда увидит его на улице, скорее всего, не узнает, так он вырос. Семен же вдруг сказал, что сегодня ночью наконец-то приезжает его жена, Елена. «У нее был грипп, поэтому она не смогла приехать раньше…» – говорил он заплетающимся языком, явственно, как никогда, представляя себе стоящую на пороге дома Лену в светлом плаще и почему-то с красным чемоданом в руке. Он верил и не верил в возможность материализации мысли, но он так жаждал этой встречи, что ему доставляло удовольствие просто говорить об этом, произносить ее имя и все те слова, которые окружали ее как порхающие бабочки. Глядя на сидящего рядом на диване Романа, он вдруг подумал о том, что его гость мешает ему упиваться теми фантазиями, что питали его слабую надежду на приезд в Гренобль Лены. Откуда-то накатило чувство неприязни к человеку, так навязчиво ему кого-то напоминавшего. Он уже где-то видел и эти крупные, навыкате глаза, похожие на чернослив, и набрякшие веки, и полные губы…

– Если бы ты только знал, как много мне пришлось сделать ради нее, чтобы она осталась со мной… – процедил он сквозь зубы, понимая, что ему все равно придется мириться с присутствием в доме Романа. Кто знает, может, с его уходом ему станет еще тяжелее. – Она просто не может не приехать сюда… ко мне… Ведь ты, скотина ты этакая, знаешь, что я уже не молод, что у меня ничего нет, кроме денег, чтобы ко мне сюда кто-то приехал… Но ты не знаешь Лену. Ее не интересуют деньги… Она любит меня, понимаешь?

Говоря это, он вспоминал довольно частые минуты душевной близости, когда Лена искала утешения на его груди, когда плакала, когда, всхлипывая, засыпала в его объятиях. Он никогда не придавал серьезного значения ее слезам, зная, что такие эмоциональные женщины, как Лена, склонны к преувеличениям, что они печалятся по самому ничтожному поводу, а потому, соглашаясь с ней во всем, как мог, лаской, успокаивал ее. Время от времени Лена упрекала его в том, что он пользуется ею, знакомя ее со своими партнерами по бизнесу и заставляя спать с ними, но упрекала, как он это понимал, от безысходности, чтобы оправдать свое врожденное и неистребимое влечение к мужчинам. И если поначалу Семен очень болезненно воспринимал измены своей любовницы, то потом ему пришлось с этим смириться – порвать с ней у него не было сил, грубостью же он мог только добиться того, что она сама, первая, бросила бы его. Она не боялась его, такого могущественного, такого сильного и властного человека, и это обезоруживало Семена, заставляло дорожить ею.

– Ну любит, так любит… Что ты так нервничаешь? – пожал плечами Роман, намазывая на хлеб масло и пытаясь сверху уложить жирный кусок сардины.

– Лена… Ты не знаешь ее… Она не простая женщина, она необыкновенная женщина. Скажи, Роман, вот ты слыхал когда-нибудь, чтобы женщины стрелялись из-за мужчин?

– В смысле дуэль?

– Да, да, дуэль!

– Нет, если честно. Вообще бред какой-то… Разве такое бывает?

– Вот и я раньше думал, что не бывает, а с ней это случилось. Представляешь, вбила себе в голову, что она – маркиза Нельская, и пальнула из пистолета в подругу… Ну и в нее, конечно, тоже пальнули. Две дуры, мать их… Ладно, забыли… Хотя не могу не сказать – если бы не я, ее бы не было в живых. Теперь ты понимаешь, почему я просто уверен, что она приедет.

– Женщины все – суки неблагодарные, – вдруг сказал Роман трагическим голосом и очень серьезно. – Никогда не знаешь, чем они отплатят тебе за добро. Так чем закончилась история с дуэлью? Неужели в наше время две женщины решили стреляться?.. Надеюсь, из-за мужчины?

– Там все сложно. Теперь даже я не могу точно сказать, из-за чего или кого они стрелялись. Муж Лены… – Тут он даже протрезвел, когда понял, что проговорился. Но потом, решив, что так история его любви с молодой и красивой женщиной будет более романтичной, развил мысль о том, что Лена была поначалу замужем. – Так вот муж Лены (в ту пору она была замужем за одним моим подчиненным) был просто уверен, что она стрелялась из-за него. Да и я тоже… Но не очень долго находился в заблуждении. Я нанял своих людей и выяснил, что у подружек есть один общий приятель на двоих…