Анна Данилова - Платиновая леди

– Знакомься, Игорь, это наша няня, ее зовут Наташа… – услышал он над самым ухом и очнулся.

Он увидел перед собой хрупкую миловидную женщину в джинсах и свитере. Это у нее не было ни личной жизни, ни работы, ничего… Это она согласна, по сути, жить у них круглые сутки, заменяя Сане родную мать. Получалось, что Женя предавала не только Игоря, но и Саню, маленького Саню. Сердце его сжалось. Он отказывался что-либо понимать…

На пороге кухни появился Крымов. Тоже в джинсах, но с голым торсом. Увидев Шубина, он на какое-то время замер, глядя ему в глаза и пытаясь понять его настроение, потом, натянуто улыбаясь, проговорил:

– Всем привет!

Ужинать Виталий пригласил свою невесту в ресторан. Они заняли столик рядом с тремя сдвинутыми столами, покрытыми зеленой скатертью с табличкой «Столик заказан». На двух противоположных концах ресторана были подвешены два огромных монитора, на которых синхронно двигались загорелые девушки на солнечном пляже, звучала расслабляющая и какая-то тропическая музыка. Хотелось прямо сейчас собраться и улететь куда-нибудь на Капри или на Мальдивы…

– Чем занимаетесь? – спросил Минкин, с удовольствием и даже с какой-то гордостью разглядывая лицо Тани Бескровной, не веря в свое счастье обладания такой красивой девушкой. – Снова расследуете какое-нибудь убийство?

– Убили жену предпринимателя Ступина. Ее звали Дина. Такая странная история. Ее застрелили перед дверью квартиры, когда она выходила оттуда. Если учесть, что она, можно сказать, открыто изменяла своему мужу с его другом, то получается, что он – первый подозреваемый. Его и взяли под стражу. Но теперь уже выпустили. Она спала с Соболевым, со своим любовником, а домой приходила, чтобы приготовить мужу еду и постирать. Ночевала, судя по всему, у матери. Мать была против их развода, потому что Ступин – богатый, но Дина собиралась выйти замуж за Соболева. Идиотская история, но ничего не попишешь. Не представляю даже, как искать убийцу. Следов он не оставил. Пистолета – тоже. И ни одной зацепки.

– И как же теперь?

– Не знаю. И Шубин тоже не знает, поэтому нервничает. Он вообще нервный стал, у него проблемы в семье. Домой идти не хочет. Мне его так жалко.

– Домой-то почему не хочет? Вроде у него сын родился?

– Родился. К сыну – хочет, а к жене – нет. Разлюбил, и точка.

Таня посмотрела на Виталия и подумала о том, что, возможно, и он, Виталий, когда-нибудь разлюбит ее, Таню, и что тогда делать? Страдать, как страдает Женя Жукова, симпатичная, между прочим, и нормальная девчонка, с которой она работала без напряга, хотя и знала, что та ревнует Шубина к ней, к Бескровной. Ну уж нет, нельзя так прикипать к мужчине, чтобы потом отрывать его от себя с мясом и кровью. Без инстинкта самосохранения здесь не обойтись. Никак. Но Минкину об этом говорить не стоит. С мужчинами вообще лучше помалкивать и поменьше рассуждать. С ними надо жить и радоваться, стараясь ни в чем не сомневаться и не забивать себе голову разным хламом вроде ревности. Ревность – это как болезнь. Минкина она ревновать никогда не будет. Это он пусть ее ревнует. И пусть мучается. Ему по штату положено.

Она улыбнулась Виталию, они чокнулись бокалами с вином.

– Не представляю, как вы только находите убийц. Ведь убийцы не дураки, ими движет страх, а потому они все тщательно планируют.

– Правильно. Тогда скажи мне, пожалуйста, а как бы ты поступил, если бы убил Дину Ступину? Ты бы прятался, заметал следы?

– А ты как думала – приду и повинюсь? Я бы держался до последнего. Убежал бы с пистолетом, не стал бы оставлять, я же не профессионал, спрятал бы его так, чтобы ни одна живая душа не нашла, и сам бы вел себя, словно ничего такого и не было в моей жизни.

– Хорошо, твоя позиция мне понятна. Тогда скажи, за что ты ее убил?

– Ревность.

– Еще?

– Ревность.

– Еще?

– Сказал же, ревность. За что еще убивать женщину? Она была женой Ступина. Ты говоришь, Ступин – человек богатый. Стало быть, такая причина, как деньги, исключается. Знаешь, она могла быть свидетелем другого преступления, о котором вам пока еще ничего не известно. Такое часто случается. Быть может, даже и сама не подозревала об этом. Жила себе спокойно, пока ее не нашли и не убили для собственного спокойствия. Другими словами, если бы я был убийцей и, стреляя в жертву, понял бы, что за мной наблюдает какой-то случайный прохожий, я бы сделал все возможное, чтобы этого свидетеля убрать.

– Минкин, никогда бы не подумала, что ты такой кровожадный.

– Это я не о себе говорю, а рассуждаю, как убийца. Это разные вещи. И вообще, Таня, мы с тобой не так часто встречаемся, чтобы и в ресторане говорить о твоих жмуриках…

– Мы были в морге с Шубиным и матерью Дины. Я видела эту девушку. Совсем молоденькая. Убили выстрелом в голову. Почти в упор. Другими словами, убийца просто подошел к ней и выстрелил. Она не ожидала… Да и кто ожидает, что из лифта выйдет убийца? Ты вот стоишь на своем этаже, ждешь, когда к тебе поднимется лифт, он приходит, двери раскрываются, и тот, кто стоит в лифте, стреляет в тебя… Ой, Виталя, прости, что-то я увлеклась. Втягиваю тебя в свои страшные истории…

Но перед глазами возник Минкин в белом халате, стоящий в оранжевой коробке лифта. Двери раскрыты – все происходит в считаные секунды, – и Виталий выстрелом в упор убивает ничего не подозревающую Дину Ступину. Она лишь успевает широко раскрыть глаза, и немой вопрос застывает в них. За что? Кто ты? Я еще так молода… Или же она знала, кто и за что ее убивает?

– Крымов написал имя убийцы на листке и передал Шубину. Это он так шутит, а Игорь воспринимает все всерьез. Ну, посуди сам, если бы Крымов действительно знал имя убийцы, неужели стал бы скрывать от нас? У нас же общее дело. Серьезное дело. Убита жена Ступина…

– И что этот листок? Шубин взял бы и прочитал. Может, дело пошло бы быстрее.

– Условия этой игры посложнее. Игорь прочитает имя убийцы лишь после того, как сам найдет его. И сравнит. Правда, они как дети?

– Правда. Поедем ко мне…

Виталий в такси крепко держал ее за руку, словно боялся, что она выпрыгнет из машины. Ревность жила в нем всегда, он знал это, но теперь, когда у него была Таня, он ревновал ее к воздуху, ко всему, что ее окружало, – к трудяге Шубину, к бывшему алкоголику Чайкину, к волоките Закутскому, к ловеласу Крымову, к авантюристке и мошеннице Щукиной, к продажному Корнилову…

Он, Минкин, позволявший себе на рабочем месте развлекаться с медсестрами (как он считал, лишь на физиологическом уровне), с ужасом представлял себе все те порнографические сцены с участием Тани, которые рисовало его воображение, и страдал от этого, как если бы видел все на самом деле. И никакие силы не могли его заставить думать иначе…