Анна Данилова - Властелин на час

– Что это ты так агрессивно настроен против нее? – спросила с улыбкой Юля. Ей нравился этот оригинально мыслящий и вдумчивый парень. Но порой он умилял ее категоричностью своих суждений, переливающимся через край оптимизмом и молодой, пылкой горячностью выводов. Она понимала, что из Василия выйдет толк, а потому с радостью, ни минуты не колеблясь, согласилась взять его к себе в штат. К тому же Василий и Шубин прекрасно ладили друг с другом, что было тоже очень важно для работы. Вот только работы было пока маловато…

– Итак. Представим себе нечто для вас невероятное, будем исходить, так сказать, из обратного: Надя никогда не любила Саблера и придумала всю эту историю для мужа исключительно для того, чтобы убить Сергея. Причин может быть великое множество. Первая: Саблер – свидетель ее старого преступления, от которого необходимо избавиться; вторая: он – ее родственник, который претендует на крупное наследство; третья: она работает на спецслужбы…

– Да, на ЦРУ, – лениво кивнул головой Шубин. – Вася, ты бы лучше приготовил что-нибудь поесть…

– Подожди ты… Или же: визит к нам Аджемова лишь часть плана, в результате которого супруги собираются убить Саблера. И здесь тоже можно придумать причины… Деньги хотя бы, крупные, ну очень крупные деньги…

– Василий, я бы тоже не отказалась чего-нибудь перекусить… – с трудом подавляя смех, попросила Земцова. – Деньги у нас в кассе теперь есть, так что дуй в магазин и придумай что-нибудь быстрое, легкое и вкусное…

– Да пока вы здесь мух ловили, – обиженно проговорил Китаев, – я уже давно сгонял в магазин, кое-чего купил и даже успел приготовить… Салат с копченой курицей и черносливом, вареники с черной смородиной, но они уже остыли… Сметана, конечно…

– Умираю, – Шубин закатил глаза. – Вот за что я тебя люблю, Китаев, так это за твою смекалистость, но не в работе детектива, а именно в кулинарии… Вот честное слово, если бы я был женщиной, то вышел бы за тебя замуж…

– Лысая невеста – вот уж подарочек… – покачал головой Василий и поплелся в сторону кухни, на ходу продолжая рассуждать: – В любом случае мы не должны до конца верить ни заказчику, то есть Аджемову, ни, разумеется, его жене… Главный факт – убийство Саблера. Нам надо выяснить, что это был за человек, на самом ли деле… – донеслось уже из кухни, – они познакомились с Надей три месяца тому назад… Идите! Я уже накрыл на стол…

За ужином он тоже не молчал и, пока его брат с оголодавшей хозяйкой расправлялись с вкуснейшим салатом и уплетали густо политые сметаной вареники с черной смородиной, высказывал свои доводы:

– Я, собственно, подумал: а почему бы этой самой Наде по дороге домой, где уже никого не было, потому что детей увезли, не узнать от кого-то очень сердобольного что-то такое о Саблере, что в конечном счете и заставило молодую женщину принять молниеносное решение и расправиться с некогда горячо любимым мужчиной? К примеру, ей совершенно неожиданно стало известно, что он изменяет ей с другой женщиной. Ревность – мощная сила, по себе знаю… Так вот, приходит она, бедняжка, – продолжал он с набитым ртом, – домой, деток нет, а на столе – кассета, знаешь, как это бывает: съешь меня… Я хотел сказать: просмотри меня… А на кассете мерзейшая запись: Саблер развлекается с какой-то женщиной…

– Или хуже того, с мужчиной! Василий, а кофе будет?

– И кофе, и какао с молоком, – ответил Василий. – А что, по-моему, недурственно я придумал. Мало того что дома никого нет и налицо предательство няни – возможно, Алиса оставила какую-нибудь злобную записочку своей зарвавшейся хозяйке… Так вот, Надя наша в растрепанных чувствах, а тут еще и запись… Все ее предали, бросили… Она, не помня себя от охватившей ее ярости, летит к Саблеру, врывается к нему и устраивает скандал! Кричит на него… (Кстати говоря, надо бы подробнее порасспрашивать соседей, что именно кричали Саблер и его убийца.)

– А потом выхватывает заранее припасенный для этого случая пистолет, – продолжает за него Шубин. – Вася, где у нас сахарница?

– В туалете, – огрызнулся Василий. – Вот вы не воспринимаете меня всерьез, а между тем время покажет, кто из нас прав, а кто нет… Хотя о чем с вами можно спорить, когда от вас только и слышно: какое странное дело, какое удивительное, невероятное дело! Да дело-то очень простое, как и все убийства в мире! Нужно лишь понять мотив. Кому понадобилось убивать этого мужика…

– Вася, салат был просто потрясающий… А вареники… ум отъешь… Я действительно от таких вкусностей просто забыла, кто я и чем мне следует заниматься. Но твоя версия относительно того, что за то время, что прошло с момента появления Нади в моей квартире до возвращения ее домой, ей стало известно о Саблере что-то ужасное, что оказалось несовместимым с ее планом замужества и переезда к этому человеку, кажется мне наиболее вероятной. Вот только как намекнуть Аджемову, что его жена действительно может быть убийцей?! Игорь, Вася, поезжайте, попробуйте поговорить со свидетельницами, соседками Саблера, и постарайтесь вернуться к приезду Аджемова. Во всяком случае, теперь у нас появилось настоящее дело: убийство.

– Юля, мне нужно с тобой поговорить… У меня к тебе одна не совсем обычная просьба, вернее, совсем необычная… – вдруг сказал Китаев. – Косвенным образом это связано с твоим мужем, Ги…

Все произошло слишком быстро, чтобы можно было осмыслить, понять и тем более решить для себя, как жить дальше. Все то, о чем он мечтал еще сегодня утром и что казалось ему нереальным, фантастичным, нежизнеспособным, а именно – желание вернуть себе Надю, сейчас произошло словно по волшебству. Так не бывает, твердил себе Аджемов, сидя в кресле притихшей, заваленной распахнутыми чемоданами, коробками, сумками, как после военных действий, квартиры и вспоминая каждую минуту прожитого дня. С чего все началось? Он проснулся рядом с женой (они продолжали спать вместе, хотя и под разными одеялами – это унизительное для него нововведение завела разлюбившая его жена) и с ужасом понял, что это была его последняя ночь, которую он провел с Надей. Ночь без любви, без надежды…

Надя еще спала, и он долго рассматривал ее безмятежное лицо, ее чуть приоткрытые розовые губы, темные ресницы, русый локон на бледной щеке, подсвеченный утренним скупым солнечным лучом… Она была так красива и так желанна в эту минуту, что он вдруг понял, что теперь, когда ее не будет рядом с ним, она станет для него еще красивее и желаннее… А он, несчастный брошенный муж, станет испытывать при мысли о ней невыносимую боль, и это будет продолжаться до тех пор, пока не случится нечто невероятное, что сможет вернуть ее обратно, на эту же кровать, в эту полную тихих семейных радостей жизнь.