Б. Седов - Дама Пик

Заговорщики хлопнули по рюмке, закусив чем Бог послал, и Сухумский начал излагать «вещи».

– Мне тут хорошо видно все… – повторил он, – и я вижу, что Знахарь творит такой косяк, о котором вы даже и не подозреваете.

– Да что за косяк-то, – раздраженно спросил Дядя Паша, – что ты, в самом деле, кругами-то ходишь? Ты по делу говори!

– Я и говорю. Он объединяет беспредельщиков и втолковывает им, что время воров в законе кончилось и теперь будет новая жизнь. Прямо как Ленин какой-нибудь.

– Да ну? – Дядя Паша откинулся на спинку кресла.

– Вот тебе и «да ну»! Так все и есть. Понятия, говорит, это фуфло, это, мол, авторитеты выдумали, чтобы молодежь в узде держать, а сами, мол, делают что хотят, и никаких понятий не придерживаются. Как те же самые коммуняки красножопые. На съездах, мол, врут красиво, а на местах каждый гребет себе в рыло и в ус не дует.

– Так… – Дядя Паша помрачнел и взглянул на Затворова.

Тот ответил таким же мрачным взглядом и сокрушенно покачал головой:

– Да, Пал Иваныч, все так и есть. Я хоть и в кабинете сижу, но что у меня в хозяйстве творится – знаю. Не так, конечно, знаю, как уважаемый Саша, но кое-что и до меня доходит.

Дядя Паша перевел тяжелый взгляд на Сашу Сухумского и спросил:

– Ну и что еще там говорит наш дорогой Знахарь?

– А говорит он еще, что авторитеты просто так не сдадутся, и поэтому беспредельщики должны быть вместе, чтобы сильнее быть. Без борьбы, говорит, нет победы. Крови, говорит, много будет… Он много чего еще говорит, но главное – что воровским понятиям конец, и что авторитеты и воры в законе самые главные крысы и есть.

Насчет крыс Сухумский прибавил уже от себя. И насчет крови – тоже. Он очень хотел, чтобы Дядя Паша и Затворов не сомневались и поскорее уничтожили навязшего в зубах Знахаря.

А еще ему не давали покоя мысли о том, что Знахарь знает про его тридцать восемь пирожковых и при случае обнародует это. А тогда будет совсем нехорошо. По большому счету, все эти миллионы долларов вовсе не интересовали Сашу. Он остерегался даже приближаться к таким крупным деньгам, справедливо полагая, что это смертельно опасно, и так же справедливо предпочитая свою жирную синицу в руках далекому журавлю в небе.

– Значит мы – крысы… – подытожил Дядя Паша и заиграл желваками.

– Так и сказал, – с огорчением подтвердил Саша Сухумский и развел руками, – и вообще, если он приберет к рукам беспредельщиков, тогда я уж и не знаю, что в «Крестах» твориться будет…

– Так, – Дядя Паша выпрямился и посмотрел Саше в глаза, – сегодня же забираешь его к себе в камеру, и к завтрашнему вечеру вся информация о банках, счетах и деньгах должна быть у тебя. Делай что хочешь, хоть иголки ему под ногти засовывай, хоть кости все переломай, хоть шкуру с него с живого сними, но чтобы он все тебе рассказал. А ты, Тимофеич, сразу после этого организуй его безвременную кончину. И чтобы все было чисто и гладко. Я не желаю больше о нем слышать.

– Минуточку, минуточку, – Затворов поднял руки, – не горячись так, Пал Иваныч, решение нужно в конце принимать, а до конца еще далеко. Ты, видно, забыл, что у меня и приятные новости есть. Признайся, забыл ведь?

– Ну, забыл, – буркнул Дядя Паша, обозленный тем, что Знахарь заочно обозвал его крысой, – давай-ка водочки еще, чтобы эту тему перебить.

– Давай, – обрадованно подхватил Затворов, – Знахарь никуда не денется, а тут есть разговор поинтереснее, а главное – не о скорбных делах.

Водочка была разлита и выпита, и после недолгой паузы, заполненной звоном посуды и лязганьем вилок, Затворов начал:

– А хорошая новость вот какая. Сегодня ко мне нагрянула международная комиссия по делам заключенных. Вроде так называется. Сейчас посмотрю.

Он выдвинул нижний ящик стола, достал из него какую-то бумагу и, запинаясь, прочел:

– Эмнисти Интер… Интернешнл. Во – Эмнисти Интернешнл! Ну и язык – хрен прочтешь. В общем, это буржуйская благотворительная организация. Они ездят по тюрьмам всего мира, и ежели видят, что зэк жопу газетой вытирает, а не мягкой туалетной бумагой, то поднимают вой и начинают биться за его права. Ну, я-то знал, меня нужные люди предупредили загодя, так что, когда эти американцы в галстучках да с папочками приперлись, тут все уже было тип-топ. И в тех камерах, куда я их пустил, было все как надо. Цветные телики, книги, вазы с фруктами, ну и, понятное дело, по четыре человека в камере, как и положено. Урки довольные, яблоки с авокадами жрут, в телик пялятся, а когда комиссия вошла – стали говорить им, что все о’кей, олл райт, мол… Век бы здесь сидели, жалко, что срока маленькие.

Затворов хохотнул и добавил:

– Попробовали бы они что-нибудь другое сказать! В пресс-хату никому не охота, так что, сами понимаете…

– Ну и что? – поинтересовался Дядя Паша. – И что тут особенно приятного?

– А приятное то, что они привезли годовой запас медикаментов, продуктов питания, курева и витаминов. Витамины, говорят, для бедных зэков – первое дело. А вертухаям моим – каждому по мобильнику, ну, как комиссия ушла, мобильники эти я, конечно, собрал, нечего мудаков баловать… Да… Еще им по новому комплекту обмундирования выдали. Это я тоже прибрал, естесссно. А самое главное – три «гранд чероки» для руководства, а мне, как ветерану пени… пене… Вот блин, сейчас, погодите.

Он снова заглянул в бумагу и прочел по складам:

– Пе-ни-тен-циар-ной системы. Что за система такая… короче, как заслуженному вертухаю – держитесь, мужчины, не упадите, мне – «хаммер». Вот такие приятные новости.

– А что, – одобрительно сказал Саша, – годовой запас всего этого добра… Интересно, на сколько все это тянет?

– Я уже посчитал. Где-то миллиона на полтора.

– Ну что ж, – кивнул Дядя Паша, – это действительно приятная новость, но только для тебя. Или как?

– Эх, Дядя Паша, – огорченно вздохнул Затворов, – плохо ты меня знаешь. Мы же вместе работаем, а ты говоришь – только для меня… Что ж я, действительно – крыса, как Знахарь сказал? Все это на троих. Мне, как хозяину, Саше Сухумскому, как смотрящему, и тебе, как основному человеку по Знахарю. Вот так. А ты говоришь – только для меня…

И Затворов огорченно покрутил головой

– Ну ладно, Тимофеич, не огорчайся так, – начал извиняться Дядя Паша. – Каюсь, виноват. Это разговоры про Знахаря этого долбаного так на меня подействовали. Вот я и обозлился. Давай-ка лучше водочки за это дело. Новость-то действительно приятная оказалась.

Затворов еще немного пообижался, повздыхал, но наконец оттаял и собственноручно налил всем водки.

– Ну, сказал он, – с довольным видом оглядывая гостей, – за самую гуманитарную в мире помощь! Что бы мы без нее делали?

– Пр-равильно, – поддержал Дядя Паша и опрокинул рюмку в рот.