Б. Седов - Дама Пик

Наташа коварно засмеялась.

Дворец шаха Сеида Масуда находился всего лишь в сорока километрах от того места, где совсем недавно почтенный мулла Азиз, неосторожно купаясь в бассейне, безвременно покинул земную юдоль и отправился на вечную прогулку по садам и паркам великого Аллаха.

Это белоснежное строение, которое шах Сеид Масуд и его друзья называли дворцом исключительно из восточной склонности к преувеличениям, был, по сути дела, самой обыкновенной загородной виллой, такой же, как и дом ныне покойного муллы Азиза. Как и у муллы, у Сеида Масуда были слуги, рабы, садовник, наложницы и даже два евнуха, в чем Сеид Масуд превзошел Азиза. А также – электричество, кондиционеры, радио, автомобили, оружие и прочие блага цивилизации, пришедшие в арабский мир с нечистого Запада.

И, естественно, перед дворцом располагался беломраморный бассейн с голубой водой, вокруг которого росли великолепные розовые кусты, покрытые крупными бутонами, за которыми ревностно следил садовник, знавший, что если его тщание ослабнет и кусты перестанут быть великолепными, то судьба его изменится в худшую сторону и дни станут горестными.

Рядом с бассейном были живописно разбросаны несколько дорогих ковров, на которых, опираясь на расшитые подушки и валики с кистями, удобно расположились сам Сеид Масуд и его гости. Перед ними на низком белом столике стояли вазы с фруктами, изящные чеканные сосуды с высокими горлышками и длинными изогнутыми носиками, в которых были шербет и вино, несколько кальянов и прочие незначительные мелочи.

Жаркое аравийское солнце быстро опускалось к горизонту, и изнуряющая дневная жара сменилась наконец приятной вечерней прохладой.

Сеид Масуд огладил длинную бороду, затем, подражая великому Бен Ладену, с благостной улыбкой оглядел сидевших на ковре гостей и сказал:

– А теперь я хотел бы от приятных бесед о породистых скакунах и прекрасных юных девах перейти к вещам более серьезным и важным и напомнить моим уважаемым гостям о том, что второй экземпляр бесценного Корана все еще находится в руках неверных собак.

Четверо его собеседников, сидевшие поджав ноги вокруг столика с угощением, согласно закивали и нахмурились. На их лицах появилось выражение озабоченности и решимости приложить все усилия и вырвать драгоценную реликвию из грязных рук иноверцев.

Это были Надир-шах, Асланбек и Джафар.

А четвертым был тот самый Садик, в компании с которым выпускник Ленинградского Университета Ахмад показывал Знахарю фильм про Алешу, находившегося тогда в плену.

При упоминании о неверных собаках, незаконно и кощунственно владевших реликвией, на худых смуглых скулах Надир-шаха заиграли желваки. Но причиной этому был вовсе не священный гнев, проснувшийся в сердце верного последователя Ислама. Из всех присутствующих только он знал об истинной ценности этой древней книги. Только он, да еще мулла Азиз были посвящены в тайну двух Коранов. Но для муллы Азиза это знание оказалось смертельным, и теперь Надир-шах владел этой тайной единолично. Сидевшие вокруг люди были для него всего лишь статистами, фишками в его игре, и он был готов не задумываясь уничтожить любого из них. Мулле Азизу пришлось испытать это на себе, но теперь он не мог рассказать об этом никому, кроме самого Аллаха.

Садик, услышав о Коране, тоже сразу вспомнил Знахаря, но, поскольку не обладал таким мужеством, как Надир-шах, то подумал о том, что неплохо было бы участвовать во всем этом так, чтобы оказаться подальше от основных событий. Ахмад и сопровождавшие его воины Аллаха, отправившиеся в Самару обменивать русского мальчишку на Коран, пропали без вести, а Знахарь, показавшись на несколько дней в Санкт-Петербурге, исчез вместе с Алешей. Садик, чувствуя, что происходящее приобретает слишком серьезный смысл и начинает пахнуть смертью, мечтал о том, чтобы сломать ногу и естественным, но не роковым образом выбыть из игры. Перспектива проваляться пару месяцев в гипсе на мягкой постели привлекала его гораздо больше, чем совершенно реальная возможность получить от проклятого Знахаря или кого-нибудь из его воинов пулю в голову.

Асланбек и Джафар были обыкновенными террористами среднего звена, выполнявшими поручения своих высоких хозяев. Они руководили непосредственными исполнителями террористических актов, они обеспечивали воинов Аллаха оружием, боеприпасами, продовольствием и деньгами, они внушали безграмотным молодым женщинам, что стать невестой Аллаха – великое счастье, выпадающее только избранным. И эти глупые молодые бабы надевали пояса шахидов и шли туда, где толпились ничего не подозревающие жители чужих городов, и взрывали себя, убивая десятки людей, которых они видели в первый раз. А Джафар и Асланбек, проследив за удачным исполнением теракта, неторопливо уезжали с места событий и, вернувшись к повелителю, со сдержанной гордостью докладывали об очередном успехе в нелегком деле борьбы с неверными псами.

Шах Сеид Масуд снова огладил бороду и сказал:

– Мы все молим великого Аллаха, чтобы он помог нам вернуть бесценную реликвию, но добиться этого одними молитвами невозможно, и, понимая, что замыслы Всевышнего исполняются на земле руками людей, я смиренно опускаю глаза и передаю жезл управления событиями тому, чьи руки сильны и тверды, а воля подобна урагану, вырывающему деревья с корнем, как…

– Довольно, почтенный Масуд, – прервал его Надир-шах, подняв руки ладонями вверх, – мы все знаем и высоко ценим твое красноречие, но сейчас не время услаждать слух красивыми речами.

Асланбек и Джафар, которые были простыми людьми и терпеть не могли цветистой болтовни, синхронно кивнули, а Садик, бросив быстрый взгляд на Надир-шаха, строго нахмурился и медленно склонил голову. Он жалел о том, что у него не было такой бороды, как у Сеида Масуда, которая придавала бы ему солидности и которую он мог бы с важностью огладить.

Надир-шах оглядел собрание и, убедившись в том, что бразды правления безоговорочно перешли к нему, заговорил строго и веско:

– Нам противостоит бесстрашный и грозный противник. Я должен признать, что недооценил его мужество и коварство. Этот русский Знахарь оказался совсем не таким, каким показался вначале. В борьбе с ним мы потеряли многих своих соратников, и я глубоко скорблю о них. Поэтому, продолжая выполнять волю Аллаха, пожелавшего, чтобы великая реликвия вернулась к его верным сыновьям, мы должны быть предельно осторожны и внимательны. С того момента, когда мы начали охоту за Знахарем, погибли уже шестнадцать умелых и бесстрашных воинов, и это переходит все мыслимые границы. Он обходится нам слишком дорого и должен заплатить за все, но сначала нужно получить от него Коран. Мы можем быть уверены в том, что реликвия до сих пор находится у него, потому что он знает, что как только выпустит ее из своих рук, мы не станем церемониться с ним, как прежде. Он знает, что, пока Коран у него, он нужен нам только живым, и поэтому ни за что не расстанется с этой древней книгой, мудрость которой для него – пустой звук. Коран – всего лишь козырь в его игре против нас.