Мария Жукова-Гладкова - А я верну тебе свободу

— Случайно, — ответила я. — Мы случайно встретились с Серегой в Финляндии. Ну и…

— И теперь эти мордовороты думают, что деньги могут быть и у тебя?

— Думают. Уже квартиру обыскивали. И я тоже уже посидела у того шеста.

— Правда?! — поразилась Алла. — Слушай, а ты Серегу хочешь себе назад взять? Я не против, ты не думай. Я с Толиком собираюсь жить.

Мне Серега не нужен. Мне сказали, что нас быстро разведут. Поэтому можешь выходить за него, если хочешь. А можно расписаться, когда он в тюрьме?

— Можно.

— А его как, под конвоем в загс повезут?

Мне просто интересно. Я посмотреть приду. Ты не возражаешь?

— Я-то не возражаю, но, предполагаю, администрация «Крестов» будет возражать. Браки с представителями спецконтингента заключаются в тюрьме, расписывают в канцелярии. Их никуда не возят. И даже потом не дают уединиться.

Алла сожалела, что отец не сможет поприсутствовать на их с Толиком свадьбе. Алла собиралась снова начинать ему звонить завтра с утра, потом планировала поездку в Выборг. Я поняла, что все-таки должна ей сказать о случившемся.

Алла осеклась на полуслове.

— Этого не может быть, — прошептала она. — Я не верю.

Мы с Татьяной молчали. Соседка как раз зарулила в наш двор. Аллу, находящуюся в полубессознательном состоянии, мы доставили в мою квартиру и уложили на диванчик в гостиной.

На следующее утро, вернее, день, когда я проснулась, Алла лежала с безучастным видом и тупо смотрела в потолок.

— Юлька, мне жить не хочется, — прошептала Алла. — Моя жизнь кончилась. Вначале отец, теперь Толик…

Они умирали в обратном порядке, но я не стала это уточнять. Аллу мне было жаль.

— Я сейчас уеду, — сказала я Креницкой. — И попрошу Татьяну посидеть с тобой. Или иди в ее квартиру.

— Нет. Я хочу побыть одна.

— Думаю, тебе лучше не оставаться одной.

— Да не возьму я у тебя ничего! — взвизгнула Алла. — Ты видела нашу квартиру? Зачем мне твое убожество?

Я сглотнула обиду (хотя по сравнению с хоромами Креницких у меня в самом деле убожество) и пояснила, что боюсь не этого: мне труп в квартире не нужен, а Алла, по-моему, находится в том состоянии, в котором вполне может наложить на себя руки. В общем, я позвонила Татьяне с Ольгой Петровной, и соседки забрали Аллу к себе. Ей было все равно, в какой квартире лежать и чей потолок разглядывать. У соседей, правда, обстановка пооригинальнее. Где еще встретишь столько террариумов?

Я же поехала в управление к Андрюхе, предварительно предупредив о своем желании его увидеть. У Андрюхи, как выяснилось, было такое же желание. Правда, они возникли из разных побуждений.

— Где ты болталась всю ночь?! — завопил старый знакомый, только меня увидев. — Я звонил раз сто, и твоя Ольга Петровна твердила как попугай, что ты будешь утром.

— Во-первых, не сто, а только шесть, — невозмутимо поправила я. Вчера ночью я посчитала количество Андрюхиных звонков в памяти АОНа. Правда, сколько раз он звонил в квартиру Татьяны, где находилась Ольга Петровна, я сказать не могла, но все равно была уверена: до ста Андрей не дотянул. Во-вторых…

— Но почему у тебя был отключен сотовый?!

Я отключала его в деревне, чтобы не выдать себя звонком. Но сообщать Андрею о вчерашнем месте приложения своих талантов не собиралась.

Вместо этого многозначительными намеками заставила его думать, что провела все это время в постели любовника. Мне не хотелось говорить об этом прямо: не стоит это делать, разговаривая с мужиком, который имеет на тебя виды, а у Андрея они на меня время от времени появляются. Но намекнуть стоило. Хотя бы для того, чтобы больше ценил. Тонька в одной своей статье (или сборнике советов) заявляла, что больше всего женщину ценят мужики, которым покой только снится. Тонька рекомендовала читательницам держать мужей и любовников в постоянном напряжении. И подобное поведение очень подходит для имиджа прожженной стервы, активно мною создаваемого.

Андрюха сник, буркнул, что просто очень за меня волновался, и мне следовало бы подумать о том, что он будет волноваться, и предупредить. Я изобразила на лице раскаяние и перешла к делу, ради которого, собственно говоря, и прибыла в управление.

Я сообщила, где, по всей вероятности, следует искать труп девушки Лены. Андрюха напрягся, потом спросил, откуда у меня эта информация.

— Не могу разглашать свои источники.

— Юля! Ты помнишь, где находишься?!

— Прекрасно. У меня нет проблем с памятью. А вот у тебя, как я вижу, они имеются.

Я вообще могла просто опубликовать информацию о примерном местонахождении трупа в газете, но, руководствуясь личной симпатией и…

— На хрена мне лишний «глухарь»? — уныло спросил Андрей. — И вообще ты не по адресу.

Я вопросительно посмотрела на приятеля.

Он пояснил, что примерное место нахождения трупа находится не на его территории. И посмотрел на меня с подленькой ухмылочкой.

— Андрей, ты же в органах работаешь! — попыталась я его пристыдить, потом заткнулась, подумав о себе.

— Вот так-то оно лучше, — Андрей словно прочитал мои мысли. — Нам этот труп не нужен. И отношения к делу он не имеет. К тому, что на мне висит. Проституток убивают пачками. И какого рожна мне заниматься убийством выборгской проститутки? Думаешь, мне делать нечего? Хотя… Опубликуй-ка в газете, что хотела. Пусть выборжане подсуетятся, займутся выполнением прямых обязанностей. Кстати, такой публикации будет достаточно для возбуждения уголовного дела. Я специально прокурору подсуну. Правда, тебе потом придется отвечать на вопросы.

— А я пошлю спрашивающих. Я не обязана раскрывать источники информации.

— Уж не по известному ли русскому адресу посылать собираешься? прищурился Андрей. — Ох как это прокурору понравится! И опера не все такие, как я.

— Зачем по известному русскому? Есть «Закон о печати». Тебя к нему никогда не посылали? Выборжане потом всем рассказывать станут, куда были посланы питерской журналисткой. Знаешь, когда что-то впервые ешь, следует загадывать желание. Насчет посыла не знаю, но можно ввести новую русскую традицию. Я через газету предложу. И по телевидению.

— Например, выпить вместе с журналисткой, — подсказал Андрей. Третьим взять оператора. Пашка, насколько я знаю, никогда не отказывается.

Ну кто о чем, а русский мужик всегда о бутылке.

Андрей помолчал немного, потом вздохнул, признал, что он, конечно, не прав, но я должна его понимать. Я понимала, потому что знала, сколько ему за его труды платят.

— Юлька, не печатай ничего, а? — просяще посмотрел на меня Андрей. Ив лес с Пашкой не таскайся. Нечего вам там снимать.

— Но девчонка, Андрюша… Я понимаю, вы ее убийство никогда не раскроете, но ведь у нее же родители есть…