Никита Филатов - Огненный лис

- Господи Иисусе!

Полотнище сменилось ликом Пресвятой Девы.

Но что это? Щека её рассечена! Кровь на иконе заливает одежду...

Руки... Бесценный перстень с мизинца Богоматери сверкает яхонтом - и оттого живыми кажутся две змеи, обвившие камень.

- Господи! - Виктор упал на четвереньки и завыл от накатившей вновь нестерпимой боли. - За что? Я же не Куря... Не Куря!

Сказать, что присутствовавший при этом Павел растерялся - все равно, что не сказать ничего. Ройтману стало так жутко, что только этот самый страх и помешал ему смыться куда подальше.

И пока брат корчился в судорогах, Павел бегал вокруг, нелепо размахивая руками и пытаясь разобрать хотя бы отдельные слова:

- Витян, что ты сказал? Курить? Курить хочешь?

- Эпилепсия у него, как пить дать! Приступ... - высунулась из окна пожилая соседка. - Смотри, чтобы язык в горло не запал, а то задохнется насмерть..

Но все уже кончилось - так же внезапно, как началось.

На глазах у опешившего Ройтмана, Виктор встал, отряхнулся и повернувшись к непрошеной советчице произнес:

- Дура. Сама ты - дура!

Затем, предвидя реакцию, вскинул вверх руки и принялся ими по-дирижерски размахивать.

Получилось бесподобно. Дама в окне закатилась сначала изысканной бранной трелью - персонально по адресу Виктора. Потом закудахтала, а под конец отлаяла породистой овчаркой всех соседей скопом.

- Ну, вот, - повернулся Рогов к брату. - Так и живем...

Павел нервно хихикнул.

Виктор потрепал его по плечу, и решительно направился обратно, в сторону подвала:

- Все в порядке. Пошли!

- Куда?

- Колеса-то думаешь выносить? Скоро совсем стемнеет.

... В напряженной работе пролетали час за часом.

Закинув очередную партию покрышек на верхний багажник "запорожца", братья решили перекурить. Поднявшись на лестничную площадку между вторым и третьим этажом, они расположились поудобнее и достали помятые пачки.

- Да-а...

- А что делать?

За раз в машину умещалось не больше десяти-двенадцати колес - и это при том, что на двух из них во время движения Виктору приходилось сидеть.

Вывезти же ещё оставалось штук сто.

Даже последнему из последних идиотов стало бы очевидно - ни надвигающейся ночи, ни бензина в баке на эту затею не хватит.

Братья приуныли.

Тем временем, на пустынном дворе и окрестных улицах зажглись фонари. Кто-то где-то завыл на луну...

- Ну, Карла - гад! - Павел, выпустил в потолок очередное кольцо сигаретного дыма. В данный момент он тоже не прочь был бы взвыть.

- Это точно, - устало согласился Виктор. Сидя на мусоропроводе, Рогов без особого интереса пялился через окно на одинокий "запорожец".

Вдруг внимание его привлекла некая подозрительная личность, приблизившаяся к машине.

Мужчина средних лет...

Видимо, он привычным маршрутом возвращался домой с работы или ещё откуда-то. И судя по широким, торопливым шагам, до определенного момента нигде задерживаться не собирался.

Но... Поравнявшись с "запорожцем", мужчина на полном ходу запнулся, описал замысловатую восьмерку и повернул обратно.

При этом он начал настороженно оглядываться, отчего стал похож то ли на школьника, поджидающего опаздывающую подругу, то ли на хозяина сорвавшейся с поводка собаки.

Несколько раз продефилировав мимо машины, прохожий попробовал украдкой заглянуть внутрь. Постоял в сторонке, потом присел, раскорячась - и сделал вид, что завязывает шнурок...

Наконец, мужчина решительно двинулся вперед, к багажнику.

- Вот же говнюк! Боится, а все равно лезет.

- Ты о чем?

- Слышь, Пашка... Ты колеса хорошо привязал?

Ройтман от возмущения чуть было не свалился на ступеньки:

- Да ты что, Витян? Я их совсем не привязывал. Еще чего!

- А если упрут?

- Кто упрет? Кому они нужны-то?

- Да вон, глянь... Нашелся клоун, прямо землю копытами рвет!

Павел успел увидеть только кульминацию сюжета: совершив кражу века, обалдевший от собственной отваги мужичек улепетывал в темноту проходного двора.

Причем, бежать ему было очень непросто: по три колеса оттягивало каждую руку, а седьмое хомутом свисало с шеи. Еще одна покрышка валялась поодаль от машины - очевидно, надеть её больше было не на что, вот и пришлось бросить.

- Во дает! - Виктор пребывал в неописуемом восторге. Такой потрясающей грузоподьемности мог бы позавидовать даже жадный от природы Ройтман.

Впрочем, Павел не разделял чувств брата:

- Ну, ва-аще! - От чужой неслыханной наглости глаза его вылезли на лоб, нижняя челюсть отвисла... Ройтман взорвался:

- Й-ошь...бля...мать... Удушу гада! А ты чего стоишь? Упрет же!

- Нет, не упрет, - спокойно покачал головой Виктор. - Уже упер.

Почесав за ухом, он продолжил:

- Вот что, Паша. Давай-ка мы с тобой все эти колеса прямо на улицу вынесем. Но только туда, где свету побольше.

- Зачем?

- Руку дам на отсечение - к утру ни одной покрышки не останется.

- Хм... Уверен? А если останется? - Засомневался Ройтман, но видно было, что идея брата пришлась ему по душе.

- Все, что останется, отвезем к Папе Карле. И наденем их ему на голову!

Братья захохотали, но Павел спохватился первым:

- За это дерьмо ведь ещё что-то заплатить нужно.

- Да, - погрустнел вслед за ним Виктор. - Влипли...

Собственно, влип он один, потому что фамилия Ройтмана в договоре на реализацию автопокрышек не значилась, но заострять на этом внимание не имело смысла.

Во всяком случае, не сейчас.

- Ты, кстати, нашел его?

- Нашел. Сегодня поймал по телефону.

- И что?

- Уважаемый Ян Карлович изволили очень удивляться... Говорит, сволочь, что ни сном, ни духом!

- Ладно. Разберемся.

- Может, поехали прямо к нему?

- Закончить надо. С колесами... - тяжело вздохнул Виктор и посмотрел на часы:

- К тому же, он, наверное, спит уже.

- Разбудим! - Завелся Ройтман. - Разбудим гада!

Но брат его отрицательно помотал головой:

- Завтра. Пораньше... Утро вечера мудренее.

* * *

Виктор ошибался, полагая, что в этот поздний час толстяк по прозвищу Папа Карло нежится в своей постели.

Как раз наоборот.

Когда братья-коммерсанты поминали приятеля недобрым словом, он торопливой, нервной походкой семенил по пустынному коридору знаменитого здания на Литейном проспекте.

Яна Карловича пригласили на очередную беседу.

Все было очень просто, без всяких паролей и шпионских штучек: мелодичная трель японского телефонного аппарата, знакомый голос и больше похожая на приказ просьба:

- Придите!

Встреча была назначена намного позже обычного времени, к тому же - не на конспиративной квартире, а прямо в Большом Доме.

Как все непонятное, это Яна Карловича беспокоило и даже пугало.

- Сюда?

- Да, пожалуйста.

Сопровождающий остановился перед одним из кабинетов и подождал, пока посетитель негромко постучит в дверь.