Никита Филатов - Огненный лис

Бандитский батюшка зашелся в молитве. Добросовестно отчитав все, что положено, он замолк и прислушался к воцарившейся окрест тишине... а потом вдруг чихнул так, что стайка ворон на окрестных деревьях стремительно взмыла под облака.

Присутствующие заволновались, но в конце концов посчитали происшедшее добрым знаком. Вновь всхлипнул оркестр, затянула что-то ведущая скрипка...

Можно прощаться.

Народ, выстроившись в колонну по одному, потянулся к покойникам.

Первыми забились в рыданиях, запричитали родственники, за ними, в строгом соответствии с неписаной иерархией - остальные. Кладбищенские бомжи кучковались отдельно, ждали щедрот в виде милостыни и остатков еды.

Кто-то пару раз порывался толкнуть речь, однако вмешались распорядители: чай, не на митинге, не на сходняке и не на совете директоров, нечего словоблудить. К тому же, возникла проблема с траурными венками - из их оказалось такое великое множество, что вскоре стало невозможно подойти к гробам на более-менее пристойное расстояние.

Тимур Курьев окинул происходящее презрительным взглядом, отошел в сторону и закурил.

Отлично сработано, - подумал он. - Слезы, прощания... молодцы "родственники"!

Дело в том, что настоящих родственников ни у Болотова, ни у Булыжника не было. Старый вор в законе их отродясь не имел, даже матери своей не помнил. А бывший полковник медицинской службы... Жена развелась с ним, когда Болотов ещё отбывал срок за взятки, удачно вышла замуж второй раз и выехала на постоянное место жительства в Израиль. Сын вырос, закончил военное училище и погиб в девяносто пятом под Алхан-Юртом.

В общем, "родственников" на похороны Курьеву пришлось просто нанять в самодеятельном театре при Доме культуры водопроводчиков. Получилось недорого, очень пристойно и благородно.

Тимур Курьев расположился так, чтобы иметь возможность без помех изучать собравшихся. Это было непросто: толпа непрестанно передвигалась, перетекала с места на место, люди в ней тасовались, как карты в колоде умелого шулера.

И все же, Тимур успевал примечать все, что нужно.

Вот сыскари из Невского района. Вот городская прокуратура. Рядышком жмутся несколько депутатов Законодательного собрания и чиновников из Смольного. В конце аллеи, на почтительном расстоянии, переминается с ноги на ногу милицейский наряд.

Отдельно сгруппировались очень серьезные, дорого, но безвкусно одетые дядечки в возрасте и так называемые "правильные пацаны", представляющие криминальный мир города. Среди множества знакомых лично или заочно воров-"законников", "положенцев", "авторитетов", "лидеров", "бригадиров" и просто ветеранов различных группировок, наметанный взгляд Курьева сразу выделил несколько новичков, только что приобщенных или, как говорится, "подтянувшихся" к миру организованной преступности. Тимур нехорошо усмехнулся: люди без будущего, расходный материал...

Привет!

Привет.

Мимо Курьева прошмыгнул, озираясь по сторонам, старый знакомый его по имени Алексей и по прозвищу Уж. По христианскому обычаю швырнул горсть земли на крышки гробов, которые уже опустили в могилы - и сразу же растворился в толпе.

Несколько лет назад они с Ужом вместе неплохо потрудились.

Алексей до эпохи всеобщего бандитизма работал в морге. Но вот, изменился мир, изменились экономические условия, и бывший санитар решил переквалифицироваться в кооператора. Надоело Ужу трупы по холодильникам растаскивать, и начал он прятать по этим же холодильникам скоропортящиеся продукты, вроде мясных полуфабрикатов и масла подсолнечного.

Когда Курьев пришел к Алексею с предложением "крыши", тот уже имел приличных размеров офис на улице Зины Портновой, несколько торговых точек в разных районах города и пятьдесят процентов прибыли в небольшом борделе, оформленном, как санаторий. Алексей оказался человеком разумным и не жадным - тем более, что популярную книжку про нравы "бандитского Петербурга" он прочитать успел.

В общем, зажили Куря с Ужом душа в душу. Тимур раз в месяц приходил к нему "за долей малой" и время от времени ездил на стрелки - отпугивал от "своего" барыги случайных "братков" из чужих группировок. А сам Алексей процветал, спокойно и без помех зарабатывая деньги. Дела его пошли в гору не Гусинский с Березовским, конечно, однако сыт, пьян и нос в табаке...

Однако, не даром Алексей получил свое прозвище. В один прекрасный день, набрав разных кредитов и сделав множество личных долгов, он оставил и офис, и бизнес на своего заместителя, а сам исчез, как все думали навсегда.

Курьев начал было активные розыски "соскочившего" бизнесмена, однако получил "сверху" короткий, но недвусмысленный запрет: не дергаться! Пусть, мол, дышит человек спокойно. Ушел - и Бог с ним, вольному воля. Дело-то свое людям оставил... Так впервые Тимур убедился, что правила игры в этом воровском и бандитском мире вовсе не ограничиваются общеизвестными "понятиями".

А ещё через некоторое время узнал Курьев, что никуда Леша Уж по-настоящему и не исчезал, отсиживался здесь же, под Питером. А вскоре на деньги, которые он "скрысил" от друзей и деловых партнеров, открыл в центре города частный и, можно сказать, элитарный клуб для представителей сексуальных меньшинств.

Извините...

Да ничего.

Мимо Тимура боком протиснулся тучный мужчина в костюме и с траурной ленточкой на рукаве - один из распорядителей похорон, с которым они вместе утром ехали на автобусе. Кроме Курьева забирать покойников из морга пришли только те, кому это было поручено: несколько крепких мужчин для переноски тяжестей, оркестранты, милиционеры из машин сопровождения, водители катафалков... Кстати, катафалки на этих похоронах были не совсем обычные. Не желтые или темно-синие, вместительные "ПАЗики" для бедных, на которых одновременно следуют и гроб, и родственники. Нет, Булыжник и Болотов удостоились иссиня-черных, лакированных "кадиллаков", украшенных позолотой и хромированными колесными дисками. Таких, наверное, всего-то два в городе и нашлось.

Медленно и печально отсвечивая тонированными стеклами, тронулась траурная процессия от Спасо-Преображенского собора, где отпевали усопших. Вытянулись в бесконечную вереницу "форды", "мерседесы", "вольво", "мицубиси" - и загудели, загудели, загудели...

Тимур опять нехорошо усмехнулся: припомнил, как в восемьдесят втором дорогого товарища Леонида Ильича Брежнева хоронили. Такая же показуха была. А потом закопали лопатой, прихлопнули сверху - и всего-то делов! С глаз долой, как говорится, из сердца вон... Ну, правил восемнадцать лет Отечеством, и что теперь? Нового найдем. Незаменимых нет. То есть, свято место пусто не бывает.

И с этими двумя так же будет. Отворовались. Пора и честь знать. Молодым везде у нас дорога - так что же им, дожидаться, пока вы, старые пердуны, сами от ветхости окочуритесь? Нет уж, дудки! Поможем...