Юлия Шилова - Не такая, как все, или Ты узнаешь меня из тысячи

Особенно прекрасно рождение любви, когда влюбленность переходит в любовь. Это так трогательно и красиво. Я люблю этот момент смаковать, любоваться им и постепенно выпивать любовь по совсем крохотной капельке, чтобы оставить что-то на потом и как можно дольше растянуть это удовольствие. Я уверена, что при обоюдном желании удивительная близость может растянуться даже на годы.

Любовь – это состояние души. Это эйфория, а эйфория всегда временна. Жаль, что наступает тот момент, когда эйфория проходит.

И всё же любовь многогранна и безгранична. У неё слишком большие возможности. Она может приносить удовольствия, нежить, лелеять и оберегать, а может колоть, убивать и терзать. Любовь нас родила, она же нас и убивает. Кого-то своим жаром, а кого-то болью. У всех по-разному. Она то возносит нас до небес, то кидает в страшную пропасть. Для кого-то любовь – волшебное чувство, а кто-то ее очень боится. Она кого-то испепеляет, кого-то согревает, а кого-то убивает. Любовь уносит очень много жизней.

При мысли о Ромке на моих глазах показались слёзы. Тяжело научиться жить без человека, которого ты когда-то любила и любишь до сих пор. Судьба поиграла с нами в злую шутку и решила, что нам больше не стоит встречаться. Если бы тогда, в Питере, я знала, что это наша последняя встреча, я бы никогда от него не ушла... Я до последнего верила в то, что он обязательно меня найдёт и уже никуда не отпустит. А я и сама не захочу никуда уходить.

Теперь для меня настало страшное время. Я выкуриваю по пачке дешёвых сигарет в день, часами тупо смотрю в одну точку и постоянно чувствую, как мне не хватает воздуха. Иногда я ощущаю такую боль в груди, что начинаю её рассматривать, потому что мне кажется, будто в ней зияет огромная дыра. С каждым днём я понимаю, что скоро наступит момент, когда я уже не смогу справиться с этой болью.

Так жить просто невыносимо и очень страшно. Я мечтаю поехать в церковь, но её здесь нет. Я бы приехала в церковь и поплакала у иконы Божьей Матери. Поговорила бы со служителями церкви, прислушалась бы к их словам и поставила свечку за упокой своей любви.

– ...Саня, а что это у тебя жена из горла пьёт? – забеспокоилась Зина.

– Хочу и пью, – ответила я. – Тоже мне, аристократы нашлись.

– Молчать! – крикнул Саня и топнул ногой. – С этой минуты ты будешь во всём слушаться меня! Меня бабское мнение не интересует.

Сашка вновь повертел у меня перед носом моим паспортом со штампом о регистрации. Затем полюбовался свидетельством о регистрации брака и со словами: «Я сам всё папе покажу» сунул документы в карман.

– Какому папе? – не сразу поняла я его.

– Нашему, – ответил он не раздумывая. – Ведь теперь это не только твой папа, но и мой.

Меня вновь погрузили в грузовичок и повезли обратно в деревню. Я смотрела на величественную природу, вспоминала свою прошлую жизнь, пила шампанское из горла и рыдала. Затем стащила со своей головы пыльный тюль и выкинула его на дорогу.

На следующий день после регистрации брака я начала пить...

– Саша, она скоро всю самогонку выпьет, – жаловалась на меня Зина своему сыну. – Я уже не знаю, куда её от твоей жены прятать!

– Зина, дай выпить, – я смотрела на Сашкину мать грустным взглядом и чувствовала, как дрожат мои руки. – Зинуля, будь человеком. Видишь, мне плохо.

– Ты, кроме как самогонку жрать, ничего не умеешь! – ругалась Зина. – Ты когда забрюхатишь?

– Дай стопку. Я забрюхачу, обещаю, – жалобно просила я её.

– Ты уже столько вёдер выпила, обещая забрюхатить, и ничего. Никакого результата.

– Если дашь рюмку, результат будет. Клянусь!

– Да тебе поклясться, что в туалет сходить.

– Зина, так может, дело не во мне, а в твоём сыне, – попыталась я перевести все стрелки на Сашку.

– А сын-то мой здесь при чём? Это ты пустая.

– И чего вы здесь спорите? – вошёл в дом раскрасневшийся Сашка. Он только что рубил дрова.

– Твоя жена выпить опять просит. Да я не успеваю так самогонку гнать, как она пьёт. Ты посмотри, на кого она похожа. Молодая, а пропитая, – принялась меня стыдить Зина.

– На себя посмотри и на своего сыночка! – крикнула я и чуть было не наехала своей коляской на вовремя отскочившего к стене Олигарха.

– Мать, да дай ты ей выпить! – крикнул матери Сашка. – Ты же её знаешь. Она, пока шары не зальёт, не успокоится. Когда ужрётся до беспамятства, тогда отстанет.

– Знаю. Я вот только не знаю, зачем ты её в наш дом притащил, – Зину слегка лихорадило с похмелья. Вчера она явно перебрала.

– Я тебе уже сто раз говорил о том, что у неё отец – олигарх.

– Сына, может, тебе это приснилось? Я вот, кроме её собаки, больше никаких олигархов не видела. Может, ты её отца с собакой перепутал? Может, его тоже просто Олигархом зовут? Может, у него имя такое, и к настоящим олигархам он не имеет никакого отношения?

– Мать, ну что ты несёшь? Я же у него охранником работал! – подорвало Сашку. – Он настоящий олигарх! Я за свои слова отвечаю!

– И когда мы его увидим?

– Когда у неё брюхо к носу полезет.

– Сына, а может она пустая?

– Как это пустая? – озадачился Сашка.

– Такой пустоцвет. Неужели ты думаешь, что все бабы рожают? Наивный ты, сына. Есть те, которые по каким-то медицинским показаниям не могут.

– А как узнать, может она рожать или нет?

– Её врачу надо показывать. Анализы надо сдавать.

– Нет. К врачу я её не поведу. По врачам нам нельзя. Просто я буду почаще на неё залазить и драть её как сидорову козу.

– Чем, пальцем? – покатилась я со смеху.

– Заткнись, дура.

– У тебя ж паруса постоянно не раздуваются.

Не говоря больше ни слова, Сашка подошёл ко мне как можно ближе и ударил меня в ухо. Я вскрикнула и замолчала.

– Допрыгаешься у меня, овца.

– Будь добр сынок, сделай хорошее дело, набей ей брюхо. Иначе мы здесь в нищете всю жизнь будем прозябать.

Зина потупила глаза и осторожно произнесла:

– Сына, а может, ну его к чёрту, это брюхо?

– Ты о чём?

– О том, что у нас есть свидетельство о регистрации брака. Вдруг этого достаточно? Может, как флагом, будем им размахивать и прямо с ним к олигарху пойдём? У нас же не просто бумажка, а законный брак.

– Нет, мать, – Сашка отрицательно покачал головой. – Нужно брюхо.

– Опять ты со своим брюхом, как дурень со ступой.

– Я её отца знаю. Брюхо – это беспроигрышный вариант, с его помощью империя будет наша.

– Да пока ты ей это брюхо нарастишь, она сопьётся. Она же вообще без тормозов самогонку жрёт. На неё же уже смотреть страшно.

Устав слушать их речи, я откатилась на коляске к стене и изо всех сил пнула по ней ногой.

– В этом доме мне кто-нибудь нальёт выпить или нет?! – кричала я вне себя от ярости.

– Видишь, что творит, – покачала головой Зина.