Виктор Фёдоров - Бенефис двойников, или Хроника неудавшейся провокации

Советолога прошиб пот.

- Я надеюсь, вы не поручите это мне? - спросил он.

- Да конечно же нет! Это дело Лупиньша. Ваша задача - строить из себя сытого, вальяжного бюргера. Остальное я беру на себя.

- Бюргеры - в Германии, - осторожно заметил Стадлер.

- Возможно. - Стерлингов рукой взлохматил себе волосы. - Но это роли не играет, пойдемте лучше к гостям, а то неудобно.

Они вошли в гостинную. Стол был уже накрыт, Лупиньш степенно плавал вокруг него, наводя последние штрихи.

- Прошу садится, - призвал всех Стерлингов...

Подождав для приличия несколько минут, Стерлингов произнес:

- Друзья! После того, как мы утолили первый голод, считаю целесообразным поговорить о деле. Вас, дорогой Сигизмунд, вероятно интересует вопрос, зачем я вас пригласил?

Вильковский что-то промычал набитым ртом. Его первый голод еще не отступил.

Стерлингов же сложил свой столовый прибор на тарелку, призывая всех последовать его примеру.

- Мои друзья кинематографисты, - начал он, - поставили перед собой очень сложную, но в то же время и интересную задачу.

Стадлер заерзал на стуле.

- Они хотят снять масштабную документальную эпопею о Ленине, так сказать, на родине вождя, с мистером Марафетом в главной роли.

- О, марафет! - оживился Фрайер и тут же скривился от боли: Лупиньш под столом наступил ему на ногу.

Вильковский наконец прожевал капусту и заблеял:

- Я-то гляжу, на кого он похож? Ну просто вылитый Ильич! Умеют же актеров подбирать!

- А вот ваша задача, - мягко надавил Стерлингов, - сделать это сходство абсолютным. Фильм ведь документальныйы, а значит, ни у кого из зрителей и тени сомнения закрасться не должно, что Ленин не настоящий. Мистер Стилберг, я правильно объясняю?

Стадлер, надув щеки, кивнул.

- Вот видите, - снова обратился Стерлингов к парикмахеру. - Ваши приборы и принадлежности с собой?

- Они всегда са мной, - Вильковский похлопал по портфелю, который в течении всего обеда не снимал с колен. - Это мой капитал.

- Прекрасно! - обрадовался Стерлингов. - Когда вы сможете приступить к работе?

- Немедленно.

- А как же кофе?

- Кофе, если не затруднит, прошу подать мне на рабочее место. У меня слабость - пить что-нибудь за работой. Когда я стриг пуделя Пельше, Арвед Янович собственноручно заваривал мне крепчайший английский чай. Вы пили когда-нибудь английский чай ? - спросил парикмахер у Стадлера.

- Я не был в Англии, - ответил тот.

- Кофе вам подадут, - встрял Стерлингов. - И последнее, что мне хотелось бы сказать: замысел картины держится в строжайшей тайне. Казахфильм там, киностудия им. Довженко и другие, - все они составляют серьезную конкуренцию в деле освещения ленинской тематики, А посему от вас потребуется молчание, причем молчание это будет обеспечено золотом в прямом смысле слова. Мы заплатим вам и недурно.

- Я буду нем как рыба, - пообещал Вильковский.

"Да уж куда ты денешься", - подумал Стадлер и, глянув на Лупиньша, содрогнулся.

- Там на втором этаже, - сообщил Стерлингов, - есть прекрасная комната для осуществления нашего плана. Большое зеркало, лампа направленного действия. Айвар проводит вас. А вы, - он поглядел на советолога, объясните господину артисту, что от него требуется.

Стадлер вкратце перевел Фрайеру суть дела. Свинья равнодушно пожал плечами.

- Ну, что ж, - заключил Стерлингов, когда все ушли, - все идет как нельзя лучше. Курите.

Он достал коробку с сигарами. Стадер взял одну, потом положил на место.

- А нельзя ли обойтись без крови? - робко спросил он.

- Можно, конечно, - Стерлингов закурил и откинулся на спинку стула. Крови не будет: Айвар задушит товарища его же галстуком.

- Я не это имел в виду, - советолог поморщился. - Может, вообще не стоит убивать? Он ведь обещал молчать.

- Вы плохо знаете людей, - усмехнулся Стерлингов. - Нельзя доверять никому. После "спектакля" в Мавзолее заработает громадный механизм под названьем КГБ. Они обязательно выйдут на парикмахера, а от него ниточка приведет к вам и ко мне. Лучший свидетеь - мертвый свидетель. Боже, кому я это объясняю!

Незаметно наступил вечер. Лупиньш принес кофе, на этот раз без коньяка. Стадлеру было не по себе, и хотелось выпить, но просить он не решился. Кофе не лез в горло, перед глазами стоял синий задушенный старомодным галстуком Вильковский с вывалившимся набок безвольным языком.

Внезапно сверху донесся какой-то подозрительный шум, заставивший обоих насторожиться. Затем раздались быстрые шаги по лестнице, распахнулась дверь, и перед ними предстал растерянный парикмахер. Он, как рыба, выброшенная на берег, хватал перекошенным ртом воздух и молчал.

- Что случилось?! -Стерлингов встал ему навстречу.

- Сбежал! - только и смог выдавить Вильковский.

- Кто сбежал?

- Ну этот ваш... Марафет!

- Что?! - Стерлингов пулей вылетел из гостинной, Стадлер - за ним.

В комнате на втором этаже царил настоящий бардак: окно распахнуто настержь, дверцы шкафа, где хранился кейс с препаратами доктора Кепарасика - тоже. Посреди комнаты лежал опрокинутый стул, вокруг него, среди локонов остриженных волос, валялись три пустые ампулы и шприц.

- Я только на минуту вниз спустился кисточку помыть, - стал рассказывать Вильковский. - Прихожу, а здесь...

Стерлингов подошел к окну, хрустнуло стекло под ногой. Он безуспешно пытался хоть что-нибудь разглядеть в темноте, потом крикнул:

- Айвар, живо на улицу! Найди эту скотину!

Стадлер, как завороженный, смотрел на опрокинутый стул, и тут его осенило. Ну конечно же! Странное поведение Свиньи в машине, бессвязный бред насчет марафету, слова Уорбикса насчет какоина... Какой же он осел! Советолог нагнулся и поднял ампулу: две красные поперечные полосы.

"Метапроптизол! - вспомнил он. - Лекарство против страха!"

Ему стало дурно.

- В каком он был виде? - выпытывал Стерлингов у парикмахера.

- Я... почти закончил... - збивчиво объяснял тот. - Осталось только виски подбрить.

- Ничего себе! - Стерлингов схватился за голову.

С улицы раздавался раздирающий душу треск. Это Лупиньш прокладывал себе дорогу сквозь кусты.

Вильковский испуганно собирал портфель.

- Я, пожалуй, пойду, - он боком выскользнул за дверь.

- И этот уйдет! - прохрипел Стадлер.

- Не уйдет, там Айвар. - Стерлингов был бледен, но спокоен. - То же мне парикмахер на букву "хер".

И действительно, через минуту из сада донесся сдавленный крик. Стадлер судорожно перекрестился.

ГЛАВА 18

Москва. Калининский проспект. 5 ноября. 21-00.

Вечер. Промозгло. Капитана Козлова познабливает в плаще. Время, отведенное на выполнение задания, истекло. Почти все двойники задержаны. Козлов решает ехать в Управление. Он стоит у кромки тротуара и голосует рукой с зажатой в ней сигаретой.