Ян Флеминг - Собственность Леди

В течение следующего дня Бонд находился как в лихорадке. Он нашел предлог, чтобы зайти в Отдел Коммуникаций, забрел в маленькую комнатку, где мисс Мария Фройденштейн и две помощницы работали у шифровальной машины, через которую отсылались сообщения по линии "Пурпурного шифра". Он взял последнюю папку - у него был свободный доступ к большинству материалов в штабе. Он пробежал глазами тщательно отредактированные параграфы материалов, которые будут наколоты на крючок не читанными каким-нибудь низшим чином ЦРУ в Вашингтоне, а в Москве будут с почтением вручены сотруднику КГБ высокого ранга. Бонд обменялся шутками с двумя девушками, младшими клерками. Но Мария Фройденштейн лишь подняла глаза от машины и подарила ему вежливую улыбку. Бонда пронизала минутная дрожь от такой близости к предательству, к этой темной смертельной тайне, запертой в ее душе, за этой просторной белой блузкой.

Бонд отправился по коридору к себе. Сегодня вечером у этой девицы будет целое состояние - получит свои тридцать сребреников, помноженными на тысячи. Может быть деньги изменят ее характер, принесут ей счастье. Она сможет воспользоваться услугами лучших косметологов, одеваться в лучшие наряды, иметь прекрасную квартиру. Но М. сказал, что теперь он собирается подпустить побольше жару в операцию "Пурпурный шифр", выйти на более рискованный уровень дезинформации. Это будет сложная работа. Один неверный шаг, одна небрежная ложь, одна установленная фальшивка в донесениях - и КГБ учует липу. Больше того, они узнают, что их водили за нос, водили самым бессовестным образом в течение трех лет. Такое постыдное открытие чревато быстрыми ответными контрударами. Тогда они могут предполагать, что Мария Фройденштейн была двойным агентом - работала и на англичан, и на русских. Она будет неизбежно и быстро ликвидирована - возможно, при помощи цианидного пистолета, о котором Бонд читал лишь день назад.

Джеймс Бонд, глядя из окна на деревья в Риджент-парке, пожал плечами. Слава Богу, это дело его не касается. Судьба девицы была не в его руках. Ее затянула мрачная машина шпионажа, и для нее будет счастьем, если она проживет достаточное время, чтобы истратить десятую часть того состояния, которое она должна получить через несколько часов в зале аукциона.

Целый ряд автомашин и такси позади здания Сотсби блокировал путь по Джордж-стрит. Бонд заплатил шоферу и присоединился к толпе людей, продвигавшихся под навесом к лестнице. Ему вручили каталог и служащий в форме проверил его билет. По широкой лестнице среди блестящей возбужденной публики он прошел через галерею и вступил в зал главного аукциона, который был уже заполнен. Он нашел свое место рядом с местом г-на Сноумена, который писал какие-то цифры на лежащем на его колене блокноте и все время оглядывался по сторонам.

Высокий зал был размером примерно с теннисный корт. Он сохранил вид и даже аромат прежних времен, и две большие люстры, соответствующие той эпохе, изливали теплый свет сверху. Яркие лампы сверкали и по периметру сводчатого потолка, застекленный купол которого был все еще частично задернут занавесями против солнца, которое жарило здесь во время послеобеденной распродажи. Разнообразные картины и гобелены были развешаны по оливково-зеленым стенам, и множество телевизионных и других камер (среди них фотографа из МИ-5 с пропуском для прессы от "Санди таймс") вместе со своими владельцами сгрудились на платформе, установленной посредине на ковре, изображавшем сцену охоты. Около сотни дельцов и зрителей разместились на маленьких приставных стульях. Все внимание было сосредоточено на стройной лощеной фигуре аукционера, спокойно объявляющего с деревянной приподнятой кафедры о торгах. Он был одет в безупречный вечерний костюм с красной гвоздикой в петлице. Он говорил ровным голосом и не жестикулировал руками.

- Пятнадцать тысяч фунтов. Шестнадцать... - Следовала пауза, взгляд на кого-то в переднем ряду. - Против вас, сэр. - Шуршание поднятого каталога. - Семнадцать тысяч фунтов. Восемнадцать. Девятнадцать. Предложено двадцать тысяч.

И так ровный голос продолжал объявлять не спеша, а внизу столь же бесстрастные участники сигнализировали ему о своих ставках.

- Что он продает? - спросил Бонд, открывая каталог.

- Номер 40, - ответил Сноумен. - То бриллиантовое ожерелье, которое служитель держит на черном бархатном подносе. Оно пойдет, вероятно, за двадцать пять. Итальянец борется с двумя французами. Иначе они получили бы его за двадцать. Я шел только до пятнадцати. Хотелось бы его получить. Чудесные камни. Но уже все кончено.

И верно, остановились на двадцати пяти тысячах, и молоток, который аукционер держал не за ручку, а за переднюю часть, опустился с мягкой решительностью.

- Ваше, сэр, - сказал Питер Вильсон, и служащий поспешил по проходу к покупателю, чтобы подтвердить его личность.

- Я разочарован, - сказал Бонд.

Г-н Сноумен оторвался от каталога:

- Что так?

- Я никогда не был на аукционах до этого, и я всегда думал, что аукционер должен стукнуть три раза молотком и сказать "продается, продается, продано" с тем, чтобы дать другому покупателю последний шанс.

Г-н Сноумен рассмеялся:

- Вы можете встретить это в провинции или в Ирландии, но этого правила уже давно нет на аукционах в Лондоне, я не видел этого с тех пор, как бываю здесь.

- Жалко. Это добавило бы страстей.

- Ну, их у вас будет вполне достаточно ровно через минуту. Это последний спектакль, прежде чем начнется главное.

Один из служителей благоговейно разместил блестящую груду рубинов и алмазов на черном бархатном подносе. Бонд посмотрел в каталог. Номер 41. Сладкозвучная проза описывала все это так:

Пара изящных и солидных рубиновых и бриллиантовых браслетов. Передняя часть каждого выполнена в форме овальной грозди, состоящей из одного большого и двух поменьше рубинов, обрамленных бриллиантами в форме подушечек. Боковые и задняя часть образуют более простые грозди, перемежающиеся с бриллиантовыми ажурными завитками, возникающими из середины рубинового камня, как бусины, окаймленные золотом и продернутые между цепочками из рубинов и бриллиантов вперемежку, пряжка так же в форме овальной грозди.

По семейной традиции, этот предмет продажи был прежде собственностью миссис Фитцгерберт (1756-1837), чье замужество за принцем Уэлльским, впоследствии Георгом IV, было вполне установлено, когда в 1905 пакет, запечатанный и переданный на хранение в Коуттс банк в 1833, был вскрыт, с королевского разрешения, и в нем было обнаружено свидетельство о венчании и другие окончательные доказательства.

Эти браслеты были, вероятно, подарены миссис Фитцгерберт своей племяннице, которую герцог Орлеанский назвал "самой хорошенькой девушкой Англии".