Наталья Андреева - Проигравшему достается жизнь

И лишь в электричке она сообразила: Володя знает в лицо Рину, а вот Марта не знает в лицо Володю. Надо рассуждать логически. Главное, не ошибиться, и не сказать «привет!» абсолютно незнакомому человеку, пройдя мимо Володи. А как, интересно, выглядят фотографы глянцевых журналов? Она попыталась напрячь воображение. Он, разумеется, высокого роста, молодой, красивый или нет? Гламурный! А гламур это… ну, в общем, гламур.

… – Пропуск вам заказан? – охранник у турникета строг. И вдруг разулыбался: – Ладно, я помню. Сейчас посмотрю. Ноябрина Кудрявцева… Держите!

Она рассеянно взяла пропуск. Итак, Рину здесь знает не только фотограф, весь персонал. Попыталась улыбнуться в ответ:

– Спасибо!

Проблемы начались за турникетом. «А какой этаж?» – думала она, идя к лифту. Но повезло: в здании размещалась редакция не только этого журнала, а посему висел указатель. Сверившись с ним, она шагнула в лифт:

– Ой, подождите, подождите!

Две девицы модельной внешности, обе блондинки, похожие, как сестры-близнецы, впорхнули следом.

– Вам какой? – чирикнули девицы в один голос.

– Третий.

– И нам третий!

«Они тоже на кастинг». Повезло. Теперь у нее было прикрытие. Из лифта она вышла последней. Девицы, взявшись за руки, направились на ресепшен, она, прячась за их спинами, следом. Секретарша стояла над вазой с увядшим букетом и пыталась придать ему товарный вид: обрывала пожухлые лепестки. Оглядев «близнецов», девушка с явным недовольством спросила:

– На кастинг?

Девушка тоже была блондинкой, и очень хорошенькой, но, увы! Маленького роста. Поэтому «лошадей» терпеть не могла, и была с ними крайне холодна. Смотрела на девиц так, будто они ее обворовали, украв драгоценные сантиметры роста.

– Ой, Рина, привет!

Ее заметили. Взгляд секретарши полоснул по шее, как нож гильотины: «Укоротить бы тебя сантиметров на двадцать, мы были бы на равных…»

– Тоже на кастинг? – лезвие ножа скользнуло ниже и тут же остановилось. – Ой, Рина, как ты поправилась! – радостно констатировала владелица гильотины. – А тебя Володя ждет!

«Близнецы» переглянулись:

– А как же мы?

– Подождете! – сверкнул взгляд-нож. – Вон, свежий глянец, полистайте пока. Рина, иди в студию.

– Я давно здесь не была, – сказала она виновато. – Забыла, где это?

– У тебя всегда была плохая память, – хихикнула секретарша. – Как, кстати, твой олигарх прореагировал на новую грудь? Ты, как я вижу, грудь увеличила?

– Он меня бросил.

– Да ты что?! – с энтузиазмом воскликнула девушка. – Ему что, не понравилось?!

– Кризис.

– Какая сволочь! – опасное лезвие тут же потускнело, теперь они и впрямь были на равных. – Все они такие, эти мужики! Гады! То-то я смотрю, ты подурнела! И как ты теперь?

– Вот, работу ищу, – она жалко улыбнулась.

– Да, с работой сейчас проблемы. У нас черт-те что творится! Все под сокращением ходим, статьи месяц лежат, пока не протухнут. В редакции полный раздрай.

– А как же кастинг?

– Надо же что-то делать. Хотя бы видимость создать. Иди прямо по коридору, дверь в студию в самом конце, – секретарша махнула рукой. – Там уже свет выставляют.

Она пошла прямо по коридору, провождаемая завистливыми взглядами «близнецов».

– Такая толстая… – прошипела одна.

– Зато всех знает, – хмыкнула другая. – Вот увидишь: ее возьмут.

– Какое миленькое платьице!

– Где? Покажи!

Две белокурые головки склонились над глянцевым журналом, переплелись четыре тоненьких ножки и столько же тоненьких ручек, десять тоненьких пальчиков приклеились к миленькому платьицу, два сердца забились в унисон, и одна и та же мысль довершила воссоединение:

– Какая прелесть! – хором сказали девицы.

Она же пошла по длинному коридору, на стенах которого висели фотографии звезд, побывавших в этой редакции, с автографами. Как сквозь строй. Дойдя до конца, неуверенно толкнула дверь в студию и услышала.

– Рина, заходи!

Высокий парень устанавливал на возвышении большой белый экран. И в самом деле, симпатичный! Гламурные, ну очень дырявые и сильно потертые джинсы обтягивали тощий зад, в ухе сверкала серьга. Она улыбнулась:

– Привет! Куда мне?

– Дай-ка я на тебя посмотрю…

Голос раздался откуда-то сбоку, из полумрака, она пригляделась: небольшого роста смешной человечек, с волосами до плеч, в растянутом свитере, поправил висящий на шее фотоаппарат и шагнул к ней. Спросил удивленно:

– Рина?

– Да, это я.

– Как ты изменилась! Ну, иди к свету.

И тут она испугалась. Тональный крем, пудра, распущенные волосы… А вдруг он увидит то, что ему видеть не надо бы вовсе? Она в курсе, что есть фотошоп, на него вся надежда, но…

– Володя, я так делаю? – спросил высокий.

– Погоди, – с досадой отмахнулся смешной человечек.

«Так это и есть Володя?!» Она с удивлением посмотрела на длинноволосого карлика в растянутом свитере. У него давно уже должен был развиться комплекс неполноценности, ведь девушки, с которыми работает Володя, выше на целую голову!

Она неуверенно вышла на свет. Стало страшно. Свет был слишком ярким, а пустое, безжалостно освещенное им пространство пугало. И что делать? Она встала, вытянув руки по швам, как солдат.

И тишина. Она прищурилась: Володя стоял за чертой круга, там, где кончался свет, и целился в нее объективом. Первый же выстрел был смертельным:

– Нет, это не ты!

Она вздрогнула.

– Рина, что с твоей фигурой?

– Я… лежала в больнице…

– Это я понимаю, – с досадой сказал Володя. – Я о другом. Ты все забыла! Расслабься, я сделаю несколько снимков.

Расслабила колено, опустила плечи.

– Рина, что с тобой? Я же не «вольно» скомандовал! Ну! Поиграй!

Жалко улыбнулась. Втянула живот, распрямила плечи и застыла.

– Ты же не паспорт фотографируешься! – поморщился Володя. – Что это за поза?

– Я стараюсь, – пролепетала она.

– Ты и в самом деле еще больна! Что за выражение лица? Как будто я тебя пытаю, а не фотографирую! – «А разве нет?» – Откинь волосы, подбородок подними.

Сделала неуверенный жест рукой, вскинула голову. Раздался щелчок, другой.

– Поменяй позу.

Встала боком. Что-то происходило с руками и ногами, она не знала, куда их деть. Спине не было опоры, волосы лезли в нос.

– Подумай о чем-нибудь хорошем…

В памяти всплыл годовой финансовый отчет. Одна из ее удач: быстро найденная ошибка. Игорь Павлович ее тогда похвалил. При мысли о бывшем шефе ее лицо разгладилось, взгляд стал мечтательным. Представила, как они возвращаются из роддома, у нее в руках цветы, у него конверт со сладко сопящим младенцем. Нет, у нее конверт, он же мужчина и не знает, как обращаться с младенцами! Она быстренько все поменяла, в руках у шефа оказался букет. С цветами в руках Игорь Павлович смотрелся нелепо…