Наталья Андреева - Проигравшему достается жизнь

– Так может его… – Воронин сделал паузу. Указание должно поступить свыше. Никакой самодеятельности. И потом: в случае чего, за все отвечает заказчик, с него и спрашивают больше, чем с исполнителя.

– Убрать! – распорядился шеф.

– Понял.

– А перед этим допросить с пристрастием. Вытряси из него все, слышишь? Обставишь все так… В общем, ты понял.

– А девушка?

– Найти! Я по уши в дерьме из-за этой куклы. Она нужна мне позарез, понял?

– Так, может, с девчонкой пожестче?

– Ты ее сначала найди, – с иронией сказал хозяин. – Она не так глупа, как тебе показалось. Что, провела тебя? Ай, Герка! Хватку потерял! Перед девчонкой спасовал! – подзадорил его хозяин.

– Найду! – скрипнул зубами Воронин. – Из-под земли достану!

– Вот когда достанешь… Не трогай ее, слышишь? Я ее понимаю: деньги нужны. Но почему она мне ее просто не продаст, эту чертову куклу? Зачем прячется?

– Я попытаюсь установить личность мужчины, который ее увез.

– Мужчины, говоришь? Проверь-ка Чаплыгина. Олегом его зовут. А скунса – убрать! – добавил шеф и дал отбой.

«Задание понял», – мысленно отрапортовал Воронин, вытянувшись в струнку.

Пробка была мертвой. Причем и в Москву, и в область. Два конца займут часов восемь, не меньше! Это Володя Стеценко понял, когда ехал с коробками, в которых лежали куклы, на Новослободскую. Часа через полтора, из машины, облепленной мокрым снегом, он позвонил Ма-Рине и сказал:

– Я попал в пробку. Когда приеду, не знаю.

– К утру приедешь? – спросила она.

– К утру приеду.

– Жду.

Володя перезвонил ей, когда поставил коробки с куклами за ширму, в самом углу студии. Хотелось спать, но он надеялся выспаться у Ма-Рины. Милиция – не загс, туда можно и не спешить на регистрацию отношений. Скорее всего, над ним посмеются. Так они и поверили в пересадку лица! Это еще доказать надо! Да и девушку жалко. Видно, что она не в себе, нервничает, переживает. Ее ведь заставили. И запугали.

Он набрал номер. Раздались длинные гудки, потом короткие. Ма-Рина сбросила звонок, не захотела с ним разговаривать. Вновь набрав ее номер, Володя услышал металлическое: «Абонент временно не доступен…»

– Что за шутки?

Пока Стеценко ехал к Ма-Рине, трижды ей перезванивал, но слышал все то же: абонент недоступен. Не хотелось думать, что его кинули, но в квартире на одиннадцатом этаже было тихо, когда он туда позвонил. Хорошо, запомнил код, когда они с Ма-Риной спасались от верзилы из зеленой «пятерки» и та дрожащим пальцем набирала 1536 К. А дальше – номер квартиры. Все просто, и счастье, что у него хорошая память на цифры, а то пришлось бы стоять под дверью, на ледяном ветру, дожидаясь, когда кто-нибудь войдет в подъезд или оттуда выйдет. Так и до утра можно прождать! Была глубокая ночь, оставалась надежда, что она дома, но крепко уснула, и Стеценко все звонил и звонил, один раз, другой, третий, пока палец не заболел.

То, что произошло, в голове не укладывалось. Сбежала? Куда, с кем? Одна, на ночь глядя? Испугалась милиции? Не он же предложил туда пойти!

Володя вернулся в машину и почувствовал, что смертельно устал и хочет спать. Валил мокрый снег, свет фонарей едва пробивался через насыщенную влагой темноту зимней московской ночи.

«Бензина у меня много…» – подумал он, привалившись к дверце. В салоне было тепло, урчал мотор, работала печка. Глаза закрылись сами собой. Проснулся он через два часа от боли в спине и шее. Разумеется, не выспался, но в состоянии был ехать домой. Пробки наверняка уже рассосались. На всякий случай он еще раз поднялся на одиннадцатый этаж и позвонил в квартиру Ма-Рины. Тщетно!

Спускаясь вниз, Володя подумал: «Она вернется. Когда-нибудь вернется». Квартиры не бросают. Почему же МаРина отдала ему кукол? А куда с таким довеском? Неизвестно еще, какая в них ценность! Во всех или в одной? И в какой именно? На вид это просто изящные безделушки.

На следующий день Володя приехал в студию и внимательно рассмотрел кукол и даже каждую взвесил в руке. Кажется, он понял, в чем дело. Руки дрожали, когда он нетерпеливо снимал голову с красавицы-брюнетки в костюме полицейского…

Во второй половине дня он поехал в клинику пластической хирургии.

– Что вы хотели? – спросила пышногрудая женщина на ресепшн. Взгляд Володи остановился на бейдже с ее именем: Валентина.

«Георгий Рубенович и Валя, медсестра. Его любовница», – вспомнил он и сказал:

– Я хотел бы поговорить с Георгием Рубеновичем.

– Проконсультироваться? – Валентина глянула на него, оценивая, и кивнула: – Понимаю вас.

В его внешности было что исправлять. Сплошные недостатки: маленький рост, узкие плечи, такое же узкое лицо с острым подбородком и торчащие уши, которые он скрывал за длинными волосами. Это не лечится, если только Владимира Стеценко отправить в плавильню, сделать из него болванку – заготовку и отлить из нее новый человеческий экземпляр. А еще, как выяснилось, есть операция по пересадке лица. Он вздрогнул, вспомнив Ма-Рину. Это же воровство! Воровство и убийство!

– Проходите, пожалуйста, – пригласила Валя. – Первая консультация у нас бесплатная, а дальше по обстоятельствам. Что Георгий Рубенович вам посоветует.

Слова «Георгий Рубенович» медсестра произносила с придыханием, Володя заметил, как билась синяя жилка на ее шее. Георгий Рубенович – это был Валин Бог.

Он оценил лицо бога, как широкое поле деятельности для пластического хирурга: нос ну очень большой. И сросшиеся брови. Бородавка на левой щеке. Узкие губы. Хирург смотрел на него так же, видимо думая об остром подбородке и маленьких, близко посаженных глазах. Об ушах тоже, кажется, догадался.

– Садитесь. Как вас зовут?

– Володя.

– Ну-с, Володя? С чем пришли? Рассказывайте!

Стеценко оглянулся: в кабинете они были одни, Валя ушла. А скорее всего, стоит под дверью, подслушивает.

– Ну-с? – повторил хирург нетерпеливо.

– Могу я говорить прямо?

– Разумеется, можете! Вы затем сюда и пришли! Ну-с? Что вас беспокоит?

«Подбородок или нос? А может, уши?» – Пронзительный взгляд хирурга уперся в его переносицу.

– Осенью вы сделали в своей клинике уникальную операцию: пересадку лица.

Георгий Рубенович вздрогнул:

– Откуда вы знаете?

– Я был знаком с девушкой, которая стала донором, – немного волнуясь, сказал Володя. – Вернее, я знаком с обеими. И с той, которой досталось лицо Рины тоже. С Мартой.

– Послушайте, это был единичный случай! – взмолился хирург. – Просто повезло с донором!

– Повезло?! Да вы ее убили! Рину!

– Вы что, из милиции? – занервничал хирург и тут же полез в карман за пачкой сигарет. Щелкнула зажигалка.

– Нет. Но я любил Рину, – соврал он. – Я хотел бы знать: как она умерла?