Наталья Андреева - Утро ночи любви

– Может, по второму мужу?

– Его фамилия Федоров. Она была Гориной, это я знаю наверняка. Вряд ли Федоровой. И никогда Копейко, это уж точно!

– Может, четвертый муж? – предположил он. – Фиктивный брак, а?

– Не знаю.

– А он точно жив?

– Кто?

– Ее второй муж? Этот, как его... Федоров?

– Вы что, подозреваете ее в убийстве?! – аж подпрыгнула Лидия Ивановна.

– Нет-нет, – поспешно сказал он. И тут же соврал: – Это... связано с махинациями. Ну, ее бизнес.

– Ах, я так и знала! Тюрьма по ней плачет! Деньги не делают человека счастливым! И уж, конечно, они ворованные!

– Где живет ее отец?

– Собственный дом в черте города. Они с Валей продали квартиру и дачу. Купили дом. Я с Федором в прекрасных отношениях, встретимся, так обязательно постоим, поговорим. Но об Алине он ни слова. Я уж и спрашивать перестала.

– Хочу к нему зайти. Где, вы говорите, у него дом?

– Он не будет с вами разговаривать. Об Алине не будет точно. К нему как-то наведывался корреспондент, ей очень интересуется желтая пресса, так Федор пса спустил!

– Что вы говорите?!

– На него даже в суд подали. У нас в городе мало событий, уж об этом говорили все! Местный суд рассматривал иск, Федору присудили штраф. Но все были на его стороне. Ну не хочет человек общаться с прессой! Он же на своей территории спустил пса. За забором. И предупредил, чтоб больше не совались. И я вас предупреждаю: не ходите.

– И все-таки?

– Ну, если вы так настаиваете, – поджала губы Лидия Ивановна. – Дом номер семь. Будете выезжать из города, у светофора повернете налево и вверх, почти до самого конца улицы. Она называется Безбожная.

– Веселое название!

– Раньше была Комсомольской. А до того Соборной. Еще до советской власти.

– А теперь, значит, Безбожная! Весело! – повторил он.

– Ну так надо же было соединить Соборную с Комсомольской! Чтобы отразились оба прежних названия! По-моему, получилось?

– Да уж! Получилось! Веселый у вас тут народ, как я погляжу... Лидия Ивановна, спасибо вам за содержательный рассказ. Честно признаюсь: загрузили вы меня, – он тяжело вздохнул.

– Я только не понимаю, какое отношение к махинациям Алины имеют ее бывшие мужья? И ее детство?

– Ну как вам сказать... Собираем материал. Чтобы картина была полной.

– Понятно, – недоверчиво протянула Лидия Ивановна. Потом спохватилась: – И вам спасибо! За обед. Вкусно было! И за коктейль, – она слегка зарумянилась.

– Я на всякий случай запишу ваш телефон. – Он достал блокнот. Лидия Ивановна замахала руками:

– Нет, нет, нет! Я свидетельницей не буду! Упаси Боже! И на суд не явлюсь! Даже не просите!

– Что такое? – растерялся он.

– Связываться с Алиной? У меня дочь, двое внуков... Нет, нет!

– Но что она может сделать лично вам?

– Да все что угодно! Хотя бы сглазить!

– Вы в это верите?! Вы же учительница! Кстати, что вы преподаете?

– Биологию.

– И верите в сглаз?!

– Верю, не верю, а от Алины лучше держаться подальше, – отрезала Лидия Ивановна.

– Ну хорошо, – сдался он. – Надо будет, я вас все равно найду.

– Только ей не говорите.

– Хорошо. Не буду.

Он попросил счет. Лидия Ивановна деликатно отвернулась. Расплатившись, спросил:

– Вас подвезти?

– Нет, нет. До моего дома двести метров. Я еще в магазин забегу.

– Ну как хотите.

Они распрощались. Лидия Ивановна пошла в магазин, а он сел в машину и поехал на улицу Безбожную, искать дом номер семь.

...Лидия Ивановна не обманула: за забором, едва он подошел, раздался злобный собачий лай. Воображение мигом нарисовало оскаленную морду, с клыков капает слюна. Штраф, который заплатил Федор Кукин, его, похоже, не остановил. И собаку он не усыпил. Или это была другая собака? За годы работы в розыске Андрей Котяев давно уже научился не верить на слово. Никому. Наврут с три короба, оболгут человека, причем такого, который выше всех этих сплетен и даже не пытается их опровергать. А на поверку оказывается, от себя беду отводили. Кто беззащитный, тот и крайний. Вдруг и этот Кукин – душа-человек? А все ему просто завидуют. Журналисту же нужен скандал, желтая пресса тем и живет. «Меня покусала собака олигарха!» Пойдет на ура. Особенно если добавить какую-нибудь пакость, типа «с которой он спит!» Олигарх, то есть. Из ревности, мол, покусала. Раскупят вмиг!

Он долго звонил, потом долго ждал. А когда калитка наконец приоткрылась, увидел мужчину среднего роста, загорелого, с яркими голубыми глазами. Возраст определить не смог, как ни старался. Подтянут, моложав, да еще загар. Это все равно, что мореный дуб покрыть позолотой, цена его, и без того немалая, от этого только увеличится, а о возрасте никто и не задумается. На поводке мужчина держал огромного дога.

– Вам чего? – нелюбезно спросили его.

– Вы хозяин?

– Он самый.

– Федор Кукин?

– Ну допустим, – насторожился мужчина.

– Могу я с вами поговорить?

– Смотря о чем.

– О вашей дочери. Я из милиции. – Он полез в карман, дог зарычал и рванул поводок.

Он невольно попятился. Рука так и осталась в кармане.

– Повестку, – спокойно сказал Кукин, придержав дога, и сам протянул руку.

– Что?

– Повестку давай. Я распишусь. А там уж мое дело, приходить или нет.

– Я хотел просто поговорить.

– Вон там лавочка. Видишь? – Кукин ткнул пальцем в сторону покосившегося бревенчатого дома. К штакетнику притулилась грубо сработанная деревянная скамейка. – Для того и стоит. Для бездельников. Таких, как ты. А я человек занятой. Неси повестку. Законы я знаю.

Перед ним попытались захлопнуть калитку. Он попытался этому помешать, но тут Кукин чуть ослабил поводок, и дог, почувствовал это, рванулся, клацнув зубами. Едва успел отпрыгнуть и уже сам поспешно захлопнул калитку. Невольно усмехнулся. Да уж! Душа-человек! Никакого откровенного разговора не получится. Есть вариант, когда родители не прочь пожаловаться на неблагодарных детей, но это не Федор Кукин. Либо он все еще безумно любит дочь, а за ней числятся какие-то грехи, либо грехи есть за ним.

Кукин убил из-за Алины семнадцатилетнего парня. «Всякий, кто хоть пальцем...» Есть повод задуматься.

Он глянул на глухой забор, за которым захлебывался лаем дог, покачал головой и побрел к деревянной скамейке. Там сидела женщина в накинутой на плечи шали и лузгала семечки. Едва он подошел, спросила:

– Что, не впустил? Чертов буржуй! А ты покупаешь али продаешь?

– Чего?

– Вот я и спрашиваю: чего? Ежели тебе молочка, ты к ним не ходи, они корову не держат. Хотя, Валька, она деловая. Деньги лопатой гребут! – с завистью сказала женщина. – Глянь, какие хоромы отгрохали!

– Ну, так дочка богатая! – он присел рядом.

– Не... С дочкой Валька не ладит. Она здесь и не бывает. Сынок ее, тот наезжает.