Марко Беттини - Цвет крови

Многие врачи с легкостью прощают себе собственные ошибки. Касти редко ошибался, а допустив ошибку, долго не мог обрести душевное равновесие.

Размышляя о случае Луки Камби, нефролог добрался до отделения общей хирургии. Здесь было царство тупоголовых «светил», полностью убежденных в том, что квинтэссенцию медицинской науки составляют умелое владение скальпелем и искусство наложения швов. Касти спросил у первой встретившейся ему медсестры, где можно найти уважаемого профессора Джорджо Ламу. Ламу прозвали Магом как раз из-за его виртуозного владения хирургическими инструментами.

Подобно врачам других отделений, Касти не любил заносчивых специалистов из общей хирургии, претендовавших на роль единственных хранителей истинных медицинских знаний. Всякий раз при обсуждении того или иного случая ироничный взгляд или слегка приподнятые брови хирурга напоминали консилиуму о том, что единственный способ искоренить болезнь — хирургическое вмешательство, и главное — правильная перекройка человеческого организма.

В свою очередь, хирурги считали, что клиницисты предаются занятиям не вполне серьезным и изучают фотокопии, а не оригинал: все эти эхографии, ангиографии, электрокардиограммы, радиосцинтиграфии… В конце концов все равно понадобится тот, кто от этой виртуальной реальности перейдет к реальной работе. Хирург погружается в человеческую плоть и копается в лимфе и жире, владея мастерством, позволяющим по-настоящему исцелять людей.

Это возведение в абсолют собственных навыков доктор Касти отрицал всем своим существом. Может быть, в 70-е годы прошлого, XX века подобный подход еще был как-то обоснован — ведь именно тогда хирургия была венцом медицинской науки. Но с тех пор развитие новейших технологий и узкой специализации в медицине обозначило четкую границу между хирургами и клиницистами. Современная компьютеризированная медицинская техника позволяет проводить операции даже тем, кто не обладает истинным хирургическим талантом.

Отделение общей хирургии было теперь значительно менее востребовано. Сейчас сфера его деятельности ограничивается операциями на брюшной полости и неотложными операциями. Этого главный врач отделения Джорджо Лама — а он сформировался как специалист именно в 70-е годы в США — предпочитал не замечать. И Касти, и добрая половина всего медицинского персонала больницы знали, что Лама не поддерживал новые технологии проведения хирургических операций, но и не покровительствовал старой школе, благодаря чему как досточтимый мастодонт возвышался над большинством своих коллег и оперировал успешнее других.

В настоящий момент Маг наслаждался минутой уединения в своем кабинете. Высокий, изящный, темноглазый, с седыми волосами, он чем-то напоминал элегантного вампира, вероятно, из-за передних зубов, которые слегка выступали над нижней губой, даже когда он держал рот плотно закрытым. Это впечатление немного смягчали тонкие очки в золотой оправе.

Касти постучал в дверь и вошел, не дожидаясь ответа, уверенный в том, что Лама сейчас один. Главврач никогда не принимал пациентов в своем кабинете. Он использовал его только как комнату отдыха или для подсчета своих немыслимых гонораров, результатов работы в одной из частных клиник.

— Ммм… Привет, Пу… Роберто, — вовремя остановил себя Лама. Вряд ли Касти оценил бы прозвище Пузан, данное ему между собой коллегами.

— Здравствуй. Извини за вторжение, но мне хотелось бы обсудить случай господина Камби, ты оперировал его сегодня ночью.

— Вообще-то я слегка устал, поспать удалось всего пару часов. Ну да, я его спас. И мы едва успели. Геморрагия из левой почки, он потерял много крови. Пришлось срочно провести нефрэктомию и среднюю лапаротомию, это было достаточно сложно. Но я был очень, очень аккуратен.

Лама намеревался добавить «как всегда», но положился в данном случае на сообразительность коллеги.

— Я лично проконтролировал, нет ли кровотечения в других местах, — продолжал Лама, — проверил небольшие порванные сосуды, повреждения в остальных органах брюшной полости. Что-нибудь произошло? Есть проблемы?

Тень беспокойства только скользнула по лицу Мага, мгновенно сменившись обычным высокомерным выражением.

— Конечно, с этим пациентом возможно все, — словно отстраняясь от дальнейшего, заключил Лама, — да ты и сам это понял.

— Да уж, — подтвердил Касти, который много дал бы за то, чтобы еще раз увидеть тень сомнения на лице главврача. — Позволь подробнее расспросить тебя о ходе операции. Что именно случилось с почкой?

— Состояние было ужасное. Разрыв внутренней артерии, разрушение тканей и в нескольких местах ишемия. Все, что я мог сделать, — это удалить почку и убедиться в том, что других кровотечений нет. А они что, возобновились?

— Нет. Но нет и мочеиспускания.

— Ну, при нефрэктомии это случается довольно часто, — небрежно бросил Маг, игнорируя тем самым все последствия и намекая на то, что каждый должен заниматься своим делом, а не приставать с дурацкими расспросами.

— Я знаю, — миролюбиво ответил Пузан. — Я пришел сюда только потому, что не обнаружил в клинической документации результатов обследования второй почки, и хотел узнать, может, в спешке мне забыли их доставить?

Лама на мгновение застыл от возмущения. Да как он смеет, этот чертов толстяк! Сам-то способен разве что вставить иголку в вену бедра, а еще позволяет себе какие-то намеки! Даже самый заурядный хирург знает: проводя нефрэктомию, следует удостовериться в том, что оставшаяся почка нормально функционирует. И если главный врач отделения не провел эти исследования, значит, на то была причина.

— Нужно было срочно удалить орган. В противном случае пациент бы умер. И потом, я не вижу ничего странного в том, что пока вторая почка функционирует не полностью. Обычные последствия операции. Что ты ему даешь?

— Мне пришлось ввести больному глюконат кальция. Он практически умирал от калиевой гипертоксикации. Останавливалось сердце. После проведения диализа показатели вроде бы вернулись в норму. Теперь ему уже лучше. Я полностью с тобой согласен, его организм плохо справляется с перенесенной травмой и операцией.

— Итак, — Лама изогнул бровь, как бы давая понять, что это окончательный вердикт.

— Я только хотел поставить тебя в известность, как чувствует себя пациент, — подчеркнул нефролог.

Любому другому медику была бы интересна дальнейшая судьба его больного, но только не Магу, уверенному, что его участие в жизни пациента ограничивается проведенной им чудотворной операцией.

Хирург довольно холодно попрощался с Касти:

— Благодарю за визит. Извини, но, увы, у меня сейчас много дел.