Доминик Сильвен - Дочь самурая

На сцене стриптизерше-одиночнице не обойтись без поддержки. Успех зависит от друзей, которых приглашаешь в свой сольный номер. В конце концов, когда от всеобщего ожидания тебя отделяет лишь тонкий слой нежной кожи, нужно, чтобы внутри у тебя жил целый мир.

С покровом света и бандерильями покончено: у Ингрид остался только рыжий парик и туфли на прозрачных плексигласовых каблуках. Тореадор стоит на арене голый, но у него еще есть его красный плащ, и он готов размахивать им в свете прожекторов. Она несколько раз подряд проходится колесом. Свист все громче, пока она не застывает точно посреди сцены, меряя своих зрителей горделивым взглядом андалузца.

Теперь она превратилась в быка. Нет больше ничего, кроме горы разгоряченных мускулов, орудия убийства для тореадора. Поднять его на рога, катать по песку, топтать его покрытое охрой тело. Пролились кровь и слезы, и Ингрид замерла, опустившись на одно колено, воздев руки с невидимыми кастаньетами, на груди сверкают капли пота, во взоре — смешанный с печалью покой того, кто победил, чтобы не умереть.

Этот новый танцевальный номер — так Ингрид называла свои сеансы стриптиза — имел полный успех. Раздались громкие возгласы, вызовы, надсадный свист; но, как всегда, Ингрид больше не вышла на сцену. Выступление «Пламенной» Габриэллы Тижер считалось в «Калипсо» звездным номером. Ни в коем случае нельзя пресытить клиента — пусть уходит «с чувством легкого голода». Приказ дирекции. То есть Тимоти. Который Ингрид вполне одобряла.

Впрочем, она вообще одобряла поведение Тимоти Харлена. Ее соотечественник и патрон занимался только бизнесом и не допускал вольностей. Он обращался к своим девочкам почтительно и платил им очень прилично, следя, чтобы они не соблазнялись сверхурочной работой с клиентами. Твердый и последовательный по натуре, он незамедлительно увольнял тех, кто нарушал устав. Манди, австралийка, которую застукали с клиентом, поплатилась за это. Как она ни плакалась ему в смокинг, Тимоти остался мягким, но непреклонным. Владея тонкостями французского языка так же хорошо, как искусством уживаться с полицией по борьбе с наркотиками и сутенерством, он объяснил, что увольняет ее потому, что «Калипсо» — заведение, «конечно, вульгарное, но оно должно любой ценой оставаться классным».

Ингрид подобрала свое прямое красное платье, чулки, белье, сиреневое боа и ушла за кулисы, где накинула пеньюар с дугообразной золотой надписью «Калипсо». Вирджиния, стриптизерша из Калифорнии, приветствовала ее знаком победы. В коридоре по пути в ее уборную ей встретилась сменившая Манди ямайка Карлота, жуткая трусиха, но блестящая профессионалка, мгновенно снискавшая расположение публики.

Для Ингрид было неприятным сюрпризом обнаружить Энрике у дверей своей уборной. Единственный из вышибал, кого она на дух не переносила. Парень с пресыщенным лицом и образом мыслей, он был наделен чувствительностью сейфа и речью чурбана. Девушки, говорившие по-французски, называли его Энрике Стоеросовый, остальные — «Enric' the prick».

— Чем обязана? — пропела она слащавым голоском.

— У тебя там цветы.

Он выдержал паузу, чтобы сунуть в рот одну из своих бесконечных клубнично-банановых жвачек и состроить непроницаемую физиономию.

— С ними записка. «Извини», подпись «Бен». Надеюсь, этот тип не твой клиент.

— И правильно надеешься.

— Тимоти не хочет историй с клиентами. Ты же знаешь.

— А я не хочу историй с Тимоти. Так что мы в расчете. Бен — мой бывший приятель, и ничего больше.

Не в силах оторваться от двери, Энрике кивнул, потом направил свое внимание на огнетушитель, словно собираясь открыть ему смысл жизни. Ингрид решила проявить терпение. Энрике приходился кузеном жене Тимоти, а та была единственной слабостью патрона. Вдобавок охранник злоупотреблял второсортными фильмами. Он направил ей в сердце воображаемый револьвер и нажал на спусковой крючок, подражая звуку выстрела. «Stupid motherfucker», — подумала она, когда он наконец убрался туда, откуда пришел. Запахнув потуже свой пеньюар, она вошла к уборную.

Пышный букет красных роз ожидал ее на туалетном столике, и записка действительно была от Бена. Она сняла парик. Вновь превратившись в блондинку и в Ингрид Дизель, она на миг застыла, глядя на свое отражение в зеркале, чувствуя, как гнев ее сменяется грустью. Все цветы мира тут бессильны: она рассталась с Бенжаменом Нобле и не собирается менять свое решение. Он совершил непоправимую ошибку, когда вздумал шпионить за ней и раскрыть ее вторую жизнь. Бен посмел выслеживать ее и смешаться с толпой зрителей в «Калипсо». Но никто кроме Лолы Жост и Максима Дюшана не имел права знать, что Габриэлла Тижер, стриптизерша из Девятого округа, и Ингрид Дизель, массажистка из Десятого, — одна и та же женщина.

Она сняла грим, переоделась и подарила роскошные красные розы Карлоте.

На следующее утро у себя в массажном кабинете Ингрид Дизель была в своей заветной майке «I'm an angel, what about you?», [1] «Я — ангел, а как насчет тебя?» (англ.) но не ощущала ее утешительного воздействия. Чтобы развеять грусть, она попыталась растворить ее в обобщении. Она сравнивала наши тревоги с кораблями, которые за неимением Бермудского треугольника разбиваются о столь же гибельный архипелаг — беспокойную трапециевидную мышцу, связывающую лопатки с позвоночником. Сейчас, растянувшись на махровом полотенце, Морис Бонен и его истерзанная заботами трапециевидная мышца тихо расслаблялись под убаюкивающую балинезийскую музыку.

Несколько минут протекло в ритме индонезийских перезвонов, пока пожилой актер не нарушил тишину.

— Эх… Будь у меня побольше времени, ты бы каждый день делала мне массаж, Ингрид…

— Ты и правда сегодня напряжен больше, чем обычно, Морис. Тяжело приходится с начинающими актерами?

— Переживаю из-за дочери. Она влюбилась в идальго.

— Hidalgo?

— Ну да. Испанский соблазнитель. Настоящий, с глазами черными как смоль, воркующим голосом, и все в таком духе.

— Ты с ним знаком?

— Даже слишком хорошо, но только по рассказам дочери. По ее словам, «этот парень очень cool, такой бетонно-слащавый». И вот этот тип cool не желает ее больше знать. Из-за него Алис начала злоупотреблять спиртным и эксцентричными выходками. Сегодня она не ночевала дома. Я знаю, мы с ней живем в одном доме. Надеюсь, она не рыдала всю ночь напролет на лестничной площадке у этого пижона.

— Давно она так?

— Уже несколько месяцев.

— Fuck!

— Вот именно. Алис воображает, что сможет его вернуть. Я пытался ее вразумить. Бесполезно. Хорошо еще, она дорожит своей профессией. Она работает на «Праздник, который всегда с тобой». Фирма, устраивающая дни рождения, свадьбы, праздники по случаю первого причастия, бармицвы и тому подобное. У нее там номер двойника Бритни Спирс. Надеется со временем получить стоящую роль в музыкальной комедии.