Анна и Сергей Литвиновы - Через время, через океан

Влад же между тем продолжал:

– Жуткая история. И даже не потому, что Магду убили... Хуже другое – она нам рассказать ничего не успела...

Взглянул на Надю – явно ждал от нее какой-то реакции. Но Митрофанова промолчала. И тогда Влад задумчиво произнес:

– А я ведь знаю, о чем Магда хотела поведать.

– И о чем же? – хмыкнула Надя.

– Да очевидно, о чем! – горячо воскликнул он. – Магда и прежде не сомневалась, что Крестовскую убил Егор. Все силы прилагала, чтоб его закопать. А тут, раз такую панику подняла, может быть только два варианта. Или совсем уж неопровержимые улики против Егора раздобыла. Или узнала, что преступник – кто-то другой. Третьего не дано. Правильно я рассуждаю?

– Ну... может быть, – протянула Надя.

А Влад печально произнес:

– Эх, жаль мне Магду... Хорошая была тетка. Хоть и бестолковая...

Звучала фраза сочувственно. Но только Надя смотрела на Влада – и ни секунды не верила, что тот действительно переживает. Такие люди, как он, на жалость не способны. Особенно если их собственная цель не достигнута.

И Надя иронически протянула:

– А чего ты от меня-то хочешь? Чтобы я еще один запрос в прокуратуру подписала? Кого будем в этот раз валить?..

– Слушай, чего ты злишься?

– Да потому что! Ты на себя со стороны посмотри! Правдоискатель, блин! Только врешь постоянно. Голубей он вместе с балериной кормил, а я, дурочка наивная, верила... А ты, оказывается, родственник. Сынок лейтенанта Шмидта.

– Так я и знал, что тебе рассказали... – вздохнул Влад. – Кто постарался-то?

– Не важно, – поджала она губы.

– Егорка. Больше некому, – решил Влад. – Все простить не может, что столько бился за эту брошь, а она все равно от него уплыла...

– А ты не бился? – с презрением произнесла девушка.

Получилось у нее громко. Пара старух, корпевших в читальном зале, вскинула от своих талмудов седые головушки, с интересом уставилась на библиотекаршу и ее собеседника. Явно решили отвлечься от своих академических трудов. Насладиться зрелищем ссоры – желательно любовной.

Влад с укором взглянул на гранд-дам. Те дружно опустили глаза, но прислушиваться, конечно, не перестали. Одна из них даже колесико слухового аппарата подкрутила, чтоб ничего не упустить.

– Может, выйдем? – предложил Влад. – Пошли, хотя бы в твоем буфете пообщаемся...

– Чтобы меня потом, как Магду, с ножом в груди нашли? – с вызовом посмотрела на него Надя.

И (к восторгу докучливых старух) услышала:

– Достала ты уже меня своими глупостями! Давай иди! Ищи себе замену! Три минуты жду, потом ухожу.

Нет, Влад все-таки нарывается. Послать его, что ли, на три буквы, к окончательному ужасу академической публики?..

Но, ведь если он уйдет, она так и не узнает, что у него на уме. И Надя покорно произнесла:

– Ладно. Подожди.

И ровно через три минуты вернулась вместе с Катюхой из каталожного зала. Коллега без проблем согласилась ее выручить. Каталоги – не читалка. Они и без библиотекаря существовать могут. Народ у них в «историчке» в большинстве своем грамотный, сам в карточках разбираться умеет.

Катюха, упоенно виляя под взглядом Влада тощими бедрами, проследовала за стойку, а Надя вместе со своим гостем отправилась в буфет. Не глядя, похватала со стойки какие-то булочки, попросила сварить им кофе. Влад порывался заплатить, но она отмахнулась:

– Оставь. У меня потом из зарплаты вычтут. Со скидкой пятьдесят процентов.

– О, почти коммунизм! – восхитился Влад. Уселся за столик. Задумчиво произнес: – Тебе, кстати, очень идет эта работа. Гармонично смотришься – и за стойкой, и здесь... Куда эффектнее, чем в своей квартирке.

– Давайте ближе к делу... господин Марков, – поморщилась Митрофанова.

– Не называй меня так, – покачал он головой.

– Почему же – раз ты внук знаменитого генерала? – с иронией произнесла девушка.

– Потому что я обещал своим родителям, что никогда не буду претендовать на эту фамилию, – серьезно ответил Влад.

– Ну да, – усмехнулась Надя. – Твое родство с генералом – это ведь временно. А вот захапаешь брошь – и снова станешь этим, как тебя – Шиповым.

– Ты специально пытаешься меня вывести из равновесия?

– Да надоели просто твои байки – одна другой хлеще, – пожала она плечами. – То ты историк... потом вдруг превращаешься в благодетеля – старушку он пожалел, поехал вместе с ней голубей кормить. Теперь вот внуком генерала стал. Я тебе что? Сливной бачок для всякой лажи?

– О, хлестко сказано! – улыбнулся Влад. И серьезно добавил: – Надя, пожалуйста, извини. Мне самому было очень неприятно тебя обманывать.

– Извинения приняты, – холодно кивнула она. – Это все? Я могу идти?

– Нет, – покачал он головой.

– Только не надо мне больше о любви говорить, – печально произнесла она.

И Влад на удивление покорно кивнул:

– Хорошо. Не буду. Я вообще-то с тобой посоветоваться хотел...

– Как тебе, бедняжке, все-таки заполучить брошь? Не знаю и даже думать об этом не собираюсь.

Но он, не обращая внимания на ее резкость, задумчиво произнес:

– Видишь ли, Надя... В тот последний день, когда Крестовская умерла... я ведь у нее был. Утром. Часов, значит, получается за двенадцать до ее смерти.

– Я в курсе. Приходил вроде как попрощаться, а на самом деле продолжал драгоценность вымогать. У умирающего человека, – презрительно усмехнулась она.

– Вот Егорыч трепло, – досадливо пробормотал Влад. И с вызовом взглянул девушке в глаза: – Да, Надя. Ты права. Но только ничего я не вымогал. Крестовская сама завела разговор про брошь. Сказала мне, что все проверила и убедилась, что я – действительно родственник Маркова и его завещание подлинное. И что я – точнее, моя мать имеет на драгоценность полное право. Более того, она, Крестовская, высоко ценит ее деликатность и что мама никогда ничего у нее не требовала...

– Но свое завещание балерина при этом не изменила, – влезла Надя. – Все Егору Егоровичу оставила, да?

– Не изменила. Но только потому, что броши у нее к тому времени уже не было.

– И куда она делась?..

– А тебе Егор Егорович разве не рассказал? Драгоценность исчезла. И обнаружили пропажу в день рождения Крестовской. Когда еще Люся погибла... Ты, помнится, сама при этом присутствовала.

– Ага. Только мне Егор Егорович сказал, что ты брошь и спер, – хмыкнула Надя. – Или в тот день. Или еще раньше.

– Он ошибается, – хладнокровно парировал Влад. – Для меня это стало таким же шоком, как и для всех. Но я не потерял надежду драгоценность отыскать. И знаешь, что мне показалось? Что Крестовская догадывалась, кто ее украл. Только почему-то не хотела об этом говорить...

– С чего ты решил?

– Да одну странную фразу она произнесла в свой последний день... Может, уже бредила, конечно, а может, наоборот, разгадку подсказать пыталась. Бормотала что-то про лебедя. «Эту тайну знает лебедь. Самая мудрая, прекрасная и вездесущая птица. Найди ее, и она обо всем тебе расскажет».