Владимир Кашин - Следы на воде

— Вот что, Юрасик, — сказала она строго, — ты брось… этот ремонт… Не ходи сюда… — Ей было тяжело говорить. — Не надо… Пускай Даниловна попросит Владимира Павловича, он ей из плотницкой бригады кого-нибудь пришлет… Они мастера, сделают лучше тебя… А ты отдыхай.

— Мастера… — пожал плечами Юрась. — Велико умение — доску прибить… Отдыхать мне уже надоело. Хоть какую-то пользу принесу.

— Если такое дело, я тебе сама дома работу найду. Канавку надо прокопать, чтобы после дождей лужа во дворе не стояла… Андрею все некогда.

— Дожди! — усмехнулся Юрась. — Они у нас редко бывают. Не стоит двор ковырять… Но если хочешь, то вот поправлю забор — прокопаю канавку.

— Да нет, идем, Юрась. — Она почти тянула его за рукав. — Ну и хитрюга Даниловна, все норовит на дармовщину!

— Оставь, Настя, — рассердился Юрась. — Пообещал починить, значит, сделаю! — Он отвернулся, достал из кармана гвоздь и, приладив доску, сильным ударом обушка загнал его в столбик.

Насте ничего не оставалось, как уйти. Гостиницу обходить не стала. Увидев у порога Даниловну, поздоровалась и сказала как бы между прочим:

— Была внизу. Юрась там с вашим заборчиком возится… Хороший парень. Попроси его, так он за милую душу.

— А я вовсе и не просила, — поджала губы Даниловна. — Сам напросился. Мне-то чего… Они с моей Лилей в одном классе учились… Теперь моя, правда, уже на пятом курсе…

«Лиля, Лиля… При чем тут твоя Лиля!» — раздраженно подумала Настя.

Солнце садилось уже за селом, когда Андрей Комышан возвратился с соседнего участка, куда его посылали на помощь местным рыбинспекторам.

Он вошел в хату, поздоровался с матерью, обрадовался, увидев Настю, и устало улыбнулся:

— Наконец-то дома…

— Двое суток пропадал, — сердито сказала Настя, беря у него потертый портфель; все же лицо ее расплылось в довольной улыбке, на щечках появились две милые ямочки. — Я уже думала, сбежал от жены…

— От тебя убежишь! — добродушно бросил Андрей. — Под землей найдешь.

— То-то же! — согласилась Настя. — И не забывай…

— Не забуду. Может, спросишь, не проголодался ли с дороги…

— Чего спрашивать? Умывайся и садись к столу, борщ еще горячий, вареников мать налепила с последней вишней…

Он помыл руки под умывальником и сел к столу.

— Хотя бы переоделся!

— Когда пообедаю…

Поев, Андрей еще долго сидел за столом, откинувшись на спинку стула. На мужественном лице разлилась умиротворенность, которая смягчила его строгие черты, он даже сомкнул веки, словно собирался заснуть.

После длительной поездки, утомительных дежурств на чужом участке, ласковая Настина улыбка, вкусный обед — не наспех где-то на траве или в лодке, — весь этот мирный домашний уют, которого он в большей части был лишен, размагничивал, и Андрей почувствовал, как тает постоянное напряжение.

— Разделся бы да лег отдохнуть, — посоветовала Настя, прибирая со стола.

— Сейчас… — Андрей оттягивал минуту, когда нужно было подняться.

В дверь постучали.

— Заходите! — крикнула Настя.

Дверь распахнулась, и в нее просунулась сторожиха Нюрка.

Она повела носом, словно вынюхивая что-то, искоса глянула на Комышана.

— Начальник зовет к телефону. Сказал, если дома, пускай собирается на дежурство.

— Куда?! — возмутилась Настя, глаза ее сердито заблестели.

— Разве я знаю… — безразлично ответила Нюрка.

— А Сирый где?

— Бегала к нему. Нету. Начальник сказал: или Сирый, или Андрей.

— Да что же это такое! — разгневалась Настя, бросаясь то к Нюрке, то к мужу. — Только в хату — и снова…

Андрей заметил, что жена подозрительно оглядывает сторожиху.

— Я его два дня не видела! И снова куда-то!

— Не в гости ездил! — строго сказал Андрей и поднялся. — Сама видишь, устал как черт…

— А сейчас куда?!

— Разве не слышишь? Начальник гонит. Где-то, видно, объявились браконьеры. Служба, Настенька. Да и куда я денусь? — пошутил он. — Кто меня примет такого грязного, с воды? Хочешь, пойдем с нами?..

— Еще чего! Смолоду за тобой не гонялась и теперь не буду. Иди, если нужно.

…Андрей крепко прижимал к уху телефонную трубку.

— Козака-Сирого нигде нет.

В трубке слышался требовательный, приглушенный расстоянием голос.

— Тогда давай сам бегом. Бери в напарники дружинника и поезжай в район Конки. Звонили, что возле дач, где спортсмены тренируются, собираются тянуть рыбу… Все ясно?

— Ясно, — ответил Комышан и положил трубку.

Он вышел на крыльцо, соображая, к кому из дружинников послать Нюрку, кто из них дома: сторожиха тоже с характером, разок сбегает, а потом и от скамьи не оторвешь.

Солнце уже закатилось, и лиман притих, помрачнел.

И тут Андрей увидел Коваля, который прогуливался по берегу. Загадочный пенсионер! Никто о нем ничего не знает, кроме того, что его опекают директор совхоза и начальник инспекции. Однажды он вместе с ним уже ловил браконьеров-мясников из Николаева и проникся к нему уважением.

А что, если рискнуть? Вспомнилась поговорка: «Кто не рискует, тот и шампанского не пьет». Все равно надежда только на себя. Тут он спокоен — справится с любым нарушителем.

— Дмитрий Иванович! — позвал Коваля Андрей. — Хотите на воду? Помню, просились. Есть возможность: надо срочно выезжать, а ребят под рукой никого.

— Я готов, — ответил Коваль.

— Только предупреждаю, не исключена критическая ситуация.

— Я к ним привык, Андрей Степанович, — лукаво улыбнулся полковник.

…Они сидели в лодке, притаившись в камышах. Молчали. Каждый думал о своем. Коваль наблюдал, как надвигалась ночь, как река словно наполнялась похожей на свинец водой, как она все чернела и наконец слилась с темным небом; он прислушивался к шуршанию воды в камышах, к звукам пробуждавшейся ночной жизни. Вспомнил о случаях убийства рыбинспекторов на Днестре. Такие же густые южные ночи, такие же заросли, плеск волн, засады, схватки с озверелым от страха и ненависти браконьером, который стреляет почти в упор.

Подумал, что рыбинспекторам следовало бы предоставить такие же законные права, как и сотрудникам милиции. И это было бы справедливо.

Потом мысли его возвратились к своему, наболевшему.

…Чемодуров Валентин Иванович. Двадцатитрехлетний парень, человек несдержанный, жестокий. Коваль многое узнал о нем, но, к сожалению…

Позже нашелся свидетель, который утром после убийства на Днестре Михайла Гуцу выбрался из камышей. Вид у него был плачевный, весь в грязи, — наверное, проваливался между кочками, — он лежал у дороги, и его подобрала случайная машина. Этот человек собственными глазами видел убийцу — высокого молодого блондина… А Чемодуров исчез той ночью, будто в воду канул. Следствию остались его лодка, личные вещи и маленькая, старого образца фотокарточка из паспортного стола. Обследовав дно реки, где произошло убийство, водолазы нашли только ружье Чемодурова…