Александр Багой - Война без особых причин

Я достал пистолет. Положил его на пол. Встал. Сходил за деньгами. Принес их. Положил рядом с пистолетом. Снова сел. Вот и все. Вот и кончилось теплое лето… Итог всей моей жизни лежал передо мной. Тридцать тысяч долларов и пистолет. А за ними смерть. И впереди смерть.

Я взял пистолет. А может прямо сейчас? Зачем тянуть? Умирать надо быстро. Я вставил ствол в рот. Зажмурил глаза. Большой палец правой руки лег на курок. Эх, Наум Борисович, старый ты пидор. Ты ведь просто убил меня. Будь ты проклят, сука! Если тот свет есть, я там с тобой посчитаюсь! Посчитаюсь…. Я разжал пальцы. Пистолет с громким стуком упал на пол.

– Посчитаюсь… Что же я, дурак, делаю?! Я же чуть не убил себя!

Я вскочил на ноги. Идиот! Долбоеб! Зачем себя-то убивать? Убей его! Это же так просто! Как же я сразу не сообразил? Взять документы, а старика мочкануть. Всех дел то! А я … стреляться! Вот дурень!.. « Ну старый козел, держись! Посмотрим кто кого наебет!» – с веселым ожесточением подумал я.

Отходя от пережитого, закурил. Подошел к зеркалу, в ванной. Улыбаясь посмотрел на свое отражение. Все будет хорошо! – подмигнул я себе.

Жажда деятельности переполняла меня. Я вернулся в комнату. Подобрал пистолет. Сунул его за пояс. Подумал и забрал деньги. Кто его знает, может старик захочет деньги вперед? А я не против. Ради Бога. Пусть подержит. Почувствует себя богатым. Не жалко. Пускай. Так глядишь и умрет счастливым… Вдруг счастливым это легче?..

Извини, Вадик, но сначала деньги, – сказал Наум Борисович.

– Пожалуйста, пожалуйста, – охотно согласился я. – Как скажите.

Я вытащил три пачки стодоллоровых купюр. Положил их на стол. Пододвинул старику.

– Пожалуйста.

Тот жадно схватил их. Выдернул из середины одной пачки несколько купюр. Посмотрел их на свет.

– Всю ночь рисовал, – усмехнулся я. Наум Борисович довольно засмеялся моей шутке.

– Если еще нарисуешь, неси. Все возьму!

Я широко улыбнулся. Я испытывал какое-то извращенное удовольствие от разговора. Вспомнил Осину и подумал, что я кажется тоже вхожу во вкус. Похоже безумие это заразно…

– Вы пересчитайте. А то вдруг потом окажется, что нехватает, – заботливо предложил я.

– Ну что ты, Вадик, – возмутился старик. – Я тебе верю. Ведь ты, старика, не обманешь?

– Ну что вы, Наум Борисович? – в тон ему ответил я. – Как можно! Вы ведь мой спаситель.

– И то правда, – согласился он, и внимательно посмотрев на меня добавил. – А ты хорошо держишься, Вадик. Я думал ты просить будешь, торговаться. А ты нет… Хорошо держишься. Как мужчина. Я пренебрежительно махнул рукой.

– Из-за чего торговаться-то, Наум Борисович? Из-за денег что ли? Деньги, они ведь как навоз – сегодня нет, а завтра– воз.

– Речь не мальчика, но мужа, – заметил Наум Борисович и кряхтя встал. – Сейчас я тебе документы принесу. Минутку подожди. Я развел руками.

– Сколько угодно, Наум Борисович. Сколько угодно.

Старик шаркая вышел в соседнюю комнату. Плотно прикрыл за собой дверь. Я услышал звук отодвигаемой мебели.

«Пора» – сказал я себе и вскочил со стула. Вытащил пистолет. На носочках подошел к двери. Осторожно надавил. Закрыто. За дверью стукнуло, словно старик открыл какой-то ящик. Я отшагнул от двери. Примерился. Одним ударом ноги выбил ее, и стремительно ворвался в комнату.

Старик стоял на коленях в углу. Темное пятно на полу обозначало место, где был отодвинутый сейчас комод. Наум Борисович обернулся на шум. В руках он держал кусок половицы. Я издевательски улыбаясь сказал.

– Что же вы Наум Борисович, мебеля-то сами двигаете? Еще надорветесь…

Взгляд старика был прикован к пистолету в моей руке. Лицо его побурело. Грудь тяжело вздымалась.

– Что старый пидор, язык проглотил?

Я отшвырнул стоящий на дороге стул. Подошел к старику. Ударил его стволом пистолета по лицу наотмашь. Рассек щеку. Потекла кровь. Наум Борисович охнул и схватился руками за рану. Я пнул его несколько раз в живот. Старик скорчился на полу. Я присел на корточки и заглянул в тайник.

– Ого-го! Тут не только на черный день, но и на всю черную жизнь хватит!

Я выгреб из тайника в полу все, что там было. Мешочек с ювелиркой. Доллары, которые принес я. Две толстые пачки еще советских рублей. Завернутые в полиэтилен доллары и марки. Сверток на вид был солидный. Еще я достал от туда жестяную коробку. В ней оказались паспорта и военные билеты. Было даже ментовское удостоверение. Все с разными фотографиями и на разные фамилии. Видимо старик скупал их. Запасал материалы для работы. В коробке еще лежали штампы и печати. Моих документов не было. Я поднял голову Наума Борисовича за волосы.

– Ты козел, где мои документы?

– Негодяй, убийца! – слабо застонал старик. Я пожал плечами.

– Не мы такие. Жизнь такая. Где документы?

– Негодяй! Ничего я тебе не отдам! – вдруг тонко закричал Наум Борисович. – Ничего! – и закашлялся. Струйка слюны потекла по подбородку. – Сдохнешь под забором! Я поднял его, и привалил спиной к комоду. Старик давился кашлем.

– Слушай, – убедительно сказал я. – Мне терять нечего. Я из тебя сейчас ремни резать буду. Отдай документы и я уйду. Заберу только свои деньги. Твои не трону. Слово даю.

– Воды! – прошипел Наум Борисович. – Воды! Я вздохнул.

– Где же я тебе сейчас воду возьму? Отдай документы и я тебе даже «скорую» вызову. Или искусственное дыхание сделаю «рот в рот», – засмеялся я. Мне самому понравилось, как я сказал. Старик хрипел, булькал. Вены на шее вздулись. Я испугался, что он умрет.

– Погоди, погоди, – заторопился я, – сейчас воды принесу. Погоди, слышишь? Я вскочил. Выбежал из комнаты. Набрал в кухне кружку воды.

Наум Борисович завалился на бок. Жадно хватил ртом воздух. Я присел возле него и поднес кружку к губам.

– Давай, пей.

Зубы его стучали о край кружки. Вода пролилась на подбородок, поросшую седыми волосами грудь. Сделав несколько глотков он отвалился. Задышал чуть ровнее. Кровь отхлынула от лица.

– Ну что, оклемался? – спросил я. Наум Борисович кивнул в ответ.

Вот видишь, – укоризненно сказал я. – Я тут с тобой вожусь. Спасаю, можно сказать. А ты меня так кидаешь. Разве это по-честному?

– Ладно, прошептал старик. – Твоя взяла. Документы в словаре. Там – и махнул рукой в сторону двери.

– Каком словаре?

– Малом энциклопедическом.

Я быстро отыскал словарь. Потряс. Из него выпал конверт. Я посмотрел содержимое. Паспорт мой. Паспорт Юли. Свидетельство о рождении Темки. Фотографии наши, фамилия другая. Все правильно. Не обманул, старик.

«Может не стоит? – подумал я. – Пусть живет». Нет. После того, что было, оставлять его нельзя. Слишком опасно. Да и деньги пригодятся. И вообще: он сам виноват. Этот довод показался мне убедительным.