Райдо Витич - О чем поет ночная птица

— Сестра друга?

— Нет.

— В одном дворе с ней жил?

— Нет.

"Я просто ее убил". Но попробуй, скажи это вслух.

Зеленин замкнулся, Шустриков рядом затоптался, пытаясь найти еще какую-нибудь удобную версию. Но при всей его фантазии, Рус мог на что угодно смело спорить — мужчина никогда бы не догадался, даже близко бы не подошел к разгадке, к той самой правде, которую скрывал Зеленин.

— Госпиталь?

Руслан отрицательно качнул головой. Сел в траву и закурил:

— Не надо переживать из-за меня, Андрей, нервничать. Я не враг ей, я враг себе.

— Тогда уйди.

— Не могу.

— Задание?

Руслан прищурился на него:

— Конспирации, намек твоего друга на внутреннюю разведку, теперь «задание». Во что ты втянул Виту? Не тяни: сейчас самое время сказать. Я на ее стороне, поэтому на твоей. Помогу, чем смогу.

— Уйди. Исчезни.

— Или исчезните вы? Глупо. Бегство не решает проблемы, поверь, я знаю, о чем говорю.

— Я похож на идиота?

— Нет, — признал. — Но иногда нужно рисковать и чем-то поступаться, чтобы достичь цели. А цель у нас с тобой одна — спокойствие и жизнь Виты. Рано или поздно я все равно узнаю, что ты скрываешь, пойму, почему ты сторонишься чужих и девушку от них закрываешь. Лучше рано. Если будет поздно, я заставлю тебя за это ответить.

Андрей хмыкнул. Постоял и сел рядом с Зелениным, заглянул ему в лицо:

— Кто ты такой? Понять не могу: крученный, верченный, мутный, а послушаешь — душа-парень.

Появилась Вита со стаканом в руке и подала Андрею, села рядом с ним к неудовольствию Руслана с застенчивым видом косясь на него, будто видит первый раз. А ведь не видела пять минут.

Мужчина выпил воду, с насмешкой глядя на него: понял?

— Это Руслан, — кивнул на него, хлопнув стакан на траву.

— Рус, — поправил Зеленин помня «магию» воздействия имен на Виту.

— Руслан, — упрямо повторил Андрей.

Невозможно так быстро забыть, — подумал Руслан.

Можно, — заверила девушка:

— Я принесла пить.

И все сошлось. Вита заняла ум только одним, остальное вылетело из головы, не удержалось и сейчас требовало восстановления.

Зеленин даже на секунду позавидовал — ему бы хоть на миг забыть что было.

Скольких он убил на той войне? Сколько видел смертей? Разве помнил?

А Вита как засела занозой в совести, в душе, памяти, так и сидела.

Говорят, с годами все забывается.

Ни черта!

Говорят, самое простое, что нужно сделать, чтобы избавиться от угрызений совести, от чувства вины — переложить ее на другого, найти любую удобоваримую причину своему поступку.

Легко. Но ни одна причина, ни одни плечи не подошли, как он не примерял.

— У Руслана ававенсис, — сказала девушка, настороженно поглядывая на него из-за брата.

— У меня лендровер, — пошел стопами ее логики Зеленин. Вита моргнула, сложила что-то в голове и заулыбалась.

— Это Рус, — показала в его сторону рукой, заверяя брата.

— Ты ему веришь или мне? — уставился тот на нее.

Не честно, даже подленько, но видно других способов сохранить свой единоличный авторитет Шустриков не нашел.

Девушка расстроено сжалась: выбор был неосуществим для нее, невозможен.

Ее жалкий вид рассердил Руслана, а Андрея заставил чувствовать себя виноватым. Он попытался ее обнять, но его опередил мужчина — подошел, подхватил Виту за талию, заглянул ей в глаза:

— Слушай себя, только себя.

Она секунду думала и кивнула:

— Ты Рус.

Успокоилась и прижалась к нему, а он обнял ее, по голове погладил, глядя на Андрея: кто же из нас мразь?

Мужчина не выдержал то ли обвиняющего взгляда, то ли того что сделал, но вину поспешил переложить на Руслана. Встал, одарил взглядом непримиримым и злым: еще посмотрим, чья взяла! И пошел к дому, бросив через плечо:

— Между прочим, Катерина одна там пашет!

Против помощи беременным Зеленин ничего не имел, тем более Вита просительно уставилась на него. Пришлось встать на борьбу с сорняками, выказывая трудовой порыв и жуткую любовь к сельхозкультурам. Но не долго — звонок вывел мужчину из строя борцов за урожай.

В трубку молчали.

Руслан помолчал в ответ, поглядывая на Виту, беспечно разглядывающую листья салата на грядке и тихо сказал:

— Как решишь сказать, что тебе надо — позвони, а в молчанку с девочками играй, — и отключил связь, уставился на надпись на дисплее: номер абонента не определен. Можно конечно пробить, но отчего-то кажется, что бесполезно.

Он позвонил Иванову:

— Леня, кому ты давал мой телефон?

— Глупый вопрос, — буркнул тот и взвился. — Из-за тебя подлещик ушел!

Зеленин дал отбой и посмотрел на девушку: через оператора узнали. Не проблема, если знать данные человека, номера машины. А скорей всего знают — в прятки он не играл: не с кем, не за чем. Вопрос, зачем в молчанку играть, если так стараются его найти?

Не нравилось ему это, ой, не нравилось. Угрозу чуял не себе. И даже стал подумывать как ловчее и незаметнее вывезти отсюда Виту, как не травмируя спрятать на время. Но тут опять позвонили. Тот же не определившийся номер, с той же настырностью.

Рус оттянул насколько возможно и соединился:

— Надумал?

— Здравствуйте, Руслан Игоревич, — вяло поприветствовал его молодой мужской голос. — С вами хотят встретиться по важному для вас вопросу. В восемь, в парке Чкалова у кафе.

— Кто?

— Придете, узнаете.

— Не приду. Не настолько меня любопытство мучает, чтобы выходной из-за него вам дарить.

— Руслан Игоревич, в ваших же интересах…

— Ты меня пугаешь? Мне удивиться или к черту послать?

— У вас будут неприятности.

— Угу. Давай.

И отключил связь: было, проходили. Конкуренты Сотникова порой более изощренные методы воздействия выдумывали. Но Зеленин не попадал на их наживки — взять его не на что: компромата нет, родных близко тоже. А что с одиночки возьмешь? Чем зацепишь? Угрозой жизни разве что, так это вариант дохлый. Тоже было. Но смерть Руслана не берет — не нужен он ей.

Во дворе Иванов появился, удочки поставил у дома, на крыльцо сел, поглядывая на друга выжидающе.

— Новый номер просекли? — спросил, когда Зеленин рядом сел, закурил.

— Угу.

— Чего хотят?

— Жду, когда родят.

— Старое развитие событий или новая история?

— Вопрос. Хотя звонят уже месяц. В молчанку играют.

— Значит, новоявленные знакомцы не при делах.

— Вроде бы.

Вновь зазвонил телефон.

— Здравствуй, брат.

Все сразу встало на свои места и одарило Руса тремором. Он подкурил вторую сигарету от первой и только тогда выдал:

— Козлы горные тебе братья.

Руки ходуном ходили.

— Ругаешься? У меня дело к тебе. Встретимся…

— Если мы встретимся, один из нас не уйдет.

— Руслан, к чему такие страсти? Оставь эмоции — я не враг тебе. Что было, было между нами и как у вас говорят, "быльем поросло"… Или нет? Ты оказываешь мне услугу и расходимся.