Райдо Витич - Синдром синей бороды

— А ему? — махнул рукой парень в сторону Егора. Сморщился, боясь опять заплакать. — Ему мать не жалко? А других? Ему не все равно? Да он же плевать хотел и на мать, и на… Лику.

Свесил голову Ярослав.

— Лику? — удивленно воскликнули Грековы в унисон.

— А она-то причем? — нахмурился Егор.

— Какая Лика? Ты был у Лики? — услышав имя домработницы, спросила грозно Вера, входя в помещение. Маша, выглядывая из-за её плеча, виновато посмотрела на Вадима.

`Не смогла её удержать — не слушает', - качнула головой:.

Ярослав поджал губы, всем видом показывая, что теперь он партизан и не слова врагу не скажет, хоть пытайте!

Вадим настороженно прищурился: мальчика узнал об отце и Лике? А раньше не знал? Как узнал сейчас?

— Поясни. Это серьезное обвинение.

— Какое обвинение? — влезла Вера, усаживаясь рядом с сыном, чтоб поддержать его и защитить если надо. — Я хочу знать, что случилось. Я не верю, что мой сын, которым я гордилась, который, я уверена, не способен на низость, мог просто так бросаться на отца. Что случилось Ярослав? Расскажи мне, я обещаю — не буду ругать, слова не скажу, только объясни сынок, в чем дело? Отчего вы повздорили с отцом? Откуда у тебя столько ненависти к нему? А может, и ко мне?

Парень сморщился отворачиваясь.

— Это не ответ, — презрительно бросил Егор. — Я хочу знать, в чем ты меня обвиняешь, по какому праву оскорбляешь?! И причем тут наша домработница?!

— А ты не знаешь? — в упор уставиося парень на отца. — Ответа требуешь, да?

— Да!

— А ведь я скажу. Не боишься?

— Тому, у кого совесть чиста, бояться нечего!

— А у тебя, чиста, да? У тебя?!

— Ярослав, перестань говорить загадками, — попросила мать, обняв сына. — Скажи в чем дело?

— При тебе не буду, — буркнул парень. Вероника выпрямилась, побледнев: реплика сына и была ответом. Женщина пристально посмотрела в глаза мужа. — Ты… и Лика… это правда? — прошептала в ужасе.

— Да вы что все, с ума сошли?! — взвился Егор, постучал себе по лбу. — Как вам в голову такое может прийти?!!

— А скажи, что ты не трахал её вчера здесь? Я тебе звонил, и твой телефон пиликал в квартире! — скривил презрительно губы парень. Вероника прикрыла рот ладонью, позеленев от ужаса. Она понимала, что этого быть не может, и все же допускала столь кощунственную мысль, понимая, что Ярослав врать не может. И если уж возмутился, дошел до того, чтоб не ночевать дома, противодействовать отцу — значит, действительно что-то знает. Но что?

— Вчера? — побелела и Маша, обвиняющее уставившись на отца. — Опять?

— Да кого вы слушаете?!! Я забыл телефон! Я даже дипломат забыл с документами!!

— Он не станет врать! — закричала Маша на отца, махнув рукой на брата. — Он ничего не знал!

Ярослав настороженно уставился на сестру: как понимать её слова? Не знал?! А она знала? Значит отец с Ликой не первый раз? Не первый год, возможно? И все кроме него знают?! И мать?! И терпят?!! И Лика еще работает у них, и мать еще терпит отца?!

Юноша открыл рот, но сказать ничего не смог — слов не было. Он посмотрел на отца и мать, на сестру и вдруг расхохотался, тыча пальцем в мужчину:

— Ты… Лику… Ненормальную…

— Замолчи, — устрашающе тихо сказал Вадим. Парень смолк, удивленно уставившись на него:

— Защищаете, да?

— Констатирую. Ты сделал неверные выводы, поспешил, и мало дров надломал, так еще и оскорбляешь женщину…

— Да эту суку убить мало! — прошипела Маша. — Если я её еще раз здесь увижу…

— Мило улыбнешься, — закончил за неё Вадим. — Лика не была с твоим отцом, не могла быть, это я вам гарантирую, — обвел твердым взглядом присутствующих. Вероника и Ярослав судя по взгляду пытались сообразить о чем он говорит. Маша, видимо предположила, и плюхнулась от своей догадки на диван. Егор с ужасом смотрел на брата, потеряв дар речи. Минуту длилась немая пантомима и каждый её участник думал только то, что хотел думать.

Ярослав облегченно вздохнув, потер лицо ладонями:

— Это вы были с Ликой, — выдохнул еще не понимая, как к этому относится, но что не так как адюльтеру отца — точно.

— Да, — кивнул Вадим.

— Ты и Лика? — не поверила Вероника. Маша молча смотрела на Вадима, пытаясь найти в его лице хоть грамм лжи, и молила взглядом: скажи, что ты специально выдумываешь! Егору стало плохо: лицо превратилось в маску мертвеца, взгляд стал потерянным, плечи поникли. Кажется, его единственного серьезно потрясло сообщение Вадима:

— Нет, нет, — прошептал, сползая на пол, и хватаясь за сердце.

Егора уложили в постель, дали валидол. Пока Вера хлопотала около мужа, Маша смотрела на них, как на насекомых не веря, что отцу действительно плохо, не веря матери, что её действительно волнует его здоровье, и Вадиму она тоже не поверила, и брата видеть не хотела, а Лику… убила бы прямо сейчас.

Ярослав виновато поглядывал на родителей и все пытался промямлить извинения отцу, но тот смотрел в потолок пустыми глазами и словно никого и ничего не слышал и не видел. Вадим подтолкнул парня к выходу, чтоб не мешался. Следом вышла Маша, но в отличие от брата не ушла к себе в комнату, притаилась у приоткрытых дверей.

Вадим заметил её маневр, но промолчал. Сел в кресло, поглядывая на Егора и Веронику.

— Это правда? — спросила она, пытливо разглядывая мужчину.

— Нет, сама знаешь, — сказал то, что она хотела услышать. С братом он разберется потом.

Егор, услышав ответ, повернулся к Вадиму, вопросительно уставился на него.

— Зачем же солгал? — спросила Вера, не видя, как смотрит на мужчину её муж.

— А что я должен был сказать? Как еще разрядить обстановку и вразумить Ярослава?

Егор зажмурился, застонав:

— Черт возьми, Вадим! — выдохнул в исступлении.

— А что ты так переживаешь? — выгнула бровь Вера. — Может у тебя действительно роман с домработницей?

— Да думай ты, что хочешь, — махнул тот обессилено рукой.

— Тебе все равно? А мне — нет. Я хочу понять причину происходящего. Ярослав обвиняет тебя в связи с Ликой. Твой брат заявляет, что был с ней, а потом отказывается от своих слов. Так где, правда? Не знаю… Одно могу сказать — ноги Лики здесь больше не будет…

— Будет! — взвился Егор.

— Твоя привязанность к дочери знакомой слишком подозрительна.

— Тебе все равно не понять, что такое благодарность, милосердие, взаимопомощь!

— Ага. Это то, что продемонстрировал твой брат, прикрыв тебя спиной?

— Я вам не мешаю? — мило улыбнулся женщине Вадим.

— Ну, что ты! Твой благородный поступок всех потряс… только истина от этого не открылась.

— А может и не стоит её открывать?

Маша, слыша каждое слово взрослых, сжала кулачки от ярости: ну, Лика, ну, олигофреничка! Мало тебе досталось! Жалко, что тебя не убили тогда! Но отец-то?! Что ему эта ненормальная? Что его так и тянет к ней? Чем она лучше матери? Последняя любовь?