Райдо Витич - Синдром синей бороды

Вне себя от утренних происшествий и повышенных трат Вера зашла в салон и попала в разгар знакомства с его новыми владельцами. Попытка добиться по телефону от Егора причину их нашествия вопреки его обещаниям дать ей неделю времени, привело лишь к очередной ругани и дозе успокоительного. Не в силах смотреть, как ее салон оценивают, не в силах слушать высказывания по поводу безалаберности его устройства и не рациональном использовании площади, Вероника выставила их вон самым вульгарным способом, заявив, что они смогут въехать лишь в среду и тогда оценивать, критиковать ее работу и планировать свою. А пока она не забрала свои вещи — ноги их здесь не будет.

Персонал увидевший свою хозяйку в столь злобствующем состоянии, притих и начал как обычно в таких случаях, разбредаться, стараясь как можно лучше и быстрее укрыться от ее глаз.

Вероника сходила за вином, закрылась в своем кабинете и принялась, сетуя на свою жизнь, запивать ее горечь сладким напитком. К концу жидкости в бутылке в голове женщины созрел план решительных действий. Она набрала номер телефона Вадима и сказала `Да'. А потом позвонила Егору и сказала, что его брат предложил ей выйти за него замуж. Потом отключила трубку и удовлетворенная, легла спать на кабинетный диванчик.

Пусть теперь братья разбираются…

Егор не обратил внимания на сообщение супруги, восприняв его скорей как бред, чем как правду. Да и не было у него возможности разбираться и думать над словами Вероники, явно раздраженной, явно неадекватной от злости, а значит предвзятой в суждениях. И он прекрасно знал причину ее настроения, но это было не важно. Важен был итог.

Егор прекрасно понял, что отсутствие Вадима в их квартире говорит о том, что скорей всего планы брата изменились, и он уедет много раньше, чем говорил. И поэтому спешил, боясь опоздать

Весь день Егор собирал деньги, теряя на продаже своего бизнеса, квартиры. Где, клянча, где выпрашивая — брал в долг. К вечеру он набрал заветные пятьсот тысяч долларов, и позвонил брату, чтоб назначить встречу.

— Прекрасно, что собрал. Приедешь завтра в банк к Константинову в десять, и переведешь всю сумму на указанный им счет. Там же подпишите документы, он в курсе и предоставит полный пакет.

— Постой Вадим, я думал, ты будешь присутствовать…

— Зачем? Извини, Егор, у меня очень много дел, а необходимости в моем личном присутствии нет.

— Да, но…

— Сомневаешься? Я думал мы уже обговорили эту тему, но если до сих пор пребываешь в сомнениях, то можешь не приезжать и не переводить деньги. Оставь их себе.

— Нет. Завтра к десяти я буду. Но мы хоть отметим сделку?

— Конечно. Обязательно. Как с делами разберусь. Раньше четверга точно не смогу.

— Что-то серьезное образовалось?

— Да. Очень. Настолько, что скорей всего в начале, середине следующей недели я уеду. Так что ты вовремя успел с вкладом.

— Я так и подумал… Мне скажешь, что за дело?

— Скажу, при встрече. А пока передавай всем привет. И готовься к праздничному ужину.

Егор отключил связь и облегченно вздохнув, откинулся на спинку кресла: успел…

Деньги всегда были двигателем прогресса в России. Вадим это помнил и знал не понаслышке. Хорошее вложение в нужный карман и вот вам регистрация брака — только привезите новобрачную, чтоб расписалась.

Легко.

Вадим съездил за Ликой. Та безропотно села в машину и, не сказав ни слова по дороге, лишь тупо смотрела перед собой и плакала. Мужчина решил пока не обращать внимания на ее состояние, лишь заехал в аптеку и выкупил лекарство, что прописал девушке психотерапевт.

Позже Вадим со всем разберется и успокоит девушку, но плачущая Лика сводила его с ума. Сердце сдавливало от жалости и хотелось остановится, и нежно осушить ее лицо поцелуями, обнять, убаюкать успокаивая.

— Потерпи, малыш. Несколько дней суеты и все закончится. Мы будем вместе я и ты, — попросил, сжимая маленькую ладошку девушки.

Девушка кивнула. И не смогла объяснить Вадиму, что очень рада, что он будет рядом с ней, а она с ним, но она в ужасе, в панике, в полной прострации от одной мысли, что уедет из родного города навсегда. И больше не увидит Светланы, Маши и Ярослава, Егора Аркадьевича, всех к кому она привязана; а также квартиры, в которой выросла, двора, в котором гуляла, улиц, что известны ей как закоулки собственной жилплощади.

Она понятия не имела, как будет жить там, как вообще можно жить где-то, кроме здесь?

И как будут жить без нее подруги и знакомые, та же Светлана, Егор Аркадьевич?

И как она будет жить, постоянно думая о них?

И как оставит квартирку, уютные комнаты, что стали ее убежищем и скитом, а порой и склепом?

Страшно, до дрожи страшно покидать Родину.

Вадим заставил ее выпить успокоительное и попросил взять себя в руки, чтоб не ставить его в смешное положение. Лика, понимая его, оттерла влагу с лица, попыталась бодро улыбнуться и перестать икать. Сил хватило лишь на время подписания свидетельства, и обратную дорогу.

Греков высадил ее у подъезда, нежно поцеловал и, помня о прохладном отношении девушки к ресторанам, попросил пригласить на вечер Светлану, чтоб отпраздновать торжественное событие в узком кругу.

— Ужин я закажу, его доставят или сам заберу, а ты пригласи подругу и собирай вещи, хорошо? Завтра переезжаешь ко мне. И не плач, малыш, пожалуйста, не плач, хуже нет, видеть твои слезы, — и улыбнулся ей. — Ты совсем не рада, что стала фрау Грековой?

— Не знаю еще, — всхлипнула Лика, и прижалась к мужчине, ища спасение от своих страхов.

— Прости, что я хитростью заманил тебя в ЗАГС. Но я очень сильно люблю тебя Лика, и надеюсь, ты не обижаешься.

Девушка всхлипнула и заулыбалась: Вадим любит ее. Вадим любит ее!

Это еще не укладывалось в голове, воспринималось скорей как фантазия, мечта, а не реальность, но успокаивало значительно:

— Я не смогу обидеться на тебя, чтобы ты не совершил. Я тоже очень сильно люблю тебя. И спасибо за твою любовь. Теперь мне легче, я ведь не думала, что мои чувства взаимны, даже не надеялась… А брак без любви хуже каторги. И это ужасно, если б ты обрек себя на мученье со мной.

Вадим вспомнил Егора и Веронику, и зажмурился, крепче прижав к себе свою жену. Уже жену. Любимую.

— Мне очень повезло с тобой, — прошептал еще не веря до конца, что она его и не исчезнет, не растает, не окажется глупой иллюзией о том чистом сердце и преданной любви, что грезилась ему в юности. Одно он знал точно — Лика не Ира. И впервые за много много лет посмотрел в небо и мысленно поблагодарил Бога, за то, что он отвел его от Шеховой.

Постоял, разглядывая доставшееся ему сокровище, улыбнулся, и подтолкнул несколько растерянную стремительным развитием событий Лику в подъезд, хлопнулся на сиденье и дал по газам. Ему еще в ОВИР, к Константинову, отзвониться Стрельцу, оформить визу на жену и, еще уйма неотложных дел, которые он не может, да и не хочет перепоручать другим.