Пьер Гамарра - Убийце - Гонкуровская премия

Небольшого роста молодой блондин со светлыми глазами, в застегнутом доверху сером плаще, вышел из такси и направился к площади Реколле. В руке у него был чемоданчик.

В маленьком бистро, неподалеку от рынка, Жозэ Робен выпил у стопки стакан кофе и спросил дорогу. У кабатчика был заспанный вид. В витрине соседней кондитерской репортер увидел довольно аппетитные коржики. Он зашел туда, съел три коржика и поболтал с хозяйкой. Но она оказалась не очень разговорчивой.

Когда репортер вышел, вдруг поднялся сильный ветер. Жозэ укрылся в здании рынка -- большом и пустынном, по которому разгуливали предательские сквозняки.

Он с тоской вспомнил о кондитерской: там было тепло и вкусно пахло.

Полил дождь.

Неподалеку от Робена остановились две кумушки. Он незаметно приблизился к ним и закурил.

-- ...ужасно, -- говорила одна.

-- ...знал, что у него золото, -- шмыгая носом, прошептала вторая.

-- Надо купить газету...

-- ...всегда был какой-то странный. Последнее время совсем не выходил из дома. Его и не видели почти.

-- И вообще непонятно, на что он жил. Разве что летом, туристы. Да и то...

-- ...говорят, в доме страшная грязь...

-- Какой-то чудак!

-- Все-таки ужасно.

-- Теперь только о таком и слышишь. Газеты расписывают всякие преступления, грабежи да кражи.

-- Да. Знаете, я даже как-то не верила во все это. Считала -- не может быть столько ужаса, наверное, эти газетчики придумывают. А вот видите, оказывается, ничего подобного, все правда. Мы сами убедились.

-- Конечно, соблазнительно! Старик с деньжатами. Да и не стерегся. Для грабителей лакомый кусочек!

-- Ну зато я для них не лакомый кусочек!

* * *

Ливень утих, и кумушки ушли.

Жозэ осмотрелся. Слева от него пролегала улица Сент-Катрин, она вела к вокзалу.

Прямо -- длинная улица вела к церкви Сен-Пьер и к знаменитому старинному монастырю. Где-то в том же направлении и находилась нужная Робену улица Кабретт.

Еще дальше должна была проходить железнодорожная линия Тулуза -- Бордо. В той стороне, на фоне грязного неба, вырисовывались смутные очертания какого-то холма.

Репортер пошел в сторону монастыря. Среди тумана показался прославленный портал со стрельчатыми сводами, окаймленными каменными кружевами. Не доходя метров сто до церкви, Жозэ в нерешительности остановился, затем направился к обшарпанному двухэтажному зданию.

У входа на тротуаре стояли три кадки с бересклетом. Под окнами второго этажа висела потрескавшаяся деревянная вывеска: . Буквы напоминали готический шрифт. По обе стороны названия -- две аляповатые виноградные грозди, нарисованные черной краской. Трудно было догадаться, что общего у этой дыры с виноградной гроздью. Серый фасад гостиницы во многих местах облупился, двери и оконные рамы требовали окраски.

Репортер открыл дверь.

В кафе было чисто. На полу, который только что побрызгали, в углу лежала куча сырых опилок. Но стены были покрыты густым слоем грязи и копоти, а висевшие на стенах рекламы были десятилетней, а то и двадцатилетней давности.

За стойкой хлопотала черноволосая женщина с увядшим лицом. Облокотившись на один из мраморных столиков, небритый приземистый человек с брюшком читал газету.

Оба они тотчас взглянули на вошедшего.

-- Здравствуйте, -- сказал Жозэ, садясь рядом с мужчиной. Женщина приветливо ответила, а мужчина с любопытством уставился на посетителя и тихо проговорил:

-- Сегодня не жарко.

-- Да, прохладно, -- согласился Жозэ. -- У вас часто бывают такие туманы?

-- Да не очень. Пожалуй, это впервые с начала ноября... -- ответил мужчина. Все шипящие он выговаривал с присвистом.

-- Можно кофе? -- попросил Жозэ.

-- Минуточку, -- ответила женщина, вытирая стаканы. -- Сейчас получите свеженький.

И хозяину, и хозяйке на вид было лет по сорок -- сорок пять.

Хозяин, наверное, как раз подметал пол, когда ему принесли газету.

Он поставил щетку рядом с собой, прислонив ее к столику.

Он перевернул прочитанную страницу, бегло просмотрел объявления и повернулся к репортеру:

-- А вы не здешний?

-- Нет, я только приехал.

-- Сегодня утром?

-- Да, -- ответил Жозэ, не вдаваясь в подробности.

Мужчина бросил нерешительный взгляд на щетку, но жена приказала:

-- Жино, убери опилки.

-- Да-да, сейчас.

.

-- Вы мне не скажете, как пройти на улицу Кабретт, -- медленно спросил Жозэ.

-- На улицу Кабретт?

Хозяин провел ладонью по седым небритым щекам и поднял брови.

-- Вы приехали насчет убийства?

-- Да, -- ответил Жозэ.

-- Вы из тайной?

-- Нет...

-- Значит, от газеты?

-- Да.

-- А, понятно, -- проговорил хозяин и, встав, взялся за щетку. -- Да, мрачная история!

-- А улица Кабретт недалеко отсюда? -- спросил Жозэ.

-- Нет. Идите в сторону монастыря, портал вы видели? Потом повернете налево, а потом -- еще раз налево. Это совсем крошечная улочка. Посредине есть переулочек. Вот там и...

-- Это тупик, -- бросила хозяйка из-за своей стойки.

-- Вы были знакомы с этим букинистом? -- спросил репортер.

-- Нет, мы его не знали, -- ответила женщина. -- Мы ведь недавно перебрались сюда. Видите, купили старую гостиницу, придется ее ремонтировать, и здорово.

-- Понимаете, нам на этой улице делать нечего, -- объяснил хозяин. -Это старый квартал, в нем никто и не живет. Там только сараи, склады всякие и все еле держится.

Хозяйка принесла стакан и налила в него коричневатую жидкость, которая называлась кофе.

Жозэ выпил глоток и посмотрел сквозь витрину на улицу. Шел мелкий дождик.

-- Может, вам нужна комната? -- спросила хозяйка, взглянув на чемоданчик, который Жозэ поставил на пол рядом с собой.

-- Пожалуй...

-- Мы можем вам дать с окном на улицу. Она только что оклеена обоями.

-- Вы уже начали ремонт?

-- Пока только самое необходимое. Дом ведь очень старый. -- У нее были добрые, глубоко посаженные карие глаза и тонкие черты лица, но в уголках рта уже появились морщинки.

Видимо, здесь хозяйничала она. Толстячок изредка бросал на нее боязливо-почтительный взгляд.

-- Должно быть, эта история взбудоражила весь квартал, -- сказал Жозэ.

-- Еще бы! -- ответил хозяин. -- Приходили жандармы и даже сам комиссар...

-- Вы его знали?

-- Кого? Комиссара?

-- Нет, букиниста, старика Мюэ?

-- Нет, мы его не знали. Мы же здесь недавно.

-- А покупатели у него были? На что он жил?

-- Сам не понимаю, -- проговорил хозяин, качая головой.

-- Он торговал не только книгами, -- принялась рассказывать хозяйка. - Он продавал еще всякие старинные вещи. Покупателей у него, наверное, было не густо. -- Она повернулась к мужу. -- Мосье Рессек, кажется, ходил туда время от времени?

-- Мосье Рессек?

-- Ну да, он преподает в коллеже и живет у нас. Если придете обедать, вы его увидите.

Жозэ встал.

-- Я оставляю у вас чемоданчик и приду к вам ночевать... А что преподает мосье Рессек?