Михаил Гребенюк - Машина путает след. Дневник следователя. Последняя встреча. Повести

— Ты увлекаешься астрономией? — поинтересовался майор.

— Я люблю небо. Это такое зрелище… — Воронов взглянул на Розыкова, очертил рукой в воздухе круг. — Якуб Розыкович, вы можете представить бесконечность Вселенной?

— Могу, — не совсем уверенно ответил майор.

— Не можете, — сказал младший лейтенант. — Понять еще можете, а представить нет. До звезды Центавра курьерский поезд шел бы сорок миллионов лет. Есть миры еще дальше. Свет от туманности Андромеды до Земли летит семьсот пятьдесят тысяч лет. Чудовищно, правда? — Воронов вздохнул. — Нет, Якуб Розыкович, нельзя представить бесконечность Вселенной.

— Ты, пожалуй, прав, — согласился Розыков. Младший лейтенант завертел головой, обхватил руками шею, задорно крикнул:

— Эх, махнуть бы сейчас на Марс, посмотреть, что там творится. Толстой в «Аэлите» — читали? — говорит, что марсиане — предки погибшей Атлантиды. Была на Земле когда-то такая страна. Ученые считают, что она находилась между Африкой и Америкой. Между прочим, теперь это уже не фантазия. На дне Атлантического океана найден затонувший материк. Исследования показывают, что он погрузился в воду около двенадцати тысяч лет назад.

Майор свистнул.

— Вы что, — живо отозвался младший лейтенант, — думаете, что на Марсе нет жизни? Вот Луна, ведь видать, что мертва, а дышит: вулкан обнаружили!

— Марс, конечно, самая интересная планета, — заметил майор.

— Сейчас уж недолго… Силы человека неисчерпаемы. Придумали искусственные спутники и планету, придумаем и космические корабли… Полететь согласятся многие… Не только на Марс — к другим звездным системам. Материя бесконечна, значит, и жизнь бесконечна. Я где-то читал, если корабль разовьет скорость, равную скорости света, то жизнь людей, находившихся в нем, удлинится. Человек живет семьдесят-восемьдесят годов. Бывает, конечно, больше. Угадайте, сколько лет он проживет в корабле? Больше тысячи! Черт возьми, это неплохой срок. Можно открыть не один мир, заселенный разумными существами. Вы бы согласились совершить такой рейс? — Заманчиво, — улыбнулся майор.

— Я бы согласился… Вот только жаль, пока это фантазия, — помрачнел младший лейтенант. — Ножки у нас еще слабоваты. Вертимся вокруг Земли, как привязанные.

— Неправда, — сказал майор. — Сил у нас достаточно. Наука не признает головокружительных скачков. Всему. свое время… Ты возьми наше дело, — он пропустил младше-го лейтенанта вперед, и они пошли по тротуару. — В первое время у нас не было сведений ни о преступлении, ни о преступниках. У нас были только вера в свои силы и стремление найти убийцу, и мы победили… И так везде!

— Я понимаю.

— Думаю, что больше нас ничто не остановит. Будут, разумеется, еще трудности… С Шариповым придется повозиться… Помнишь солдата, который передал Кузьминых номер машины? — Розыков замедлил шаг. — Не пойму я его. То молчит, словно воды в рот набрал, то трещит, как сорока.

— Он что-нибудь знает?

— Знает.

— Что?

— Не говорит… Но мы узнаем… Шила в мешке не утаишь. Придет время — сам явится. Солдат!

Младший лейтенант сжал между пальцами потухшую папиросу:

— Якуб Розыкович, а, что если он — преступник?

— Не-ет, — задумался майор. — Он, скорее всего, запуган Скорпионом.

— Скорпион — дьявол! — Воронов зло пнул ногой консервную банку, валявшуюся на тротуаре. — Почему мы нянчимся с ним? Все ясно, как дважды два, Я бы на вашем месте давно дал приказ — арестовать! Еще совершит преступление.

— Его арестовать нелегко.

— Я это сделаю, позвольте.

— Вчера Лещинский и Алехин встречались с ним, — не придал значения словам Воронова майор. — Думали задержать на улице — прокараулили. Из дома, в котором они были, вышел только Алехин. Лещинский и Скорпион пропали, будто провалились сквозь землю. Это было в старом городе: очевидно, они переоделись. Зафар сказал, что видел двух женщин в парандже.

— Эх, что же он!..

Ночь, потушив в домах свет, притихла, будто к чему-то прислушивалась. В небе, высоко-высоко, как светлячки, то вспыхивали, то потухали звезды. Среди них, рассекая глубины Космоса, где-то между Землей и Марсом, летела Планета, созданная руками Человека.

Наташа ждала гостей. Накрыв стол и выключив приемник, она забралась на диван, покрытый ковровой дорожкой.

С утра она думала о Борисе. Несколько раз спрашивала себя: «Почему он стал преступником? И стал ли?» Тот Борис, которого она знала, не мог совершить убийство, Он представлялся ей честным, хорошим, смелым, таким, как она видела его в первый день знакомства.

…Пассажирский поезд Москва — Ашхабад подходил к Ташкенту. Мужчина лет пятидесяти, круглый, как шар, соскочив с подножки предпоследнего вагона, подбежал к высокому русоволосому парню, стоявшему на перроне, развязно спросил:

— Где тут у вас подзакусить можно!?

— Вот, ресторан, заходите, — махнул рукой парень,

Наташа в этот день встречала подругу. Подруга почему-то не приехала, должно быть, посылая телеграмму, перепутала время.

…Перрон заполнялся людьми. Пестрый многоголосый поток переливался с места на место. Все суетились, спешили куда-то. Оживление подействовало на Наташу, всколыхнуло ее чувства. Ей захотелось вместе со всеми поехать. Поехать неведомо куда… Увидеть новое, незнакомое: За всю двадцатилетнюю жизнь она нигде не была. Ей даже не удалось съездить в Москву, хотя тетя, жившая в этом городе, где-то около Киевского вокзала, часто приглашала ее в гости.

«Весной съезжу, — решила Наташа. — Возьму отпуск и съезжу…»

Минуло четверть часа. Парень, указавший мужчине ресторан, оказался рядом с Наташей. Он стоял, прислонившись боком к ограде, раскуривая папиросу. Пассажиры, как ручейки, стекались к поезду. Из окон вагонов, сплющив носы, выглядывали дети.

Наконец состав загремел буферами и тронулся. Тотчас из ресторана выскочил мужчина. Запихивая на ходу что-то в карман пиджака, он подбежал к предпоследнему вагону, попробовал вскочить на подножку, но сорвался и упал между сцеплениями.

— Человек под поездом!..

Кто это крикнул? Наташа так и застыла от испуга. Она сначала даже не поняла, почему парень, стоявший у ограды, вдруг рванулся с места и подскочил к вагону, почему мужчина, увидев его, поднялся и снова упал, оказавшись у самых колес. Она все осознала только тогда, когда парень, согнувшись, метнулся под вагон и выхватил из-под него человека. Она хорошо видела, как колеса вагона тут же коснулись места, где лежал пассажир, затем, пройдя несколько метров, замерли: кто-то сорвал стоп-кран.

Толпа в ту же минуту окружила парня и мужчину. Наташа очутилась в самом центре.

— Спасибо тебе, сынок… Большое спасибо.