Масси Суджата - Мастер икебаны

— Я была там. Стояла у подножия садовой лестницы, срезая желтые нарциссы для очередной выставки. Мои ножницы были слишком тупыми, стебли не поддавались. Подняться наверх за новыми у меня не было сил, я тогда носила Чику и еле ходила, переваливаясь, точно утка. К тому же недавно прошел дождь и ступени лестницы еще не успели просохнуть, это было опасно в моем положении. Я окликнула госпожу Каяма, которая стояла пролетом выше, и попросила сказать кому-нибудь из студенток — а там было еще несколько человек из школы, — что мне нужны новые ножницы. Она сказала, что спустится ко мне сама и отдаст мне свои ножницы и чтобы я не волновалась. От такой чести я заволновалась еще больше, еще бы — жена иемото будет прислуживать мне в собственном саду! Но она была так мила и говорила, что хочет помочь мне с нарциссами... И вот она пошла вниз, и поскользнулась, и полетела с лестницы кувырком, и упала с проклятыми ножницами в руках, и ножницы проткнули ей горло.

Тетя Норие замолчала и уставилась в одну точку.

— Так вот почему вы так горевали, когда увидели Сакуру мертвой в классной комнате? Это выглядело так же, как смерть Рейко? Вы вспомнили все?

— Да, — кивнула тетя. — И не только я одна. Сама подумай: опять находят женщину, у которой из горла торчат цветочные ножницы. И кто находит? Норие Симура! Что за кошмарное совпадение! — Она помолчала и робко спросила: — Ты ведь не думаешь, что в этой кура нас ждет такая же находка? Кто-то хочет подстроить, чтобы я снова обнаружила мертвеца?

— Лучше бы нам подождать полицию, — сказала я отрешенно и спохватилась, увидев удивленные тетины глаза: — Я позвонила лейтенанту Хате. Он пришлет местный патруль, он обещал...

— Так вот оно что! — воскликнула тетя. — Вот что ты делала в спальне Такео, верно? Звонила в полицию. И в ресторан. У тебя было полно забот.

— Да, Такео показал мне, где можно спокойно поговорить по телефону.

— Ты ему доверяешь?

Я задумалась, перебирая в памяти образы, в которых Такео представал передо мной в эти дни. Надменный, избалованный наследник. Гринписовский фанатик, помешанный на экологии и сорняках. Растерянный мальчишка в поисках матери.

— Я думаю, да, — сказала я наконец, понимая, что голос мой дрожит так, как если бы речь шла не только о доверии.

— Вот и попроси его сходить в кура и посмотреть, что там происходит, — неожиданно заключила тетя. — Он мужчина. И он хозяин дома.

Норие хотелось посмотреть на Такео в деле. На храброго Такео, сражающегося с призраками. Она забыла, что цель нашего похода — достать кимоно для его избалованной сестренки — показалась бы ему нелепой. Еще более нелепой, чем она показалась мне двадцать минут тому назад.

— Никто не пойдет в кура , пока не приедет полиция, — сказала я твердо. — Пойдемте в дом, сейчас мне хочется увидеть мужчин семьи Симура. Они ведь поддержат нас в трудную минуту, или как?

Тетя Норие не произнесла ни слова.

— He пора ли нам отбыть с этого замечательного вечера? — спросил Том, когда я наткнулась на него. — Хозяева, кстати, так и сделали. Видимо, гости их изрядно утомили. Что до меня, я уже шесть раз прогулялся по вишневому саду. Умираю от скуки.

Мы с Норие переглянулись — я была уверена, что она подумала то же, что и я. Для того чтобы умереть, бывают причины посерьезнее.

Ребяческая жалоба Тома прозвучала совершенно невпопад, вот что я хочу сказать. После того, что я сегодня услышала, по крайней мере.

— Цутоми, детка, — пропела тетя Норие, — ты нам можешь понадобиться. Давай побудем здесь еще немного. — Она нежно улыбнулась стоящим рядом гостям, которые могли ее услышать.

— Ты хочешь сказать, я понадоблюсь как профессионал? — сварливо спросил Том. — Когда все они, — он махнул рукой в сторону столпившихся у стола, — напьются вдрызг, меня позовут за ними подтереть? Потому что я единственный врач, да?

— Глупости, — прервала его тетя. — Ты ведь не этим занимаешься в больнице Святого Луки? Для этого у вас есть сестры... Женщины! — добавила она со значением. Что это? Моя тетя — феминистка?

Еще пара едких слов, и они бы поссорились, но, к счастью, прибыл посыльный из ресторана. Такео нигде не было видно, поэтому я принялась распоряжаться сама. Тетя пришла мне на помощь незамедлительно. Мы велели парню из службы доставки отнести все на кухню, отыскали фамильные подносы Каяма — деревянные, с инкрустацией — и принялись перекладывать еду из пластиковых мисочек, затянутых полиэтиленом. Тетя Норие велела Тому понемногу относить все в столовую и поглядывать на всякий случай.

— Поглядывать? Подглядывать за людьми, которые будут есть? — возмутился Том.

— Нет, за людьми, которые станут подсыпать яд! — обрезала тетя.

Том недоуменно поднял бровь, но отправился выполнять указания.

Где же был Такео? Я слонялась по дому в поисках молодого хозяина, пока не наткнулась на дядю Хироси, пытающегося договориться с ресторанным посыльным. Тот был явно недоволен, не обнаружив никого, кто хотел бы заплатить, и размахивал руками перед дядиным лицом, пока тот не достал кредитную карточку.

— Это гарантия, — объяснил дядя. — На случай, если Каяма не заплатят за еду, которую заказали.

— Благородный жест, — заметила я, подходя поближе.

— У меня еще остались кое-какие деньги, — сухо ответил дядя.

Боже мой, я совсем забыла, что он лишился работы и теперь каждая копейка в доме Симура на счету.

Тем временем в столовой нарядная и голодная публика устремилась к долгожданному угощению.

Кто-то вслух пожаловался, что сасими не декорированы цветами, как это принято в приличных домах.

Мы с тетей исправили эту ошибку, украсив подносы вишневыми бутонами. Обступившие стол гости радостно жевали, и теперь, кажется, я была свободна.

Отправившись на поиски Такео, я ласково подумала, что он ведет себя как рассерженный подросток, забившийся в свою спальню, чтобы не видеть скучных родительских гостей. Потом мне пришло в голову, что такое поведение несовместимо с хладнокровными действиями человека, не моргнув глазом заказывающего в пригородном ресторанчике еду на двести человек.

Дверь в его комнату была закрыта, и я тихонько постучала, стараясь не потревожить Нацуми, живущую по соседству. Я ведь так и не выполнила ее просьбу насчет кимоно. С Нацуми сталось бы в отместку стащить с меня мой праздничный наряд и швырнуть взамен свои узкие джинсы малышового размера.

Не услышав ответа, я приотворила дверь и заглянула в щелочку. Никого. Проверив шесть других дверей и ни души не обнаружив, я подошла к последней, чуть приоткрытой — и там была Нацуми. Моему кимоно ничего не угрожало, потому что молодая госпожа Каяма спала мертвым сном, распростершись поперек огромной кровати под шелковым балдахином. На ней были только трусики и лифчик — дорогое пурпурное кружево, которому я, будь это другой день и час, непременно позавидовала бы.