Петр Северцев - Хакер хочет в Тамбов

Во-вторых, когда я загрузил в Приятеля новые данные, он почти сразу же выдал мне предполагаемое место нахождения Воронцова.

Все дело оказалось в сочетании двух цифр: трехсот тысяч долларов, которые пропали у Гончарова и двухсот процентов годовых, обещанных «Цна-банком» доверчивым лопухам.

Именно эти цифорки значились на бумажке, где Лилия Воронцова записала мне телефоны Левы Охотникова и Риты Поповой.

Я даже не отказал себе в удовольствии представить Сергея Воронцова, мусолящего карандаш и подсчитывающего, какую прибыль он получит.

А уж после того, как банк лопнул, дураку было понятно, что Воронцов поспешит к его офису в тщетной надежде вернуть назад свои денежки.

Судьба преподала ему хороший урок. Но, с другой стороны, подбросила сочетание нескольких факторов – лопнувший «Цна-банк», решение пресечь деятельность Гончарова (то ли те, кому надо, уже сняли свои денежки и решили избавиться от одиозной фигуры, то ли сверху было спущено указание разобраться с местной финансовой пирамидой), и то обстоятельство, что принажлежавшие Гончарову деньги бьыли помещены в его собственный банк.

Так что спрашивать, фактически, было не с кого. Даже если бы Федор Николаевич и решился качать права в столь тяжелой ситуации.

И если бы не все это вместе взятое – не сносить бы Воронцову головы.

А теперь он сонно колыхался на заднем сиденье моего «жигуля», мчащегося к Тарасову.

В зеркальце заднего вида я рассматривал свою добычу. Воронцов выглядел усталым и изрядно помятым. Творческие муки вкупе с финансовым крахом лишили его привычной разговорчивости и у меня – хотя бы тут прозаику и карты в руки – он даже не допытывался о деталях моей работы частного детектива.

Я высадил Воронцова у двери его дома.

Сергей нехотя вылез, держа подмышкой папку с недописанным романом и заковылял к входу.

– Не потеряетесь? – бросил я ему вдогонку.

Воронцов не оглянулся.

В окне уже отдернулась занавеска и появилось лицо Лилии. Она радостно всплеснула руками и поспешила навстречу возвращавшемуся с понурой головой супругу.

Я не стал наблюдать сцену счастливой встречи и счел за лучшее отъехать восвояси.

А вечером мне позвонил Лева Охотников.

Он был слегка смущен, но я быстро пресек его витеиватые извинения.

– Историю с Гончаровым теперь окончательно можно считать рабочим моментом. Я верю, что вы были не в курсе проделок Воронцова и не подставляли меня. Так что в ваших извинениях я не нуждаюсь. Давайте обсудим другие вещи, – проговорил я в мембрану «сотки», попивая на кухне компот и куря уже вторую пачку за вечер.

Охотников повеселел, предлоджил встретиться после восьми и вручить мне гонорар...

Мы долго гуляли под дождем вместе с Лилией и Левой. Мелкая осенняя морось серой пеленой застилала горизонт, но наши огромные зонты надежно защищали всех троих от мелких капель влаги.

Я не спеша излагал свой отчет, рассказывая о поездке в Тамбов и о людях, с которыми мне довелось там увидеться. Хоть дождь и моросил беспрерывно, было не холодно и мы могли гулять сколько вздумается.

Лиля и Лева слушали меня очень внимательно, иногда задавая вопросы, а я старался быть намеренно подробным и не упустить ни одной детали.

Передо мной во время рассказа словно в очередной раз прокручивалась пленка моего путешествия и таким образом я надеясь найти зацепку, которая привела бы меня к разгадке двух убийств.

Пока, увы, безуспешно.

– Что же будет дальше? Как теперь жить? – спросила Лиля, зябко кутаясь в шерстяную кофту. – Это авантюрное путешествие, эта череда убийств...

– А что ты волнуешься, радость моя? – утешал ее Охотников. – Как жили, так и будем жить. Тамбовских преступников рано или поздно найдут, – твой благоверный придет в себя за месяцок-другой и с новыми силами примется за очередной проект. А я... Я буду рядом с тобой и не дам вам умереть с голоду.

– Но это же такая сумма! – простонала Лиля. – Двести процентов с трехсот тысяч!

«Однако баба не промах! – подумал я про себя. – Или она настолько наивна, что будет жалеть даже не о журавле в небе, а о призраке журавля – процентах с гончаровских денег, – когда у нее в руках есть такая толстенькая синица, как Охотников? Впрочем, неизвестно, как бы все повернулось, получи Воронцов эти мифические проценты. Наверняка Лилия бросила бы и того и другого».

Лев усмехнулся.

– Не забывай, что это были чужие деньги, – ласково поправил он свою любовницу. – И потом, Сергей бы все равно ни черта не получил в этом банке. Но что теперь говорить? Гончаров за решеткой, счет арестован и в любом случае там уже нет ни копейки.

– Но ты хотя бы ничего не потерял из-за этого приключения? – взволнованно спросила Лилия, с тревогой глядя на своего спутника.

Ее, очевидно, не без оснований волновало – не скажется ли проделка ее мужа на финансовом благосостоянии ее спонсора.

– Ну, разве что самую малость, – утешил ее Лева. -Гончар приостановил проплату, когда заподозрил, что я хочу его кинуть, а потом на него наехала налоговая и ему уже было не до меня. Хотя, если бы Гончар постарался, он мог бы сильно пошатнуть мой бюджет. Но этого, к счастью, не случилось. И, хотя с его смертью я определенно остаюсь в убытке, это не так уж и стращно. Ведь не только Гончару надо отмывавть денежки, так что без наличности мы не останемся. Только я не хочу, дорогая, чтобы ты вникала во все подробности моей проклятой работы, хорошо?

Лилия согласно кивнула.

Перед входом в подъезд Воронцовых Лева достал из кармана пухленький пакет и протянул его мне.

– Ваш гонорар, – пояснил он. – Вы честно заработали эти деньги.

В парадном я быстро пересчитал купюры и засунул конверт поглубже во внутренний карман куртки.

– Только не проговоритесь об этом первой жене Воронцова, а то у вас могут возникнуть проблемы с совокупным доходом, – пошутил Лева на прощание и, помахав Лиле рукой, нырнул в свой «опель».

– Зайдете? – предложила Воронцова, обернувшись ко мне. – Как-то не хочется вот так сразу расставаться после всего, что вы для меня сделали. Я вас чаем напою.

– Зайду, – согласился я.

На душе у меня скребли кошки.

С одной стороны я выполнил поручение своей клиентки -муж был найден в отмеренный срок и я мог бы с чистой совестью отправиться домой, ощущая в кармане куртки приятную тяжесть.

Завтра меня ждал бы чудесный день, заполненный посещением компьютерного салона, где я давно уже приглядел новый монитор и кой-какую приятную мелочь для Приятеля – графический планшет Wacom – баксов на полторы штуки.

Да и джинсы мои начали протираться, так что следовало срочно прикупить новую обновку. А может быть, и пару, чтобы потом не дергаться.

Но вместо того, чтобы предаваться сладостным размышлениям о том, что предпочесть – продукцию Джорджио Армани или «Lee», я готов был выть от отчаяния.