Виктор Меньшов - Чикагские гангстеры могут отдыхать

— Не думать — проще всего, — вздохнул Семен. — Но если подъедет хотя бы ещё одна машина, нас там как куропаток перестреляют, пока мы по склонам будем карабкаться.

— И у нас на захват людей не хватает. Как минимум ещё двое нужны, поддался я его упадническому настроению.

— Ну, ещё одного я гарантирую, — уверенно сказал Серега. — Мишку возьмем, Семен его знает.

— А он согласится? — недоверчиво спросил я.

— Согласится, — заявил Семен.

Я только пожал плечами.

— Может, ну его на фиг? — предложил я. — Положим зря людей, которые вообще тут ни при чем.

— Это я-то ни при чем? — возмутился вдруг Серега. — Ты учти, я при всем, за что мой друг в ответе. И Мишка тоже. Понял?

— Да ты не кипятись. Это же не пикник. Нам, думаешь, не совестно чужими жизнями рисковать? Может, мы как-нибудь по-другому выкрутимся?

— Никак вы по-другому не выкрутитесь. Денег у вас — с поросячий хвостик, а за спиной — жена Семена с двумя детьми да ещё Нина эта. И ни документов, ничего. Да вас самое большее через месяц не одни, так другие найдут. Или милиция, или головорезы эти.

— Так что делать-то?

— Нужно брать вашего шефа в заложники, — жестко заявил Серега. Только все надо проделать как по часам, быстро и четко.

— Значит, ставку делать на психологическое давление. Устраивать психическую атаку, — сказал я.

Мы отложили детали на потом, Серега отправился за Мишей, а мы с Семеном поехали встречаться с Ниной.

У Нины был очень усталый вид. Под глазами залегли тени, скулы заострились.

— Дорогая, ещё чуток потерпи. Сегодня ты ночуешь в этом проклятом доме последнюю ночь, и больше мы никогда не расстанемся.

Нина только слабо улыбнулась и передала нам ключи от дачи, подробно объяснив, как туда добраться. Мы быстро распрощались, договорившись встретиться после работы, там же, где вчера, а если мы опоздаем, то завтра утром. Нам предстояло много дел переделать, успеть побывать и на даче, и на месте завтрашней засады, чтобы все осмотреть и подготовить. Времени оставалось в обрез.

Я уезжал от Нины с горьким чувством. Понимал, как ей сейчас тяжело, и ничего не мог сделать. Ни успокоить, ни приласкать, ни сказать таких нужных ей нежных слов. И за это я на себя злился.

Семен, словно понимая мое молчание, сам не проронил ни слова. Мы вернулись к котельной. Следом за Серегой нам навстречу вышел такой здоровенный мужик, каких мне редко приходилось встречать. Я и сам тяжеловес, но при моих ста двадцати килограммах и ста восьмидесяти пяти сантиметрах роста я казался по сравнению с ним щуплым пацаном.

— Это Мишаня, — широко улыбнувшись, представил мне его Серега, подталкивая великана в спину и явно наслаждаясь произведенным на меня впечатлением.

— Мишаня, — пробасил великан и протянул мне огромную, как футбольное поле, ладонь.

— Володя, — сказал я, не очень охотно вкладывая в его лапищу свою руку и предчувствуя хруст костей.

Но все обошлось. Мишаня силу свою знал и относился к ней с опаской, поэтому руку мне пожал бережно и уважительно.

Я оглядел всю нашу компанию, четырех огромадных мужиков, и почесал в затылке:

— Эдак мы на ободах поедем.

— Я останусь с Мишаней, — сказал Семен, — а вы с Серегой поезжайте, посмотрите, что и как. Ты место знаешь, а Серега у нас по засадам первейший специалист. А мы с Мишаней пока снаряжение подготовим, оружие проверим.

На том и порешили.

Мы решили сначала осмотреть место засады, а на обратном пути заехать на дачу, чтобы завтра не встретить никаких сюрпризов. А то вдруг добрый хозяин этого домика ещё кому-нибудь вручил ключи от него. Получится тогда картина Репина" Не ждали", если мы завалимся в эту тихую обитель с заложником.

Серега почти все время, пока мы ехали, дремал, не обращая внимания на красоты за окном автомобиля. А места были живописные. Красивые места. Я откровенно ими любовался. Вскоре мы съехали с шоссе в сторону, и поплыла под колесами грунтовая, но на редкость ухоженная дорога, что для нашей родной державы как-то даже непривычно. Проехав по ней среди ровных полей, нырнули в холмы и запетляли между ними. Холмы становились все выше и выше, пошел поверху лес, и вскоре дорожка совсем сузилась, холмы стиснули её в железных своих объятиях, нависая высоко и грозно.

— Останови-ка здесь, — раздалось за моей спиной.

Я оглянулся. Серега сидел, весь подавшись вперед, от сонливости его и следа не осталось, глаза высвечивали кошачьей желтизной, черты лица обострились. Сейчас он чем-то походил на индейца из классического вестерна.

Я притормозил, и мы, с трудом затиснув машину на обочину, для чего пришлось чуть не набок её положить, пошли осматриваться.

Где-то через час я сидел около машины, пытаясь отдышаться от скачки по холмам с обеих сторон дороги, а Серега продолжал прыгать вверх-вниз, как лось, что-то замеряя рулеткой, оказавшейся у него в кармане. Высматривал что-то, вынюхивал, вскакивал, ложился, садился на корточки, даже съехал на пузе со склона — зачем, Богу ведомо, — отчего приобрел вид овоща, побывавшего на терке.

Так он упражнялся ещё час. У меня даже в глазах замельтешило. Он взбегал на склон и скатывался с противоположной стороны, чуть не прыгая мне на плечи. По отвесным стенам он взлетал, как серна, почти не снижая скорости.

— Значитца так, — деловито сообщил он, усаживаясь наконец рядом. Место — во! Здесь можно колонну автомашин зажать. Но слишком нас мало. Если бы можно было открыть огонь на поражение, тогда все проще решилось бы: сразу пару человек подстрелить, чтобы остальные поняли серьезность намерений, а там уж дело техники. А так…

Он задумался, щурясь на склоны, качая головой, оглядывая въезд в ущелье.

— А ты заметил, что за все время, пока мы тут, не проехало ни одной машины? — поинтересовался он.

— Заметил. Тузы утром проехали, а больше здесь ездить некуда. В деревнях просто так не катаются — бензин дорогой.

— Это хорошо, — покивал он головой и без перехода начал чертить прутиком на земле. — Смотри, делаем так: по одному человеку с двух сторон должны ударить точно по колесам передней и задней машины. Подбив их, сразу из подствольников бросают под дверцы шумовые гранаты — прямо под ноги выскакивающей охране. Сбоку из кустов ещё двое выходят и стреляют непрерывно поверх голов, как можно ниже заставляя нагибаться и психовать. Все время — психологическое давление. Побольше грохота, дыма, стрельбы. Бить из подствольников по склонам гранатами, пусть взрывается земля, сверху сыплется на охранников мусор. Прижать их, задавить морально! Эх, ещё бы одного человечка!.. Да с пулеметом бы на горку, чтобы он из тяжелого сверху очередями понервировал. Цены бы нам не было!

— Но работать придется почти нос к носу, особенно атакующим сбоку. Один выстрел и…