Георгий Миронов - Гриф

— Все в порядке, Егор Федорович. Операция прошла без потерь…

Аркадий Борисович Моров отхлебнул глоток горячего кофе с молоком и карельским «бальзамом». На душе потеплело.

— Ну, вот, кажется, виден финиш, — с удовлетворением сказал он сам себе.

Попытка неизвестной криминальной структуры (на правоохранительные органы не похоже) завладеть его бабками окончилась для нее полным провалом. Правда, дом пострадал, но это такие копейки. И люди погибли: с его стороны — 8 бывших зэков. Но и у неприятеля большие потери: пять трупов нашли около дома. Все-таки правильно он в свое время организовал охранную структуру — в равной мере из уголовников и из бывших омоновцев, спецназовцев и десантников. Никогда не надо держать все яйца в одной корзине. Спецназовцы оказались на высоте. А все уголовники полегли в бою, несмотря на свою свирепость и готовность "пустить кровь" хоть родной бабушке.

"Хотел бы я посмотреть на рожи тех, кто «заказал» эти бабки — подумал Моров. Он встал из-за стола, прошелся по комнате и принял решение.

— Костик? — он позвонил по телефону своему старому приятелю по мордовским лагерям, сидевшему за крупные растраты бухгалтеру.

— Привет, Гриф.

— Ты начинай операцию по переброске бабок. «Дама», надеюсь, не возражает, если мы ей подарим новый гарнитур карельской березы и за наш счет переправим его в наше представительство в Андорре.

— Она счастлива.

— Догадывается, что мы свой багаж переправляем?

— Конечно. Она баба не глупая. Но делает вид, что не догадывается. Ей так удобнее. Считает, что не знала, и взятки гладки — не будет, если что, срок с нами тянуть.

— Типун тебе на язык. Какой срок? Да я могу весь ГУИН купить. Нет, Костик, мы с тобой на лагерные шконки уже не ляжем, это я тебе гарантирую.

— Твоими бы устами, Гриф….

— Верь мне, и станешь миллионером.

— Так я благодаря тебе уже миллионер.

— Значит, станешь миллиардером. Тебе все ясно? Дипбагажом отправляешь вместе с «теткой» наши фальшаки из Малинино в Андорру. И попроси дона Сезара де Корридо сразу сообщить, как получит. Я уж тогда дам ему поручение, что переправлять на мои счета в Цюрих, что в Женеву, что в Берн. Пока же скажи, чтоб без самодеятельности. Избави бог хоть доллар положить в банк "Лионский кредит".

— Почему?

— А не нравится он мне. Много будешь знать, меньше будет времени на воспоминания.

— Понял, понял. Сделаю, как сказал.

— Чем ты сейчас занят?

— С утра была ванна, теперь девочка слева, другая справа.

— А чего не хватает?

— Виски со льдом. Пришлось перейти на кефир. Язва.

— А, Костик, все хорошо не бывает, зато в свои 60 с двумя справляешься.

— Да ты что, Гриф, какое «справляешься». Просто лежат, ласкают.

— Смотри, если через какую-нибудь из этих б-й будет утечка информации отрежу самолично все, что они тебе там ласкают.

— Дa ты что? Проверенные.

— Самые проверенные работают на ФСБ. Смотри, рискуешь.

— Да я ничего такого и не сказал. Все намеками, намеками…

— Опытные шлюхи и намеки понимают. Я предупредил.

Гриф допил кофе. На дне большой кружки остался темный густой осадок.

— "Бальзам" не весь растворился, — огорченно заметил Гриф.

Он походил по мягкому ковру кабинета, разминая суставы ног, потом набрал номер на сотовом, с гербом России, защищенном от прослушивания.

— Слушаю тебя, Гриф.

— Как себя чувствует братец нашего «героя»?

— Нормально. Практически здоров.

— Ну, что ж, вкати ему дозу лекарства, чтоб он забыл все, что с ним до этого дня было. И отвези домой. И позвони Князю, скажи, за большие бабки профессор Моров выкупил вашего братца у злых чеченов.

— Так и сказать? Наши люди в Чечне не обидятся?

— Согласовано. Обидой больше, обидой меньше. И напомни — с тебя, дескать, Князь, причитается.

— Так он отработал, и вроде с нас еще причитается.

— Ах, какой жалостливый стал… Так и задумано было. С людьми вроде Князева следует быть осторожным. Привязать надо накрепко. Чтоб не за страх, а за совесть работал. Теперь ему можно и посерьезнее поручение дать: будет благодарен. А обещалками без конца кормить таких нетерпеливых, как он, нельзя.

— Понял, понял. Что еще?

— Как девка его, журналистка эта? Я думал, она померла после обработки полями.

— Нет.

— И на пожаре не она погибла?

— Нет, она как сидела в третьем «боксе», так и сидит. От тебя больше распоряжений не было. Я и прекратил вводить ей препараты и обрабатывать полями.

— А разве в ее "истории болезни" я не написал, чтобы ей, как безнадежной, после «лечения» сделали лоботомию?

— Нет, в "истории болезни" такой записи нет.

— Забыл, старый осел. Старею. Так впиши своей рукой, ты главный врач корпуса. И назначь операцию… Сегодня пятница… На понедельник. Не стоит откладывать. Она слишком много знает.

— Сделаем. У нас в понедельник операционный день.

— А пацаненка, фотокорреспондента, что с ней был, усыпили уже?

— Да.

— В тот день, когда они тут последний раз были?

— Нет, на следующий.

— Это плохо.

— Почему?

— Мог успеть передать снимки кому не надо.

— Так у него и фотоаппарата не было с собой, и не снимал он, за ним особо следили.

— Наверняка снимал. Скрытой камерой. Наверняка. Передал, сучок. Кому бы — узнать. Ты попробуй. А как умер?

— Просто. В толпе задели руку. Вспрыснули каплю средства. Он сел за руль. В пути стал подремывать. И заснул. Врезался в «КамАЗ».

— А с девкой ты проштрафился…

— Так не было записи в "истории болезни".

— Смотри, я проверю. В понедельник чтоб все было кончено.

— А потом куда ее? Отдать тело Князю?

— Ты что, с дуба рухнул? Ты соображаешь, что говоришь? Мы Князева еще не раз используем, прежде чем тоже лоботомируем. Его надо в хорошем психологическом состоянии держать. У нас что, накрылся вариант с крематорием?

— Да, там еще идет следствие. Меня трижды допрашивали. Но на меня как сядешь, так и слезешь.

— Ищи варианты.

— Может, самоубийство? Прыгнула в реку, и все дела.

— Нет, могут разрезать, поглядеть, от чего умерла, от воды, или со страху, пока падала. К нам опять ниточка поведет. А закопай-ка ты ее где-нибудь в Подмосковье.

— В лесу или на кладбище?

— Лучше даже на кладбище. Подбери какое-нибудь сельское, старое, но «живое». Где еще подзахоранивают. И закопай. В гробу, как положено. Мы, чай, не звери какие, в православной стране живем.

Закончив разговор, Гриф набрал номер на обычном телефоне. Ответил стариковский голос:

— Слушаю вас очень внимательно.

— Ты вот что, Руслан, погляди там на складе своем оружейном, нет ли какой особенной «беретты».

— Для «ББ» опять?

— А то? Кому еще нужны старые стволы? Этот у нас коллекционер.