Фридрих Незнанский - Операция Фауст

— Откуда это вам известно?

— На конверте был штемпель «Москва, ПДДЖ, Казанский вокзал».

— Вы помните обратный адрес?

— Нет. Но, по-моему, там стоял номер почтового ящика и роспись. Неясная.

- Разве можно это помнить при таком ежедневном обилии корреспонденции?

— Можно, — не смущаясь, ответила Афанасьева, — Ким просила письмо от ее парня, Дубова, из Афганистана, отдавать ей лично, а не бросать в почтовый ящик. Но от него уже долго не было писем.

— Вы знаете, что кто-то поджег почтовый ящик? — Знаю. Это у нас случается часто. Это хулиганы.

— Вы уверены, что это просто хулиганы?

— Да, я их знаю, шестиклассники из моей бывшей школы, охотятся за марками, а если не удается открыть замок, то поджигают почту. У нас есть копия акта, милиция задержала их в соседнем подъезде утром в воскресенье; теперь приходится менять замки. Слесари должны были еще вчера это сделать, но наша начальница не могла до них дозвониться.

— Она мне об этом не сказала.

— Наша начальница немножко... невнимательная.

Вот сопляки паршивые, подумал я, испортить такое доказательство!

— Вам известно, что случилось с Лагиной?

— Конечно. Об этом знает весь район.

— У вас есть какие-то подозрения... Кто бы мог это сделать?

— Нет... Подозревать не моя профессия...

Беседы с Меркуловым всегда доставляют мне эстетическое удовольствие. Я не боюсь этого слова — именно эстетическое. Лениво льется наша речь, как за кружкой пива в пивном баре. Но леность эта кажущаяся: мы взвешиваем слова, ищем точные определения. И постепенно вырисовывается картина...

Беседа, которую мы с Меркуловым вели в это утро, никакого удовольствия мне, однако, не доставляла. Тем более, не вырисовывалась картина.

Меркулов стоял у окна, плюща нос о стекло, — наблюдая, как ветер сбивает капли дождя в маленькие ручейки и прижимает их к раме. Приближалась гроза.

Время от времени Меркулов оборачивался ко мне, и тогда я видел темное пятнышко на кончике его носа — пыль с оконного стекла. Князь немного сдал за последний год, заботы начальника следственной части Мосгорпрокуратуры прибавили седины к его русым волосам и проложили две глубокие борозды от крыльев носа к подбородку. Но серо-голубые глаза моего начальника по-прежнему пытливо и всепонимающе смотрят на беспокойный мир. Он прерывает меня очень редко, в основном для замечаний вроде: «Повтори еще раз, но оставь теорию, только факты», или: «Теперь скажи, что ты сделал потом, но предположения отложи на неопределенное время». Но я все-таки и теоретизирую, и предполагаю, потому что иначе вообще ничего не получается и факты опровергают друг друга. Наедине с Костей меня еще больше давит сознание своей вины: если бы я тогда выслушал, что мне хотела сказать Ким...

— А ты сегодня ел? — неожиданно прервал меня Меркулов и, не дожидаясь ответа, открыл дверь в приемную. — Клава, пожалуйста, принеси нам из буфета кофе и каких-нибудь бутербродов... штук шесть.

— Ой, Константин Дмитриевич, что это у вас с носом? — испугалась секретарша и вытащила из своей сумочки надушенный платочек и пудреницу с зеркалом.

Маленькое происшествие с меркуловским носом некоторым образом нас развлекло, и я действительно ощутил ужасный голод. Меркулов порылся в тумбочке стола, вытащил оттуда газету, отчертил ногтем какую-то статью на последней полосе.

— На-ка, почитай...

Секретарша притащила поднос с кофе и бутербродами с ветчиной. Меркулов отхлебнул горячего кофе, по-детски выпятив губу, и пошел к двери.

— Як шефу, ненадолго. А ты пока съешь бутербродик и почитай.

За окном уже хлестал ливень, сверкало и громыхало. В комнате стало темно. Я включил настольную лампу и уселся в меркуловское кресло. Газета московского военного округа «На страже Родины» была двухмесячной давности. Статья называлась «Десантники». Жуя хлеб с ветчиной и запивая их невкусным кофе, я начал читать.

«...Взвод отрабатывает приемы рукопашного боя. Не на ковре в спортзале — на шершавом, как наждак, асфальте, под моросящим дождем парни «колют» друг друга штыками, «бьют» прикладами автоматов, саперными лопатами, сверкает сталь ножей. Пока бойцы увлечены уроком, поднимаю нож. Заточен, как бритва...

— А вы думали — бутафория? — усмехается комбат. — Условности не для нас. Что прежде всего должен подавить парень в берете десантника? Страх!»

Меркулов не просто так подсунул мне эту газету. И я внимательно вчитываюсь в каждое слово, написанное корреспондентом — как его? — Савкиным.

«...Нынешние части спецназначения с входящими в них танковыми, артиллерийскими, саперными и другими подразделениями находятся в составе воздушно-десантных войск Министерства обороны СССР. Высаживаясь в качестве тактических десантов, они способны самостоятельно захватывать острова, военные базы, порты и аэродромы.

Служба в батальоне спецназа требует особой подготовки. Среди тех, кто воспитывает и командует молодыми десантниками, случайных людей, отбывающих службу, а не отдающих ей все сердце, все силы, нет. Вот только один из батальонов спецназа. Сержанту Алексею Дубову...»

Я машинально запихнул в рот целый бутерброд. Допил остатки меркуловского кофе.

«...Сержанту Алексею Дубову 23 года. Судьба не раз испытывала его на излом. Он вырос в трудовой семье железнодорожников, в Бирюлеве, под Москвой. Попал в военно-воздушные войска спецназначения. Его подразделение было переброшено в ДРА. Однажды... Впрочем, пусть сам расскажет.

— Мы помогали воинам афганской армии эвакуировать раненых из селения, подвергшегося нападению душманов. Я вошел в один из домов и почувствовал на себе взгляд. Резко обернулся: на меня летел с кинжалом здоровенный детина. Успел подставить приклад автомата. Удар отбил, но клинок вспорол кисть руки. Подсечкой опрокинул душмана. Тот в падении пытался заколоть меня кинжалом. Но не успел. Мой нож был быстрее...

— Не считали, сколько у вас было таких стычек — один на один?

— Почему же, считал. Их не забудешь. Двадцать две...» Я отложил газету. Которая же из них — двадцать третья, двадцать седьмая, — оказалась для тебя роковой?

Гроза стихла. И как в хорошем спектакле, на пороге возник Меркулов. Он удовлетворительно осмотрел опустевшие чашки и блюдца. Достал из папки еще одну газету.

— У нас что — политзанятия?

— Занятия по криминалистике, — ответил Меркулов тоном, каким учитель объясняет урок отстающему ученику.

На этот раз статья называлась «Шаг в бессмертие», опубликована в «Красной звезде».

«Взвод под командованием Владимира Ивонина получил задачу закрепиться на выгодном рубеже у ущелья в провинции Кунар. Сюда, по имеющимся данным, направлялась крупная банда душманов. В дозор командир взвода назначил сержанта А. Дубова и А. Морозова, а также рядовых Халилова и Смирнова с задачей не допустить внезапного нападения противника с тыла.