Фридрих Незнанский - Кровная месть

После этого Сережа Семенихин достал новую пластинку жвачки, привычно сунул ее в рот и принялся жевать. Жизнь возвращалась в свою колею.

В тот же день я написал на имя Меркулова рапорт, в котором излагал служебное преступление Сергея Семенихина и предлагал без скандала уволить его из рядов как не справившегося с делом стажера. Лариса, узнав об этом, расплакалась, и даже Семен Семенович приходил высказаться в пользу молодого поколения. Но дело было сделано, Сережа был уволен «по собственному желанию», потому что Константин Дмитриевич не пожелал портить судьбу молодому человеку. Потом, со стороны, мы узнали, что он вытребовал тело убитой Нины Шимовой и увез ее хоронить в Краснодар. Тот самый сообщник Шимовой, который тоже пострадал при ее захвате, к делу привлечен не был, и именно он помогал Сереже средствами в этом предприятии. Все наследство Нины Шимовой — ее квартира, счета в банке — по истечении положенного срока перешли государству. Через неделю после того, как Шимова была погребена в Краснодаре, о чем мне сообщил майор Деменок, мы получили от Сережи кодированное сообщение о том, что неизвестные лица ищут с ним контакт. Операция началась.

Лето заканчивалось. В одно из ближайших воскресений я оказался на даче вместе с Костей, мы привезли ящик баночного пива, потому что моя жена внезапно выказала страсть к этому напитку, но праздник не состоялся, так как пришлось срочно везти Ирину в ближайшее родильное учреждение. Мы предполагали ехать для этого в Москву, но пришлось рожать в Подмосковье. Вопреки паническому ужасу Ирины роды прошли вполне благополучно, и в то же воскресенье она разродилась дочкой. Мы с Костей выпили по этому поводу все пиво, справедливо полагая, что после родов пиво Ирине уже не понадобится.

А когда я через несколько дней встречал ее с ребенком, то первое, что она мне сказала после обмена любезностями, было:

— Саша, давай назовем ее Нина.

Конечно, она знала обо всей истории, приключившейся с Бэби, и хотя я преподносил события весьма критически, обаяние Нины Шимовой передалось и ей. Что говорить, если подобные разговоры шли по всей федеральной прокуратуре. Моисеев называл это «эффектом Бонн и Клайда». У меня этот эффект вызывал глубокое раздражение, но, помня о том, что нервные потрясения противопоказаны организму кормящей матери, я подумал и согласился.