Вэл Макдермид - Последний соблазн

Ровно в четыре часа, когда у нее заболела голова от долгого вглядывания в неразборчивые письмена, она вышла из библиотеки. Ощущение счастья ей внушал даже хмурый день, даже вот-вот готовый пролиться дождь. Маргарет не хотелось возвращаться в пустой дом раньше, чем нужно. Она все еще не привыкла жить одна, и комнаты казались ей излишне просторными, а эхо слишком громким в отсутствие сына.

Горькой иронией стало для Маргарет то, что во время бракоразводного процесса, когда решался вопрос об опеке над сыном, против нее сыграло то самое обстоятельство, которое привело к разводу. Отец ее ребенка был ленивой пиявкой, он предпочитал не работать под предлогом заботы о ребенке. И не важно, что он палец о палец не ударял дома, предоставляя жене готовить еду, убираться и бегать в магазин за продуктами в перерывах между занятиями и в то драгоценное время, когда она могла бы посидеть с Гартмутом. Не важно, что он изменял жене, пока мальчик был в школе. Он доказывал, что заботился о ребенке и должен заботиться о нем в будущем. И хорошо бы, если бы он стоял на своем из любви к мальчику. Но она-то знала истинную причину — сын был нужен ему как последний из оставшихся у него способов контролировать бывшую жену.

Маргарет предпочитала поменьше бывать дома. Она допоздна работала, не пропускала ничего интересного в культурной жизни города, встречалась с друзьями и частенько оставалась в доме своего любовника. Однако в центр Бремена ее привело не только нежелание идти в пустой дом. Ей всегда нравилось бродить по узким, мощенным булыжником улицам Шнура, старейшего городского квартала, где стояли построенные в эпоху Средневековья дома рыбаков и располагались бесчисленные антикварные магазинчики с волшебными витринами. В эти магазины Маргарет даже не заходила, так как тамошние вещи были ей не по карману. Но так как университет, в котором она работала, и пригород, в котором она жила, не доставляли особого удовольствия ее взгляду, она компенсировала это прогулками по старому городу.

Она поглядела на часы. Оставалось еще два часа до встречи с журналистом из нового Интернет-журнала, предложившим взять у нее интервью. Маргарет прошла Шнур и зашагала по улице, что вела к поднявшемуся Везеру, довольно быстро несшему свои мутные воды. Несколько минут она шла вдоль реки, потом свернула на Бётхерштрассе, самую причудливую улицу Бремена, на которой мирно уживались готика, ар нуво и нечто совершенно фантастическое, продукт воображения местных художников и архитекторов 1920-х годов, профинансированный изобретателем кофе без кофеина. Маргарет всегда забавляло, что такого богатства стилей, возможно, не было бы, не будь одного из самых безобидных продуктов питания.

В конце улицы она повернула налево и направилась к своему любимому бару «Кляйнер Ратскеллер». Пара стаканчиков бременского белого и дымящаяся тарелка со здоровой knipe [9] Недорогая еда (нем.). вернули ей силы, и она была готова ко всему, что сулила ей встреча с журналистом.

Обедавшие с ней вместе люди, естественно, и помыслить не могли, что совсем скоро станут свидетелями в расследовании убийства.

Его руки ловко управлялись с небольшим краном, поднимавшим «фольксваген» с палубы «Вильгельмины Розен». Это был момент, когда он менял одну жизнь на другую и из почтенного шкипера отличного судна превращался в ходячий смертный приговор. Сегодня он опять испытает счастье и отпразднует свой триумф на лоне какой-нибудь бременской шлюхи.

Скрестив руки на груди, он словно обнял себя. Рано или поздно, как он рассуждал, кто-нибудь в правоохранительных органах догадается, что все его жертвы ради собственных эгоистических нужд превращали людей в лабораторных крыс. Как только обнаружится связь, следующий шаг станет неизбежным. Полицейские на удивление болтливы. Информация просочится в прессу. А как только люди узнают, что преступления были совершены во имя науки, промыванию мозгов придет конец. Общество будет возмущено, и все изменится. И тогда он остановится.

И он совсем не против этого, потому что его задача будет выполнена. Он же не маньяк, убивающий ради удовольствия. Правда то, что месть очистила его разум от тумана и позволила ему занять место в реальном мире в качестве реального человека, но уж так ему повезло. Если он перестанет убивать, то все равно останется мужчиной, потому что не убийство делает его сильным. Ведь не извращенец же он, нет, просто человек, у которого есть предназначение. Убийства сами по себе не доставляют ему удовольствия, разве что важен заложенный в них смысл. Удовольствие он получал, когда шел по реке на «Вильгельмине Розен». Его другая жизнь была работой, и не более того. Радость ему давала его баржа.

К месту назначения они прибыли вовремя и встали в доке на Везере, имея достаточно времени, чтобы разгрузиться в тот же день. Однако загружаться им предстояло лишь на другой день в десять часов утра. Это идеально совпадало с его планом. Передвинув «Вильгельмину Розен» на другое место, поближе к углю, который переместится в трюм, он оставил Гюнтера на борту, чтобы заняться собственным делом в городе.

Шкипер аккуратно опустил автомобиль на причал и освободил его от тросов.

— Я уезжаю, — сказал он Гюнтеру.

— Что-нибудь интересное? — спросил Гюнтер, не отрываясь от перегнутой книжки в обложке.

— Надо повидаться кое с кем из агентов. Не возражал бы, чтобы они подкинули нам работенку.

Гюнтер издал звук, в котором не было радости, но не было и огорчения.

— Когда же мы подольше побудем дома?

— А что такого хорошего в Гамбурге? Ты разведен и не ходишь к детям, когда мы стоим там.

Гюнтер оторвался от книги:

— У меня в Гамбурге друзья.

— У тебя везде друзья.

Терять Гюнтера ему не хотелось, но и заменить члена судовой команды не составляло особого труда. Если Гюнтеру не нравится, как шкипер исполняет обязанности, накладываемые на него его миссией, пусть убирается. Но и то правда, что найти работу на барже не так уж легко в последнее время, так что вряд ли придется искать ему замену в ближайшем будущем. И все же лучше бы Гюнтер не заговаривал о Гамбурге. Он словно ударил его и вернул в прошлое именно в то время, когда им руководило единственное желание идти вперед.

Будущее ждало его в Бремене, всего в нескольких милях от дока. Надо признать, он придумал себе отличную маску. Но и поработать пришлось немало. Сначала он хотел представляться коллегой, но сообразил, что в этом качестве его будет легко разоблачить. Ученые постоянно встречаются на конференциях и съездах, и намеченная жертва вполне могла быть лично знакома с человеком, именем которого он хотел назваться. К тому же сегодня любой может воспользоваться электронной почтой, и правда мгновенно вылезла бы наружу. Что могло подвигнуть профессора на встречу с незнакомым человеком?