Уильям Айриш - Женщина-призрак

— Вот! — воскликнул он. — «Ансельмо»! Да, похоже! Я помню, что название напоминало о чём-то иностранном…

— Эй! Голландец! — рявкнул Барчесс. Он показал знаком, чтобы тот остановил секундомер. — Девять минут, десять с половиной секунд, — объявил он, взяв из рук Голландца секундомер. — Десять с половиной секунд мы вам подарим. Будем считать, что отсюда до вашей квартиры — девять минут ходьбы. Прибавим еще минуту на путь от вашей квартиры до угла, где вы услышали удар часов. Учтем еще время на переходы и толпу. — Он внимательно посмотрел на Гендерсона. — Другими словами, надо убедиться, что вы попали в бар не позже, чем в шесть семнадцать, повторяю, не позже, и в этом случае вы автоматически оправданы.

— Если вы только найдете эту женщину, я сумею доказать, что в шесть десять я уже был здесь.

— Пошли туда, — сказал Барчесс и распахнул дверь машины.

— Вы видели этого человека раньше? — спросил Барчесс.

Бармен наклонил набок голову.

— Лицо его кажется мне знакомым, — сказал он. — Но согласитесь, что за время моей работы я перевидал столько лиц…

Ему дали время на размышление. Он внимательно разглядывал Гендерсона, потом отошел в сторону.

— Я не знаю… — нерешительно сказал он.

— Иногда детали тоже играют роль, — сказал Барчесс. — Идите за стойку, — приказал он бармену и повернулся к Гендерсону. — А вы, Гендерсон, где сидели?

— Где-то здесь. Часы были прямо передо мной, а ваза стояла рядом.

— Хорошо. Бармен, не обращайте на нас внимания, попробуйте еще раз вспомнить его.

Гендерсон сел на стул, опустил голову и замер. Ему вспомнилось, как мрачно сидел он здесь вчера и смотрел перед собой, и непроизвольно он принял ту же позу. Это помогло. Бармен щелкнул пальцами.

— Вспомнил! Боже мой! Вспомнил! Он был здесь вчера! Видимо, он бывает здесь не слишком часто, поэтому я не мог сразу признать его.

— Теперь нас интересует время.

— Ну, это было что-то в первые часы моей работы. Народу в это время мало, и мы открываем бар позже.

— Когда же у вас первый час работы?

— С шести до семи.

— Да, но час — это слишком много, нам нужно знать точнее.

Тот покачал головой.

— Простите, джентльмены. Я редко гляжу на часы во время смены, особенно в начале. Это могло быть и в шесть, и в шесть тридцать, и в шесть сорок пять. Черт возьми, я даже не стану и пытаться.

Барчесс внимательно посмотрел на Гендерсона и снова обратился к бармену:

— Вы можете сообщить нам что-нибудь о женщине, которая в это время была здесь?

— Какая женщина? — с катастрофической простотой спросил бармен.

Гендерсон смертельно побледнел. Рука Барчесса легла ему на плечо.

— Вы разве не видели, как он встал и заговорил с женщиной?

— Нет, сэр, — ответил бармен. — Я не видел, чтобы он вставал и чтобы он с кем-нибудь разговаривал. Я не могу в этом поклясться, но мне кажется, что в это время в баре не было никого, с кем он мог бы поговорить.

— Но, может быть, вы видели женщину, которая сидела за стойкой и не разговаривала с ним?

— В оранжевой шляпке, — крикнул Гендерсон прежде, чем его успели остановить.

— Вы не должны этого делать! — предупредил его детектив.

По какой-то причине бармен стал вдруг раздраженным.

— Послушайте, — сказал он, — этим делом— я занимаюсь тридцать семь лет. Меня тошнит от их чертовых рож, и не спрашивайте меня о цвете их шляп и о разговорах, которые они ведут. Я могу вспомнить только их заказы. Скажите мне, что она пила, и я отвечу вам, была она здесь или нет! Мы храним все записи. Я принесу их из кабинета босса.

Теперь все повернулись к Гендерсону.

— Я брал шотландское и воду, — сказал он. — Я всегда пью это и больше ничего. Подождите минутку, я вспомню, что пила она. Дело в том, что она уже кончила…

Бармен вернулся с большой жестяной коробкой. Гендерсон потер лоб.

— На дне был шерри и…

— Это мог быть один из шести других напитков, уверяю вас. Это был бокал или рюмка? Какого цвета был напиток? Если рюмка, а остатки коричневые…

— Это был бокал, а остатки розового цвета, — ответил Гендерсон.

— «Розовый Джек»! — быстро ответил бармен. — Теперь я легко найду. — Он начал просматривать счета. — Здесь все пронумеровано, — сказал он,

— Одну минутку, — воскликнул Гендерсон. — Это мне кое-что напоминает. Я вспомнил номер, который стоял на моем счете. Тринадцать. Помню, я еще удивился этому.

Бармен разыскал копию довольно быстро.

— Вы правы, — сказал он. — Вот ваши счета. Но они разные. Тринадцатый — шотландское, вода. А вот — «Розовый Джек», его повторяли трижды, номер счета — семьдесят четыре. Счет писал Томми, я знаю его почерк. Это было днем. С ней был другой парень. Три «Джека» и ром — написано здесь, а оба напитка никто никогда не смешивает.

— Значит — мягко сказал Барчесс.

— Значит, я не помню этой женщины и не могу вспомнить, потому что она, была здесь в смену Томми, а не в мою. Но, даже если она была здесь, мой тридцатилетний опыт говорит мне, что он не мог бы заговорить с ней потому, что она была не одна, с ней был уже кто-то. И мой тридцатилетний опыт также говорит, что он оставался с ней до конца, потому что никто не покупает три «Розовых Джека» по восемьдесят центов за порцию, а расплачиваться оставляет другого.

— Но вы же вспомнили, что я был здесь, — дрожащим голосом сказал Гендерсон. — Если вы сумели вспомнить меня, почему вы не можете вспомнить ее? Она ведь тоже была здесь!

— Конечно, я вас вспомнил. Потому что я увидел вас снова, — сказал бармен с железной логикой. — Приведите ее сюда и посадите перед моими глазами, я ее тоже вспомню. Без этого я не могу.

Бармен захлопнул жестяную коробочку, Барчесс взял Гендерсона за руку:

— Пошли.

— Почему вы не хотите мне помочь? — закричал Гендерсон. — Меня обвиняют в убийстве! Слышите, в убийстве!

Барчесс быстро закрыл ему рот рукой.

— Замолчите, Гендерсон, — сухо приказал он.

Его повели к выходу. Он шатался, как пьяный, и рвался обратно к стойке бара.

— Вас подвел тринадцатый номер, — усмехнулся один из детективов.

— Даже если она теперь появится здесь, для вас будет слишком поздно, — сказал Барчесс. — Время перевалило за шесть семнадцать… А любопытно было бы повидать ее и послушать, что она скажет. Но мы все равно проверим шаг за шагом все ваши передвижения.

— Мы ее найдем, должны найти! — настаивал Гендерсон. — Кто-то же мог запомнить ее в других местах. А когда вы ее найдете, я уверен, она назовет то же время, что и я.

Они сидели и ждали, пока люди Барчесса разыскивали таксистов, которые вчера вечером ждали пассажиров возле «Ансельмо».

Наконец с рапортом вернулся один из людей Барчесса.

— Возле «Ансельмо» «Санрайз Компани» держит двух шоферов. Вчера работали Пад Хикки и Ол Элп.