Арнальд Индридасон - Трясина

— Вы же понимаете, — продолжала она, — что ей пришлось пережить, сначала изнасилование, потом смерть дочери, все это не могло не сказаться на ее душевном здоровье. У нее был нервный срыв. Когда врачи заговорили про аутопсию, с ней просто припадок случился, она не знала, как защитить Ауд, стала видеть во врачах врагов. У нее появилась дочка, свет в окошке, да при таких ужасных обстоятельствах — и тут она ее потеряла, не прошло и четырех лет! Она решила, что это воля божья. Хотела, чтобы Ауд оставили в покое.

Эрленд тяжело вздохнул. Пора, нельзя больше откладывать.

— Боюсь, я тоже один из этих врагов. Элин удивленно посмотрела на него.

— К сожалению, нам придется эксгумировать девочку и провести более детальную аутопсию, — очень отчетливо, ровно и медленно сказал Эрленд.

Элин не сразу поняла, о чем он. Тряхнула головой, переспросила:

— Что вы такое говорите?

— Возможно, нам удастся установить точную причину смерти.

— А что там устанавливать?! Опухоль головного мозга!

— Дело в том, что…

— Да что вы несете? Выкопать ее? Бедное дитя? Я поверить не могу! Я же вам только что говорила…

— Есть две причины.

— Две причины?

— Да, две причины, по которым нужно провести повторную аутопсию, — сказал Эрленд.

Элин вскочила со стула и стала нервно ходить из угла в угол. Эрленд поежился.

— Я переговорил с персоналом Кевлавикской больницы. Они не смогли найти никаких бумаг об Ауд, кроме краткого отчета о вскрытии. Врач, который его производил, уже умер. Он уволился в год смерти Ауд. В его отчете сказано лишь, что в мозгу обнаружена опухоль и что она является причиной смерти. Мне необходимо знать, что именно это была за опухоль, то есть знать в точности, от какой болезни умерла Ауд. А конкретнее я хочу установить, не имеем ли мы дело с наследственным заболеванием.

— Я понятия не имею, о чем вы! У нас нет никаких наследственных заболеваний в семье!

— Возможно, носителем болезни был Хольберг, — сказал Эрленд. — Вторая причина для эксгумации — установить, действительно ли Ауд его дочь. Современные технологии сравнения ДНК позволяют это сделать.

— Вы сомневаетесь, что она его дочь?

— Нет, но мы должны это точно установить.

— Зачем?

— Хольберг отрицал, что ребенок его. Он признал, что имел половую связь с Кольбрун, с ее согласия, но затем отрицал, что Ауд — его дочь. Когда дело закрыли, полиция решила, что нет смысла проверять, так это или нет. Ваша сестра тоже на этом не настаивала. Ей и так было тяжело, она хотела забыть про Хольберга до конца дней своих.

— Но кто другой мог быть ее отцом?

— Нам нужно точно знать. Потому что Хольберга убили. Точные данные, возможно, дадут нам ответы на наши вопросы.

— Потому что Хольберга убили?

— Да.

Элин подошла совсем близко к Эрленду. Какие горящие глаза!

— Неужели это чудовище будет мучить нас и после смерти?!

Эрленд хотел было ответить, но не успел.

— А вы все равно думаете, что моя сестра лгала, — сказала Элин. — Вы ей никогда не поверите. Вы ничуть не лучше этого подонка Рунара. Ни на грош!

Она наклонилась совсем близко.

— Мерзкий легавый! — прошипела она. — И зачем только я пустила тебя на порог своего дома!

Увидев приближающиеся огни, Сигурд Оли сразу понял, что приехал Эрленд. Экскаватор — маленький, на гусеницах — уже стоял перед могилой, готовый начать в любой момент. Еле пролез между рядами могил, развел жуткую грязищу. В воздухе резко пахло выхлопными газами и машинным маслом.

Рядом с Сигурдом Оли и Элинборг стояли патологоанатом, сотрудник прокуратуры, священник и церковный староста, пара полицейских из Кевлавика и двое рабочих. Собравшиеся источали зависть к Элинборг — у нее одной оказался зонтик — и к Сигурду Оли, которому коллега позволила стать поближе. Эрленд вышел из машины и направился к ним. У напарников с собой были все бумаги на эксгумацию, но босс приказал не начинать без него.

Эрленд огляделся вокруг. Как неприятно — кладбище все-таки, зачем мы нарушаем его покой, да еще разводим эту грязь, тьфу. Могильный камень сняли до его приезда, он лежал рядом, как и зеленая ваза с торчащим из дна стержнем — чтобы ее легче было воткнуть в землю. В вазе было несколько засохших роз, не иначе от Элин. Эрленд наклонился, еще раз прочел эпитафию и покачал головой. Рядом с камнем лежали остатки белой ограды — ее сломали, когда снимали камень. Эрленд частенько видел такие оградки вокруг детских могил, у него сжалось сердце — ну зачем было ломать-то? Эххх… Он поднял глаза к небу, с полей шляпы ему на лицо лилась вода, пришлось прищуриться. Окинул взглядом собравшихся и кивнул Сигурду Оли. Сигурд Оли махнул рукой экскаваторщику — и ковш нырнул в землю.

Не экскаватор, а нож, вскрывает старые раны. Эрленда передернуло.

Куча земли росла, яма становилась все шире, казалось, из трещины в земле на них изливается тьма. Эрленд стоял рядом, смотрел, как экскаватор вгрызается все глубже и глубже в землю — словно в старую рану. Вдруг ему показалось, что он все это уже видел — ну да, во сне; может, мне и сейчас все это снится? Это не день, а сон, ночной кошмар. Вот коллеги, вот рабочие в оранжевых комбинезонах, опираются на лопаты, вот священник в черном пальто — очертания словно размазаны дождем, который заливает могилу, вот ковш экскаватора, который уходит под воду… или это уже кровь?

Точно, он уже это видел. Эрленд тряхнул головой, адское марево развеялось — с ним порой происходили такие вещи, и всякий раз он задумывался, откуда это и почему; почему ему порой кажется, что он переживает прошлое? Эрленд не верил ни в предвидение, ни в сны, ни в реинкарнации и всякие прочие кармы, он даже в бога не верил, хотя читал Библию, не верил в вечную жизнь, не верил, что то, как мы ведем себя в этом мире, влияет на то, где мы окажется, в аду или раю. Всегда считал, что в жизни довольно и от рая, и от ада.

Но иногда он испытывал эти странные, сверхъестественные дежавю — переживал события так, словно это был повтор, словно он вышел из собственного тела и смотрел на свою жизнь со стороны.

Отчего же это происходит? Что у меня такое с головой?

Ковш ударился о крышку гроба, и Эрленд пришел в себя. Глухой, гулкий удар.

Эрленд сделал шаг вперед, заглянул в могилу, увидел гроб и замахал руками экскаваторщику:

— Осторожно!

Краем глаза он увидел, как к ним подъезжает еще одна машина, со знаком «такси» на крыше, останавливается у ворот кладбища, оттуда выходит пожилая женщина в зеленом плаще, в гневе направляется к собравшимся, а такси уезжает. Не откладывая дела в долгий ящик, она начала орать и потрясать кулаками:

— Осквернители! Воры! Мерзавцы!

— Не пускайте ее к могиле, — ровным тоном сказал Эрленд двум полицейским, те не мешкая преградили Элин дорогу. Она пыталась сопротивляться, растолкать их, но полицейские схватили ее за руки и удержали на месте.