Мария Жукова-Гладкова - Герцогиня в подарок

Поскольку я выполняла задание редакции, то попросила подругу привести примеры игр на русских свадьбах. Про традицию воровать невесту я знала, но Анька за годы жизни в России участвовала в свадебных пятнашках на раздевание, казаках-разбойниках (команда жениха против команды невесты), а также в игре под названием «Море волнуется раз», в которой требуется замирать на месте, изображая указанную ведущим фигуру. Последняя игра, по мнению Аньки, была самой забавной. Правда, она же порой оказывается и самой кровавой. На одной свадьбе пьяные гости изображали невесту, жениха, тещу, свекровь, деверя, золовку и прочих родственников (в своем понимании), после чего началась дикая драка семья на семью. Если же изображать львов, медведей, зайчиков (только, упаси боже, не козлов!), чиновника, катающегося в машине с вибромассажем за деньги народа, может получиться очень весело. Только все сначала должны напиться.

Как я понимала, за этим дело не станет. Народ внизу пил и орал (до песен пока не дошло), я быстренько сочиняла статью для «Зарубежного репортера» – описывала особняк богатого русского в пригороде Петербурга. Особняки русских в пригородах Лондона отличаются от этого. По крайней мере запущенных (хоть и художественно) садов там нет (или я про них пока не слышала). В статью я вставила часть интервью с одним русским, которое брала незадолго до отъезда во Францию, откуда меня, можно сказать, насильственным путем переправили в Россию.

Тот русский купил в предместьях Лондона трехэтажный особняк. Дети у него выросли, сын сам купил себе квартиру в Лондоне, дочь вышла замуж за англичанина и переехала к нему, то есть жить с отцом оба отпрыска не собирались. А жена его находилась в элитной психушке и, вероятно, останется там до конца жизни. Я спросила, зачем мужчине особняк из двадцати двух комнат. Неужели было мало предыдущего дома? Или он думает снова жениться и заводить детей?

О подобном он не думал (хотя юные дамы при нем постоянно присутствовали). Мне тот человек сказал, что ни я, ни кто-то другой (не только из англичан, но и из русских), не живший в бараке на сорок две семьи, его не поймет. «Удобства», имевшиеся в бараке, он даже не стал мне описывать, считая, что все равно не пойму. У их семьи была десятиметровая комната. Он родился в том самом бараке в Кронштадте и прожил там до шестнадцати лет. Потом его всю жизнь (теперь мужчине пятьдесят четыре) подгоняло страстное желание вырваться из нищеты и никогда больше ее не знать. Он вообще-то хотел купить дом ровно из сорока двух комнат, но не нашел. То есть можно было бы, конечно, еще поискать, но ему понравился этот особнячок. Он испытывает ни с чем не сравнимое удовольствие, гуляя по всем трем этажам в одиночестве и понимая, что в комнатах никто не живет, кроме него одного! Кстати, вырвался из того барака он один. Все остальные или спились, или отправились в места не столь отдаленные.

Я переслала статью шефу, написала еще одно электронное письмо Джону с рассказом о происходящем, стерла следы своего пользования компьютером и снова приложила бинокль к глазам. Слава питерскому лету! Как хорошо, что тут сейчас так поздно темнеет и все видно!

По саду (или это парк?) украдкой перемещались мужские фигуры. Так, с этой стороны две… И с той две… Я сделала два снимка, хотя, конечно, на них многое рассмотреть не удастся, несмотря на развитие современной техники.

Я решила, что мне нужно срочно пройти в башню, чтобы иметь возможность осматривать происходящее со всех сторон дома. Надеюсь, Олег не будет меня искать? До горячего еще далеко, да и не отпустят виновника торжества – иначе меня придется демонстрировать всем, чего Олег явно не хочет.

В башне я не стала высовываться из окна, наоборот, пристроилась у кирпичной перемычки, чтобы не привлекать внимания – если кому-то из четверых типов взбредет в голову смотреть вверх на окна.

Четыре типа, как я поняла, без труда вошли на территорию – сегодня калитка не запиралась. Ворота не открывали, и все машины оставались стоять на дороге. Парковку, про которую говорил Вася, я из башни рассмотрела. Она была рассчитана машин на шесть, органично вписывалась в дизайн и располагалась среди сосен. Парковка не была заасфальтирована, и там стояла всего одна машина, вероятно, Олега.

Мне показалось странным отсутствие бассейна. Рядом с английским особняком такого размера и на такой территории он обязательно был бы, хотя мои родные острова и расположены не в тропиках. Зато недалеко от парковки располагался теннисный корт. Имелся и маленький пруд, явно естественного происхождения, но для купания он явно не подходил. И никаких статуй, кроме тех двух, фонтанирующих. А ведь Анька говорила, что в России разбогатевшие господа просто обожают статуи.

И вообще дизайн территории представлялся мне странным. Пусть «запланированная неухоженность» – находка дизайнера или писк моды. Но тогда уж оформи всю территорию в таком стиле. Однако буйная растительность наблюдалась лишь на участке от калитки до дома, с другой же стороны все представлялось ухоженным, и здесь естественным образом рос лес. Но, возможно, я просто чего-то не понимаю.

Двое типов из проникших на территорию украдкой приблизились к машине. Я навела на них бинокль. Как хорошо, что у него такое увеличение – как минимум сорокакратное. Вероятно, он рассчитан как раз на осмотр всей территории.

Я замерла на месте, узнав этих типов – головорезы, как я их называла, Николая Бодряну, гражданина США русско-румынского происхождения (мать русская, отец румын).

Николай Бодряну представлялся потомком графа Дракулы и изображал из себя колдуна. Он ездил по разным странам, проводил сеансы, собирая полные залы, и вел индивидуальный прием граждан. Надо отдать ему должное: он был великолепным оратором и несомненно обладал харизмой. Я не исключала и какие-то гипнотические способности. Во всяком случае после его индивидуальных приемов к женам возвращались сбежавшие мужья.

Бодряну колдовал в США, Англии и нескольких странах континентальной Европы. Значит, теперь добрался и до России.

Но Николай Бодряну был также и крупным коллекционером-библиофилом – собирал редкие и ценные книги, в основном как-то связанные с магией и колдовством. Как я понимаю, один вид подобных книг производил на излишне эмоциональных дамочек большое впечатление. Одна женщина, у которой я брала интервью, сообщила мне, что своими глазами видела, как на страницах книги вдруг выступила кровь. Другая видела, как книга «плакала». Бодряну также использовал заговоры из них – на своих сеансах он давал четкие ссылки.

Мой шеф, главный редактор «Зарубежного репортера», тоже собирает старинные книги и неоднократно пересекался с Бодряну на различных аукционах. Бодряну несколько раз увел из-под носа шефа книги, которые тот хотел купить, – предлагал за них запредельные суммы, которые шеф никак себе позволить не мог. Эти цены превосходили все разумные границы.