Мария Жукова-Гладкова - Марш Мендельсона на бис

– Да знаю я все, – махнул рукой Игорь. – Можешь не рассказывать. И не переживай. В принципе, тебя можно понять. Ты помогала подружке. Да и меня ты ведь никогда особо не любила, ведь так? Мы же всегда были с тобой, как кошка с собакой.

Я деликатно промолчала.

– Андрей, можно сказать, завербовал Тамару, – продолжал Игорь. – Хотя это слово в данном случае не очень применимо… Он использовал ее, быстро разобравшись в ситуации. Когда она все-таки поняла, как глубоко увязла, ей было уже не выкрутиться. Она любила его и была готова ради него на все, только бы он ее не бросил. Кроме этого, и боялась. Все вместе. В общем, она продолжала делать то, что он ей скажет. И не могла решиться пойти к тебе и честно во всем признаться, потому что боялась потерять и тебя, единственную подругу.

«А ведь жизнь Тамарки превратилась в ад», – подумала я, не понимавшая истинной причины ее плохого настроения в последнее время, ее срывов и истерик (которые раньше были Тамарке совсем несвойственны), списывая все на беременность. А она действительно беременна? А вдруг она в самом деле бесплодна после первого аборта, как говорил мне Вова перед отлетом в Австрию? И Тамарка врала мне? Ведь тогда она только что снова встретила Андрея. И еще не разобралась, что он собой представляет. Ее целью было уйти от Игоря. Кстати, а что она говорила Андрею? Может, она и ему врала? Может, она таким образом пыталась выкрутиться, думая, что он оставит ее в покое, ради того чтобы его ребенок нормально развивался? Правда, такого благородства от Андрея, который в свое время исчез, узнав про Тамаркину беременность, ожидать не приходилось.

Поскольку я часто рассказывала Тамарке про своих клиентов, конечно, не углубляясь в детали, ей было что передавать Андрею. А уж он на основании даже той скудной информации, что шла от меня, делал соответствующие выводы. В принципе, я могла оказаться в полном дерьме. Ведь все можно было, в случае необходимости, представить так, что сведения о клиентах шли от меня преднамеренно, что я являлась информатором преступной группы. И это привело к разорению, ограблению, да просто к крупным неприятностям у доверившихся мне людей. Но разве я могла предположить подобное?

Андрюша, проанализировав обстановку после ареста Игоря (в то время Глазковым и его людьми была запущена утка о рублевых и, главное, валютных средствах Казанского и о том, что он кого-то там здорово кинул), быстренько подвалил к Тимофею. Тут и я постаралась (неосознанно), бахвалясь перед Тамаркой, что я-то оказалась права, а Тимофей играл в игры, вот и поплатился, и ему еще крупно повезло, что Игорь находится в «Крестах», иначе бы не сносить головы.

Тимофей тоже оказался человеком Глазкова, пристроенным в банк из вполне определенных соображений. Но Илья Михайлович даже предположить не мог, что на Тимофея клюнет такая рыбина, как Андрюша. Изначально планировалось ловить других рыбешек, а тут приплыла сама щука. Андрюша завел дружеские контакты с Тимофеем, потом стал потихоньку выспрашивать про Игорюнины дела, затем пришел к выводу, что в Тамаркиной квартире где-то должен находиться тайник.

К вскрытию тайника он привлек Леню Большакова. Что там наплела Тамарка Леониду, неизвестно – это следует выяснять у нее, – но явно что-то на тему, что нужны деньги, чтобы нанять адвоката, подкупить судью и все в таком роде. Вот на это Игорь не рассчитывал – в смысле на то, что Тамарка (или Андрей) додумается до факта существования тайника и сможет добраться до его содержимого. Так в руках Андрея оказался ключ от ячейки в депозитарии цюрихского банка.

– Что это за деньги? – спросила я. – Или мне нельзя об этом спрашивать?

– Это деньги за одну операцию, – ответил Илья Михайлович. – Детали вам знать ни к чему. Могу только сказать, что они предназначались на проплату партии оружия, которое мы конфисковали. Как и деньги.

– А потом из-за них два человека лишились жизни, – добавил Игорь. – Может, помнишь, тебе говорили, что меня обвиняли в убийстве одного бизнесмена и его жены. Это деньги бизнесмена, их должен был получить Ромаз Георгиевич Абрашидзе, тоже твой знакомый, ныне покойный. Не получил. Отправил своего племянника для выяснения обстоятельств. Но в квартире уже побывал я… А Анзор, как тебе известно, был человек горячий, легко возбудимый… Вот и выпустил пулю в бизнесмена, ну и в его жену заодно, чтобы не оставлять свидетелей. Сумма-то огромная. Но это – отдельная история, очень длинная. Может, когда-нибудь и расскажу тебе поподробнее.

Ромаза Георгиевича с многочисленными родственниками Глазков и его люди тоже давно разрабатывали. Илья Михайлович знал Абрашидзе еще с советских времен. Фактически под носом у Глазкова орудовали две банды: Андрея Савушкина – специализировавшаяся по заказным убийствам и шантажу, и Ромаза Абрашидзе – торговавшая оружием. Они сотрудничали – к взаимной выгоде. Ромаз всегда был скользким, словно уж, и хитрым, как лиса. Но Андрей с ним справился, за что ему большое спасибо. Глазков с молодыми помощниками давно ждали, когда между двумя бандами возникнет какой-нибудь конфликт, и думали, как бы помочь им столкнуться… И вот свершилось. Ромаз, насколько мне было известно от Саида, влез в дело ограбления цюрихского банка случайно, когда Саид с родственниками обратились к нему за помощью в Австрии, и развил бурную деятельность, что очень не понравилось Андрею, который совсем не планировал участие семьи Абрашидзе в этой операции. Лишний конкурент ему был ни к чему. Именно боевики Андрея побывали в доме Ромаза под Петербургом, пристрелили его самого и телохранителя Колю, забрали Анзора для выяснения деталей – ведь они же не представляли, что конкретно смог выяснить Ромаз и что он намеревался требовать. Савушкин решил, что в качестве главы семьи его больше устроит Анзор. Анзором он мог бы руководить, что было невозможно с Ромазом. В дальнейшем, правда, он решил избавиться и от Анзора.

Но тогда Андрей не знал, что в доме еще нахожусь и я, а когда его люди приехали во второй раз (Анзор раскололся), то мой след уже простыл. Именно они и разворотили дом. В поисках документов, о которых опять же сообщил Анзор.

– Но бумаги Ромаза Георгиевича прихватили вы, дорогая Екатерина Константиновна, – расплылся в улыбке Глазков. – В принципе, правильно сделали. Зачем оставлять то, что плохо лежит?

– Откуда вы?..

– Ну мы же слушаем все, что говорится у вас в квартире!

Я покраснела, а меня попросили рассказать о содержании бумаг. Я протянула Илье Михайловичу документы на альпийский домик, лежавшие у меня в сумке, и добавила, что все остальное на грузинском. Поэтому содержание осталось для меня загадкой.

– Да, Андрюша тоже очень возмущался, – кивнул Илья Михайлович. – Думал, где найти надежного человека, знающего этот язык. Но пока не нашел. Так что мы их сегодня заберем, с вашего разрешения.