Мария Жукова-Гладкова - Колдовские страсти

Внезапно где-то в той стороне, откуда мы ехали по улице Белы Куна, прогрохотал взрыв – и до небес взметнулось пламя, прорезая ночную тьму.

– Что это? – в удивлении воскликнула я. – Где?

Водитель посмотрел назад и сказал:

– На мосту, пожалуй… Или внизу цистерна какая-то взорвалась.

Улица Белы Куна плавно переходит в мост, нависающий над железнодорожными путями: как дорогой на Москву, так и запасными, где стоят товарняки.

– Вроде бы я там цистерны с нефтью видел, – медленно протянул парень. – Длинный такой состав… Я сейчас вспоминаю…

– Давай-ка туда, – вдруг приняла решение я, руководствуясь интуицией, которая в эти минуты била тревогу.

– Тетка, ты чего, сдурела?! – вылупился на меня он.

– Ну тогда высади меня здесь! – рявкнула я, протягивая ему приготовленную заранее сумму. – Там, может, людям помощь требуется! Думаешь, сейчас машин много? Давай назад!

Парень глянул искоса на мое разгневанное лицо и повернул. Не прошло и пяти минут, как мы взобрались на мост, где уже стояло несколько машин припозднившихся водителей. Ни милиции, ни «Скорой» не было. Правда, врачи уже не требовались. Как раз на середине моста догорал остов темно-синей «Вольво»… Я посмотрела на неповрежденный номер. Три семерки не принесли Лиму счастья.

– Ладно, поехали назад, – сказала я парню, так и остававшемуся в машине, пока я выходила. – Извини.

– Да нет, все нормально. Клиент всегда прав, – на его губах мелькнула легкая улыбка.

Он быстро домчал меня до моего дома и высадил у подъезда. Я достала из бокового кармашка сумки остававшиеся у меня рубли и протянула парню.

– Вот это я возьму, остальные заберите. Это слишком много. Ехать же – всего ничего.

– Спасибо, – поблагодарила я, покидая машину.

Анна Ивановна сидела на кухне и ждала меня, Петьку уже сморило.

– Несите своей наливочки, – устало сказала я, опускаясь на табуретку в кухне и плюхая сумку на стол.

Не задавая никаких вопросов, бабушка отправилась к стенному шкафу у двери и вскоре вернулась. Мы выпили, я какое-то время молчала, потом выдала ей все…

– Что делать? – посмотрела я на Анну Ивановну. – Звонить мне теперь этим двоим? Не звонить?

Анна Ивановна разлила нам еще наливочки, нарезала мне горку бутербродов, зная, что самый продуктивный для меня способ борьбы с переживаниями – гастрономический, потом посмотрела на меня и спросила:

– А какие у нас теперь цели? У тебя и у меня, Таня? У тебя в первую очередь?

– Надо бы попытаться вытащить Зойку, – незамедлительно ответила я. – Они ведь ее наверняка держат в каком-нибудь подвале. Надеюсь, что не убили. Что она там организовывала – или не организовывала, – другой вопрос. И меня это все, честно говоря, уже мало волнует. Пусть сами разбираются.

– Значит, звони. Расскажи все, что говорил Лим, но… Представь дело так, что… не Зоя использовала Лима, а наоборот. Он ее втянул, подставил… Он-то теперь не сможет ничего ни опровергнуть, ни подтвердить. Он мертв, а Зоя, будем надеяться, жива, о живых и думай. Надо использовать любую возможность, чтобы спасти ее. Если еще не слишком поздно.

– Анна Ивановна, – покачала головой я. – Вы ли это?.. Я вас не узнаю.

– А что такое? Давай-ка лучше сейчас придумаем и отрепетируем новую версию…

На следующее утро я позвонила по телефону, в свое время оставленному Николаем. Когда представилась, мне сказали, что он в настоящий момент находится в замке Айчила, и назвали номер сотового, по которому я могу связаться с Николаем Николаевичем. Но трубка оказалась выключена – или находилась вне зоны обслуживания, как сообщил мне женский автоматический голос.

– Что делать? – задала я бабушке извечный вопрос русской интеллигенции.

Ответить Анна Ивановна не успела: раздался звонок в дверь.

На пороге стоял журналист Вася, как и обычно в последнее время – с хорошего бодуна и с трехдневной щетиной, которая, правда, ему здорово шла.

Мы пригласили Васю на кухню, а бабушка тут же выдала ему стакан капустного рассола – знала, что давать мужику по утрам, хотя уже давно наступил день, но Вася рассол принял с радостью и тут же его выпил, не пролив ни капли на отращиваемую бороду.

– Тань, расскажи, чего выяснила за последнее время, – наконец попросил он.

– А ты чем занимался, соседушка? – обратилась к нему Анна Ивановна. – Это наши, что ли, с Таней дети пропали? Ты лично какие действия предпринял? Что ты сделал?

Вася угрюмо молчал, вертя в руках пустой стакан из-под рассола.

– Пил все эти дни? – продолжала бабушка, то и дело переходя на шипение и напоминая змею, вернее, этакий гибрид змеи подколодной с мегерой. Представляю, как она муженька воспитывала после пробуждения… Наверное, давно мечтала устроить утром разнос какому-нибудь мужику. Ну пусть потешится старушка…

Вася Анну Ивановну внимательно выслушал, не перебивая. Вообще у соседа терпение было ангельское, натренированное годами проживания в одной квартире с женой, тещей и сестрой жены, в сравнении с которыми воспитательная речь Анны Ивановны представлялась попискиванием комара на фоне рычания льва, милицейской сирены и брачных воплей орангутанов одновременно.

– Я не только пил, – сказал Вася, когда своими красными воспаленными глазами заметил, что Анна Ивановна несколько выдохлась и решила перевести дух. – Я провел журналистское расследование.

Мы с бабушкой вылупились на соседа.

– Ну не только я, – добавил Вася. – Наши ребята мне помогали. Из моей газеты.

– И что вы узнали? – спросила бабушка, не давая мне взять инициативу в свои руки.

– Я лично нашел тайник, где держат…

Я хлопнула себя по лбу, не давая соседу закончить фразу. Как я раньше-то не сообразила?! Ведь Лим мне вчера открытым текстом сказал… Да я должна была сама к Васе бежать!

– Твоих еще не вернули? – спросила я, не давая соседу больше вымолвить ни слова.

– Нет. Таня… Как… Ты…

Я назвала примерный адрес общежития на Фонтанке, где, как вчера сообщил мне Лим, и держали заложников, пока не получали выкуп с родителей. Кстати, а Николай Николаевич там уже побывал? Или не все обследовал, раз мальчишки не вернулись? Они-то моему новому знакомому совершенно ни к чему.

– Ты тоже до него добрался, Вася? – спросила бабушка.

– Нет, я… – промычал сосед.

– Поднимай всех знакомых ментов! – рявкнула я. – Задействуй все свои журналистские связи. Дети должны быть в подвале. И… там, наверное, и Бояров. Вася, действуй!

Сосед выскочил из-за стола как ошпаренный и рванул к нашему старенькому аппарату, стал судорожно крутить диск, с кем-то договариваться. Мы с бабушкой оставались на кухне, я по ходу дела налегала на приготовленные Анной Ивановной бутерброды – для усиления мыслительного процесса.