Ян Флеминг - Казино Руаяль

- Действительно, все это очень грустно. Вам ведь тоже, - прибавил Бонд, кивнув на пустой рукав хозяина, - не повезло. А меня Бог миловал.

Они поговорили немного о войне, и Бонд встал из-за стола.

- Да, не забыть бы заплатить, - сказал Бонд. - Сегодня рано утром мадам звонила по телефону в Париж. Кажется, на Елисейские поля?

- Благодарю вас, месье, все в порядке. Мне звонили утром из города со станции и сказали, что один из моих клиентов просил соединить с Парижем, но номер не отвечал. Телефонистка спрашивала, не нужно ли повторить вызов. Простите, месье, но у меня это вылетело из головы. Может быть, месье спросит у мадам? Только, по-моему, телефонистка назвала какой-то другой коммутатор...

"ТЕПЕРЬ ВСЕ БУДЕТ ХОРОШО"

XXVI

Следующие два дня были похожи на предыдущий. На четвертый день рано утром Веспер вызвала такси и уехала в Руаяль. Ей нужно было купить лекарства.

Вечером она очень старалась быть веселой. Много пила, и когда они поднялись к себе, она увела его в свою комнату. Она была необыкновенно страстной в этот вечер. Но потом уткнулась в подушку и горько заплакала. Отчаявшись ее успокоить, Бонд ушел к себе. Он почти не спал. Рано утром он слышал, как Веспер тихо вышла из своей комнаты. Снизу до него донесся знакомый звук, он не сомневался, что она вошла в телефонную кабину. Чуть позже дверь в комнату Веспер осторожно закрылась. Он понял, что номер в Париже вновь не ответил. Это было в субботу.

В воскресенье человек с черной повязкой вновь появился в гостинице. Бонд первым заметил его машину. К этому времени он уже рассказал Веспер все, что услышал о нем от хозяина гостиницы, умолчав только (чтобы не волновать ее), что он, может быть, заедет еще раз.

Бонд также позвонил Матису и попросил его получить сведения о черном "пежо". Машина, оказалось, была взята напрокат две недели назад в дорогой фирме. Клиент предъявил швейцарский паспорт на имя Адольфа Геттлера и указал номер счета в одном из банков в Цюрихе.

Матис запросил швейцарскую полицию. Да, в указанном банке есть счет на его имя. Счетом почти не пользуются. Герр Геттлер, кажется, связан с часовой промышленностью. Если против него выдвинуты обвинения, можно за ним понаблюдать.

Бонд размышлял. Закончив обедать, он поднялся к ней. Обе двери в комнату Веспер были заперты. Когда ему удалось открыть дверь, он увидел, что она сидит перед окном и не отрываясь смотрит на улицу.

- Веспер, - заговорил он, удерживая ее холодные руки, - так не может больше продолжаться. Мы мучаемся, мучаем друг друга, и есть только один способ остановиться. Или вы скажете, что все это значит, или мы уезжаем. Немедленно.

Она молчала, руки ее были холодны.

- Милая, - сказал он, - почему вы не ответите мне? Вы помните, что утром в первый день я попросил вас выйти за меня замуж? Может быть, мы начнем все заново с этого момента? Откуда этот чудовищный кошмар, который медленно убивает нас?

- Вы хотите, чтобы я стала вашей женой?

Он кивнул.

- Господи! Господи! - Она повернулась к нему и уткнулась ему в грудь.

Он прижимал ее к себе.

- Скажи, любимая моя, - просил он. - Скажи, что причиняет тебе боль.

Она немного успокоилась и перестала плакать.

- Оставь меня ненадолго, - попросила она странным голосом, как человек, решивший покориться судьбе. - Дай мне подумать. - Она обняла его, поцеловала и сказала, глядя с нежностью: - Милый, я пытаюсь сделать все, чтобы нам было хорошо. Прошу тебя, верь. Но я в безвыходном положении...

- Теперь уйди, - сказала она. - Мне нужно подумать.

Этот вечер был почти таким же радостным и нежным, как первый. Веспер была возбужденной, смеялась, хотя иногда ее смех звучал неестественно, но Бонд решил, что стиснет зубы и будет ждать. Лишь под конец ужина промелькнувшее в разговоре неосторожное слово заставило ее вздрогнуть.

Она погладила его руку.

- Не будем сейчас об этом. Забудь на вечер о том, что было. Это уже в прошлом. Завтра утрем и скажу тебе все.

- Налей мне еще шампанского, - попросила она, неожиданно усмехнувшись. - Я хочу много шампанского. Ты пьешь больше, чем я, это несправедливо.

Они выпили всю бутылку. Веспер встала, чуть покачиваясь.

- Похоже, я пьяна, - сказала она, - это ужасно! Пожалуйста, Джеймс, не стыдись меня. Я так хочу быть веселой. И я веселая.

Она подошла к нему и потрепала его волосы.

- Приходи скорее. В этот вечер мне очень хочется тебя. - Она поцеловала его и исчезла.

Они медленно, нежно, переполняемые страстью, которой Бонд уже не ждал, долго любили друг друга. Стена отчуждения, казалось, рухнула; слова, которые они произносили, вновь стали легкими и искренними.

- Скоро утро, - прошептала Веспер, когда Бонд ненадолго заснул в ее объятиях.

Когда он все-таки открыл глаза, встал и, поцеловав в последний раз, пожелал Веспер спокойного сна, она протянула руку к лампе и включила свет.

- Посмотри на меня, - сказала она, - и дай мне посмотреть на тебя.

Он опустился рядом с ней на колени.

Веспер вглядывалась в его лицо так, будто увидела его впервые. Потом она обвила рукой его шею. Ее голубые глаза блестели от слез, когда она нежно наклонила его голову к себе и осторожно поцеловала в губы.

- Спокойной ночи, любимый мой, - сказала она и выключила свет.

- Спи спокойно, милая, - пожелал он. - Теперь все будет хорошо.

Он тихо прикрыл дверь и с тяжелым сердцем вошел в свою комнату.

ПРОЩАНИЕ

XXVII

Утром хозяин гостиницы принес ему письмо. Он ворвался в комнату к Бонду, держа конверт перед собой так, будто он жег ему пальцы.

- Случилось несчастье! Мадам...

Бонд вскочил, ринулся в ванную комнату, но дверь к Веспер была заперта. Он бросился назад, выбежал в коридор, где чуть не сбил с ног испуганную горничную.

Дверь в комнату Веспер была открыта настежь. Сквозь ставни пробивался солнечный свет. Бонд увидел сначала черные волосы на белой подушке, затем, под покрывалом, застывшую, как изваяние, Веспер.

Он упал на колени и откинул покрывало.

Она спала. Казалось, она спала. Ее глаза были закрыты. Ничто не изменилось в выражении ее милого лица. Она вся была такой, какой должна была быть, и все же без движения, без пульса, без дыхания. Да, она не дышала.

Чуть позже в комнату зашел хозяин и, тронув Бонда за плечо, кивнул на пустой стакан на ночном столике, где лежала книга, которую она читала, сигареты, спички и те женские мелочи, которые теперь были похожи скорее на символы: зеркальце, губная помада, платок. На дне стакана белел засохший осадок. На полу валялся пустой флакончик из-под снотворного, тот самый, который Бонд заметил в первый вечер.

Бонд поднял его, потряс. Хозяин гостиницы протянул ему письмо, Бонд взял его.

- Пожалуйста, позвоните комиссару полиции, - сказал Бонд. - Если потребуюсь ему, я у себя в комнате.